*ТУК ТУК ТУК*
В полтретьего ночи по небольшому домику разнёсся настойчивый стук в дверь. На улице всё ещё стелился умиротворённый туман, а луна пряталась за тёмными тучами. Осака медленно погружалась в зимние путы. Город, в котором снег так же редок, как и мимолётное астрономическое явление, чувствовал мороз, высасывающий всё тепло и любовь из бетонных закоулков.
Прикрывая зазевавшееся лицо рукой, женщина в свободном тёплом халате вышла из спальни и шаркающей походкой направилась к парадному входу, но её внимание привлекла лестница. Старые иссохшие ступеньки скрипели под натиском сквозняка. Такое часто бывало, но только когда окно на втором этаже, в спальне дочери, настежь открывалось.
*СКРРР*
— Саки-тян, это ты?
Шёпот женщины, казалось, вечно отражался от стен эхом. Любое движение давалось с большим трудом. Ноги не слушались. И всё потому, что в ответ раздался тихий стук, как если бы кто-то стучал в дверь, но изнутри дома.
Боясь подтвердить опасения, хозяйка медленно стала поворачиваться в сторону парадного входа, и чем ближе он оказывался к полю её зрения, тем отчётливее слышался стук. Сглотнув, женщина сделала последний резкий рывок и…
Ничего.
Она быстрым шагом подошла к окну, оттянула занавески и всмотрелась в сад, покрытый туманом. Серая пелена, слегка отсвечивавшая лучами уличных фонарей, закрывала весь обзор.
*СКРРР*
Снова заскрипевшая лестница так и манила подняться на второй этаж, что женщина и решила сделать. Она вошла в комнату дочери уверенная в том, что окно открыто, но ошиблась. В наглухо забитой комнате воздух был затхлым и душным. Последние пару часов это помещение точно не проветривали.
Маленькая девочка лежала на кровати, полностью раскрывшись. Из-под тоненькой ночной сорочки выглядывала худощавая ручка. Казалось, хватит простого человеческого дыхания, чтобы переломить её пополам.
Поправив одеяло Саки, мать спустилась вниз, на кухню, решив перед сном попить воды. Она начала искать стакан, который обычно всегда находился рядом с раковиной, причитая в уме и коря мужа за беспорядок. Все шкафчики открыты, вилки и ножи разбросаны по столу, а одна большая миска до краёв наполнена соусом карри.
«И зачем ему столько», — подумала женщина, беря из сервиза новую фарфоровую чашку. Она наполнила её водой из графина и поднесла к губам, уже собираясь сделать глоток, но учуяла странный запах испорченного мяса. Пахло тухлятиной.
Внимательно всмотревшись в воду, хозяйка обнаружила в ней маленькие белые кусочки чего-то, хаотично плавающие во всём объёме жидкости. Её лицо перекосилось в гримасе отвращения, и тотчас же чашка оказалась вывернутой в раковину. Гнилая вода тонкими струйками потекла по жести к стоку, заиграл звук капель.
*ХРРШШШРХРХХ*
Журчание воды сменилось слюрпаньем канализации. Шипение, хрюканье, стоны — всё это вылетело из засорившейся трубы.
Широко разведя руками, женщина схватилась за голову.
— Опять засорилась что ли?
Несколько раз она постучала по крану, не понимая его устройства, а потом открыла вентиль — струя горячей воды устремилась к стоку, но не уходила в него. Закрыв кран, хозяйка опустилась на колени.
Перед ней оказалась дверца, за которой находятся мусорный контейнер и трубы. Поскольку водопровод в доме был старым, тонкие трубки не были предназначены для смыва объедков, отчего часто засорялись. Из-за этого несколько месяцев назад Мидори, отец Саки, установил очистительный вентиль, и теперь, чтобы прочистить трубу, достаточно было просто пару раз повернуть ручку.
— Почему этим всегда должна заниматься я. Разве это не мужская работа?
*СКРРР*
Распахнув дверцу, хозяйка перестала обращать внимание на окружающую обстановку, сосредоточившись только на кромешной тьме, в которой должна была найти вентиль. Она осторожно протянула руку в неизвестность, высунув язык. Со стороны это выглядело очень даже забавно, если бы только не мгновенно переменившаяся обстановка.
*ТУК ТУК ТУК*
Стуки раздались прямо из-под пола, в том месте, где сидела на корточках женщина. Подскочив, как ужаленная, она сильно ударилась рукой об острый край шкафчика и ненароком сбила сифон. Грязная вода хлынула во все стороны, в том числе и на окровавленную кисть.
— Чёрт! Мидори!!!
Обмывая руку под струёй холодной воды, нерадивая хозяйка затапливала кухню. Она пыталась докричаться до своего мужа, но ограничивала силу голоса, чтобы не разбудить дочь, у которой в последнее время были очень большие проблемы со сном.
— Мидори!
Снова отозвалась лишь тишина. Тишина и скрип ступеней. Но на этот раз скрип повторялся снова и снова, в такт чьим-то неторопливым шагам.
