Вторгнувшуюся в деревню розоволосую малышку звали Мичиру.
Её задачей было совращение деревенского мэра.
Согласно информации, которой владели суккубы, всем руководил хозяин бара, а мэр был главой лишь номинально. И всё же… так как за мэром было последнее слово, он запросто мог отказаться от предложений заместителя мэра.
И, благодаря своему расследованию, они знали, что мэр любит маленьких девочек (лоликонщик). Вот почему они доверили это дело ей, незрелому суккубу.
Поскольку такие люди (лоликонщики) зачастую могли распознать замаскированных под маленьких девочек взрослых суккубов, мэр был сложной целью. Но Мичиру действительно была ещё малышкой, ей не нужно было превращаться.
Только вот если она провалится, они не будут переживать — ей была отведена роль жертвенной пешки… точнее, они за неё переживали, но в успех не верили.
Вот почему ей сказали лишь о необходимости обворожить мэра и большего ей не сообщили. И это оказалось правильным решением, ведь её действительно схватили.
— …Но я ещё не сдалась! Я заставлю этого вашего мэра есть с моих рук!
Сжав руку в кулак, Мичиру преисполнилась боевым духом.
Однако когда она снова пробралась в деревню, то не обнаружила свою цель.
«Проявил бдительность на следующий день? » — расстроилась Мичиру.
И тут её живот заурчал.
…Похоже, её тело не забыло, что тот сэндвич — единственное, что она ела за последнее время.
— Уу… я буду жить, пока у меня есть жизненная энергия… даже животное подойдёт…
Но она была в шахтёрской деревне авантюристов. Никто не содержал у себя дома животных. Тут не было укротителей, у которых были бы мелкие монстры.
А вот прокрасться ночью к искателями приключений (пообедать ими) было слишком рискованно для Мичиру.
Не зная, что делать, она сидела перед гостиницей.
— О? Юная леди, что вы тут делаете?
— Уах?
Вскинув голову, юный суккуб увидела невероятной красоты женщину с зелёными волосами.
На ней была форма горничной… вероятно, она работала в гостинице.
— Вы дочка одного из постояльцев?.. Юная леди, где ваши мама или папа?
— Э-эм, эмм!..
Мичиру запаниковала — это была территория врага, поэтому ей нельзя было говорить необдуманно.
Однако её тело не желало молчать. Милое урчание раздалось из её живота.
— Ох? Вы хотите кушать, верно? Я могу отдать вам оставшийся хлеб, если хотите.
— В-вы святая?
— Я не святая. Просто обычная горничная.
— Ах… Но сестрица сказала мне не говорить с незнакомцами…
— Ох, так давай познакомимся? Я Кинуэ, работаю в гостинице. А вы?
— М-мичиру…
— Мичиру-чан, верно? Какое милое имя. Так что, теперь я больше не незнакомец, верно?
Улыбнувшись, женщина, — Кинуэ, — протянула руку.
Мичиру робко дала свою в ответ. Она аккуратно помогла ей встать на ноги.
Девочка задумалась, а не похоже ли это чувство на материнскую любовь?
— Эм-м… Я не постоялец этой гостиницы… ничего же?
— Ох? Тогда я просто угощу тебя, ведь мы теперь друзья, Мичиру.
— …! Э-э! Друзья! Мы друзья, ага!
Вот так зеленоволосая горничная отвела Мичиру в столовую.
***
— Цель взята под стражу. Что теперь, госпожа Рокуко?
— Что теперь, хмм…
Только успела отмеченная Кимой малышка появиться на карте, не успели они даже придумать как план, а уже она бродила по улицам, похожая на побитого щенка, а они её почему-то приютили.
Сейчас, напичканная хлебом до отвала, она крепко спала. Её спящее лицо было настолько невинным, что её можно было принять за обычного ребёнка.
Но что же им теперь делать?
Она попыталась было спросить Киму, но тот был слишком увлечён созданием голема, который станет сосудом для суккуба — он только кивал в ответ. Рокуко уже по опыту знала, что в такие моменты его лучше оставить в покое и ждать, пока он закончить.
— Мне избавиться от неё?
— Эм, не мне говорить, но это слишком жестоко. Кинуэ, а ты у нас, смотрю, не знаешь милосердия… Ты её ещё недавно другом называла.
— Я — горничная. Для меня работа важнее личных отношения.
— Ну а что бы ты сама хотела сделать?
— Ху-ху-ху, взять её под своё крыло и научить прибираться? Всё же, она мой первый друг.
— Ооо, понятно.
Рокуко кивнула головой.
— Подожди, что?
А затем склонила её в бок.
— Разве приключенцы то и дело не спрашивают тебя [Будь моим другом]? Что насчёт них?
— Ох, госпожа Рокуко. Они всего лишь имеют ввиду [Будь моей любовницей]. Но я уже влюблена (в уборку), так что я им отказываю.
— О, правда?
— Я бы, может, и согласилась, представь они мне хоть какое-то жилище, которое я могла бы прибрать.
— …Я тебе Киму ни за что не отдам, знаешь ведь?
— Да, я понимаю, госпожа Рокуко.
Кинуэ улыбнулась. Кима построил множество зданий, где она может убираться: гостиница, резиденция мэра, подземелье. Даже больше: в дополнение к уборке он дал ей возможность готовить столько, сколько ей было угодно. Она не могла просить большего счастья.
В довершении ко всему, он дал ей имя — вот почему её любовь к Киме была почти абсолютной. Она обожала его до такой степени, что готова была убить своего первого друга, если бы он стал помехой для Кимы.
— Кстати, а разве ты не дружишь с Рэй и Нерунэ?
— Мы хорошо ладим, но мы больше коллеги, нежели друзья. Мы вместе служим Подземелью.
— Ясно.
Рокуко смогла ощутить преданность к делу, которой обладала Кинуэ.
— Ну, повременим что-либо с ней делать, пока Кима не закончит с големом. Он настолько горит идеей, что я вот думаю: не отложит ли он опять в сторону свой сон, чтобы создать нечто из ряда вон.
— Снова?
— Ага, такое уже бывало. Он настолько погружался в конструирование, что забывал про сон.
Кинуэ даже не могла себе представить Киму, что предпочёл бы сну всё остальное, который бы увлёкся чем-то так сильно, что отбросил бы мысли о сне… И всё же, прямо сейчас он мастерил голема, наплевав на сон.
— Кима такой крутой, когда на чём-то сосредоточен! Он даже смог сделать Подземелье, которое не смогла покорить сестрица Хаку.
— Раз так, то ожидаю, что голем выйдет превосходный.
— Но получится нехорошо, если он сразу ляжет спать, как закончит. Что делать с девочкой придумаем после этого. Следи за ней в комнате. Я поправлю ваше расписание.
— Да, спасибо, госпожа Рокуко.
Кинуэ почтительно поклонилась Рокуко…
«…И всё же интересно: как много информации я сумею достать из своего долгожданного друга».
…и улыбнулась.