Замотав руку полотенцем, женщина вышла в коридор и сразу же посмотрела на дверь в комнату дочери. Та была закрыта.
— Саки, ты спишь?
Молчание.
— Я не буду ругаться, Саки.
Наступив на первую ступень, хозяйка прислушалась. Материнское сердце подсказывало, нет, кричало: «Что-то не так!» — и ей стоило прислушаться. Проведать дочь, которой снятся кошмары, лишним не будет. Сделав ещё шаг навстречу второму этажу, мать остолбенела.
*ТУК ТУК ТУК*
— ЙААААААА!
Удары, раздавшиеся из-под ступеней, были настолько сильными, что их эхо разнеслось по всему дому. Учитывая тот факт, что их семью преследует ненормальный шутник, женщина сорвалась с места и второпях, потеряв ленту от халата, побежала в спальню, буквально прыгнув в кровать и начав трясти мужа за плечо:
— Мидори! Мидори, просыпайся, у нас в подвале кто-то бродит.
Конечно, как владелица дома, мама Саки понимала, что никакого подвала у этого места нет и никогда не было. Их жилище стоит на полутораметровом бетонном фундаменте. Но страх за дочь и собственную жизнь поборол логическое мышление.
Она трясла мужа, пока её руки не перестали слушаться голову, и даже в тот момент Мидори не очнулся. Крепкий сон, который не прервёшь ничем, увёл его в страну Морфея.
В качестве последнего средства она потянулась к выключателю и зажгла настольную лампу, стоявшую на тумбочке рядом с кроватью.
— Мидори? Что с тобой…
Аккуратно потянув мужа за плечо, женщина завопила во всё горло. На неё смотрело обескровленное лицо с пустыми глазницами и изодранным ножом ртом. Кто-то разрезал щёки, чтобы вставить в горло стакан, заполненный дождевыми червями.
— ЙАААААААА! Саки!
Потеряв рассудок, мама бросилась за дочерью прочь из спальни. Она бежала так быстро, как только могла, но каждое движение казалось ей вечностью, каждая тень — врагом, каждый звук — неминуемым предвестником гибели. Шок заставил сердце биться с невозможной скоростью. Оно гоняло кровь по организму с таким усердием, что в ушах стоял звон колоколов. И всё это движение прервалось в одно мгновение.
Резкая боль в ногах. Полёт. Падение. И агония, пронзившая всё тело.
— Мидори! Саки!
Захлёбываясь в крови, хозяйка бросила блуждающий взгляд на ступени. Из них торчали десятки гвоздей, а чуть ниже к перилам была прикручена пара ножей.
Поняв, что ей уже не подняться, женщина ещё сильнее закричала имя своей дочери:
— Саки, беги! Прыгай в окно и позови на помощь! САКИ!!!
— Что такое, мамочка?
Дверь на второй этаж тихо открылась, в проёме появилась девочка, облачённая в прозрачную сорочку. В правой руке она держала листок бумаги, на котором была изображена неочерченная фигура, клякса.
— Ты поскользнулась? — совершенно спокойным голосом спросила сонная девочка.
— Саки, милая, беги! Беги!!!
Её мать, глотая кровь, сопли и слёзы, изо всех сил повторяла: «Беги» — но звуки, выходившие из гортани, были похожи только на рёв дикого животного. Отчаяние. Вот, что она чувствовала, глядя на то, как дочь не двигается с места, преспокойно зевая.
— А вот если бы ты спала, как все хорошие дети, этого бы не случилось. Ты же сама говорила, что послушные девочки должны ночью спать.
Полное равнодушие дочери уже не играло никакой роли. Единственное, о чём могла думать её мама, это о том, как спасти девочку от участи родителей. Саки, досконально следующая всем указаниям папы и мамы, ещё не скоро поймёт, что происходит, а когда это случится, может быть уже поздно. Необходимо докричаться до Саки! Но…
— Милая, осторожно, сзади!!!
Лениво реагируя на слова мамы, малышка обернулась. Рядом с ней, в дверном проёме выросла тень. Силуэт угрожающе нависал над девочкой, протягивая руку к её шее. Ещё мгновение и он…
— САКИИИИИИ!!!
…погладил ребёнка. Преступник, пробравшийся в их дом и устроивший весь этот кошмар, нежно, по-матерински поцеловал девочку в лоб.
— Мамочка, это мой друг. Он живёт у меня под кроватью. Я его очень люблю. Ты разрешишь нам играть вместе?
— Саки, беги! Убегай от него, доченька!
— Но почему? Он такой хороший. Ты видела, каким смешным он сделал папу? Мой папочка теперь всегда весёлый.
— Саки…
Потерянный рассудок разлетелся на мириады осколков. Мать, бившаяся в конвульсиях, потеряла всякую волю к жизни. Картинка в глазах медленно гасла, тонула. События реальности женщина наблюдала будто со дна колодца. Из темницы, в которой её заточает смерть, она наблюдала, как Саки спускается к ней, держа в руках рисунок и карандаш.
— Он говорил, что ты не разрешишь нам дружить. Ты плохая девочка, а плохих девочек нужно наказывать.
Замахнувшись элегантной тоненькой ручкой, Саки вонзила карандаш в глаз матери. Тот мгновенно пробил глазницу и вошёл в мягкий сочный мозг.
Ночную сорочку девочки окропила кровь.
***
— Морозы, однако, ударили.
— Ага. Тебе стоит одеваться теплее, Хасибе, иначе начнёшь привлекать к себе внимание.
— Без сопливых обойдусь.
Пара приятелей вальяжно направлялась домой. Они всё ещё находились на территории школы, с опаской поглядывая по сторонам, ожидая в любой момент появления Шоты-сэнсэя.
Занятия закончились недавно, а день в целом не представлял из себя ничего интересного. Поэтому мальчишки решили украсить повседневную рутину походом в торговый центр. Конечно, они позвали с собой одну очень увлекательную особу.
— А вот и я! — из-за потерявших листву кустов выбежала Асано-чан в сопровождении своей подруги. — Мотохама-кун, Ямадзаки-кун, это моя одноклассница, Такасаки Мисаки. Она очень непоседливая дурочка.
— Риса-тян! –девочка обиделась и надула щёки. В шутку она это сделала или нет — понять никто не сумел.
Мисаки спряталась за спиной Асано-чан и начала медленно выглядывать из-за её плеча, поднимаясь на носочках. Пара её хвостиков болтались на холодном ветру, а карие глаза любопытно моргали. Девочка изучала свою новую компанию. Она наклонилась к уху Рисы и шёпотом спросила:
— Это тот самый?
Покраснев, Асано-чан еле заметно кивнула, и её подружка игриво выскочила на всеобщее обозрение.
— Надеюсь с вами поладить, парни! Позаботьтесь о нас.
— А-ага, ха-ха, — почесав затылок, ответил Ямадзаки-кун.
Мотохама промолчал, так как уже несколько часов размышлял над одним очень важным вопросом. Его вид не мог не привлекать взгляды: расстёгнутая рубаха в минусовую температуру, бледная сухая кожа, чистые, как кристаллы льда, глаза и выразительные губы. Всё это придавало ему вид фотомодели из модного журнала. Не мудрено, что за последнюю неделю популярность Хасибе выросла в десятки, если не в сотни раз. Почти каждая девушка в старшей школе Дзёто задавалась теперь вопросом: «Почему я раньше его не замечала?». Выдающийся спортсмен, вежливый, учтивый и спокойный, а главное — рассудительный парень. Эти черты начинают интересовать девушек, когда они подрастают, и все они наблюдаются в Хасибе.
Мисаки игриво спросила:
— Куда направимся?
— Тут недалеко торговый центр есть. Хочу посмотреть одну классную игруху.
— Как дети малые. А ты, Мотохама-кун, тоже хочешь купить игру?
В мечтательном взгляде подруги Асано-чан уже читалось желание отдаться в объятия ангела, и она совсем не задумывалась о том, почему Хасибе в минусовой мороз стоит на улице в одной рубашке и даже не дрожит.
Махнув головой в знак несогласия, Мотохама отодвинул Мисаки рукой, будто она — сухая веточка, лежавшая у него на пути, и подошёл к лавочке, засыпанной листвой.
— Кажется, я ясно сказал тебе. Моё желание заключается в том, чтобы ты больше никогда не подходила ко мне.
— Яяяяяя! — завопил Кадзума. — Приятель, ты мозг отморозил, там нет никого.
Но шуршание листвы говорило об обратном. Спустя пару секунд из-за лавочки появилась голова, покрытая взъерошенными беспорядочными волосами. Девушка, следившая за Хасибе, была общей знакомой ребят, и только Мисаки удивилась такому повороту событий. Она не ожидала, что у неё будет настолько сильная конкуренция.
— Рэн-чан? Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Риса, и её маленькая подружка поддержала допрос:
— Да-да, что ты здесь делаешь, девчонка?
Бросив на девочек пустой взгляд, в котором на мгновение воспылала вспышка ненависти, Сумико Рэн быстро схватила Мотохаму за руку и опустила голову, выкрикнув на весь школьный двор:
— Мотохама-кун, пожалуйста, давай встречаться!
— Чтоооооо?
— Какого?!
— Так нечестно! У неё вон какие бидоны! И я такие хочу.
Всеобщему удивлению не было предела. Популярность мальчика-зомби начала распространяться и на другие школы, приманивая даже таких красавиц, как президент клуба лёгкой атлетики старшей школы Могонари.
— Пожалуйста, будь моим парнем, Мотохама-кун! Я постараюсь быть тебе полезной, — зажмурившись от страха и стеснения, продолжала кричать Рэн. — Пожалуйста…
