Казалось, само время замерло. Никто не смел произнести даже слова, боясь прервать гробовую тишину, хотя тишиной назвать это было трудно. Вой ветра становился невыносимо сильным, где-то снаружи дома стучала отвалившаяся черепица, по окну начинал барабанить дождь.
Наконец первым в себя пришёл Ямадзаки-кун.
— Мда, ну и денёк. Сначала люди-зомби, потом погода шалит. Так и до апокалипсиса недалеко.
— Ха-ха. Не накличь беды, Кадзума, а то ведь у Бога уши есть.
— Вряд ли, вряд ли, он ведь всегда остаётся глух к молитвам. Или у Бога самоё чёрствое сердце из всех живущих, или он просто глухой старик.
Спокойная реплика Асано заставила приятелей посмотреть на девушку по-иному. Они-то всегда считали её крайне вежливой особой, да к тому же милой. С чего бы обычной школьнице так ненавидеть Бога?
«У каждого свои причины», — подумал Мотохама и зашторил окно.
— Пожалуй, мне пора домой.
— Чтооо?! Но Хасибе, там же дождь! Ты простуд…
Поняв, что говорит глупость, Кадзума прикусил язык. Конечно, Мотохама мёртв, и он не может заболеть, из чего следует, что холодный дождь и пронзающие порывы ветра ему нипочём. В таком теле Хасиба и правда мог потягаться с сильнейшими мира сего, но лишь до момента, когда сосуд, в котором задержалась его душа, не начнёт гнить.
— Ямадзаки-кун верно говорит. Может ты и не простудишься, но тебе гулять в такую погоду даже опаснее, чем живым людям, — заступилась за Кадзуму Асано. — Видишь ли, если я поранюсь, то клетки заместят повреждённые участки тканей. С тобой же такого не произойдёт. Понимаешь?
— Ох, кажется, понимаю. И что мне делать? Судя по тучам, дождь зарядил надолго. Не сидеть же у тебя всю ночь, ха-ха, я ведь так не поступлю?
Хоть Мотохама и говорил так, он застенчиво почесал холодный затылок. Казалось, на его лбу выступил пот и появились морщины. На самом деле он прекрасно понимал, что должен быть вдвойне осторожен со своим мёртвым телом, но не желал признавать этого. Ему не хотелось прожить остаток дней как загнанной овечке, постоянно опасаясь шороха листвы.
Тем не менее Риса-чан была серьёзна. Для неё сейчас не существует ничего более важного нерешённой проблемы зомби, к тому же она была уверена, что за Хасибе уйдёт и Ямадзаки-кун. Девушке, отчаянно пытавшейся удержать любовь под рукой, просто необходимо что-то предпринять.
Родителей не будет ещё три дня — это Асано знала наверняка. Отец в Калифорнии, а мама уехала в Токио на выставку современного искусства. Она была сильно воодушевлена ею, так что, возможно, после выставки останется в столице ещё на несколько дней. В итоге Риса может пробыть дома в полном одиночестве больше недели. Проблемой оставалась только личная горничная семьи Асано.
Во время отъезда родителей девочки, горничная готовила и убиралась реже, но не из-за лени, а потому что один жилец не так сорит и еды ему нужно гораздо меньше, чем полной семье. Так что домработница приходила, когда Риса была в школе, и иногда заглядывала вечером, часов в шесть.
Практически со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что сегодня ночью Риса останется одна. Девушка вдохнула полной грудью, как бы набираясь сил, но внезапно её прервали:
— Еу, Хасибе, давай останемся у Асано-чан. Только пообещай больше ничего не ломать, — Ямадзаки-кун задорно похлопал друга по плечу.
— Чтоооо?! Придурок, Асано ни за что не согласиться. Научись думать головой, а не задницей, клоун недоделанный! У тебя извилины совсем выпрямились?!
Началась забавная дружеская перепалка, которую остановить не представлялось возможным. Риса могла только наблюдать, отчаянно стараясь выдавить несколько слов. Всего пара звуков, и они прекратят драку, но даже эти звуки давались девушке нелегко. Она почти потеряла терпение. Ещё немного, и она взорвётся. Асано держалась из последних сил, стараясь скрыть истинные эмоции, но, когда Кадзума засучил рукава, плотину прорвало:
— А ну быстро замолчали!!!
Как мать кричит на провинившееся дитя, так и она приструнила этих двоих силой голоса. Но что ей теперь сказать?
— Это… Ну… Я, в общем, не против. Можете оставаться.
— Серьёзно?
— Дважды повторять не буду! — Риса стиснула кулачки и притопнула ногой.
— Понял-понял. Мы остаёмся, так, Хасибе? Куда ты смотришь?
Практически синхронно Асано и Ямадзаки перевели взгляд на зашторенное окно, за которым пристально наблюдал Мотохама, и так же одновременно они ахнули. Раздалась вспышка грома — молния осветила силуэт человека, стоявшего снаружи и подслушивающего перепалку. Однако тень была необычной. Вопреки здравому смыслу, у неё была только нижняя половина головы, как будто арбуз, разрезанной напополам.
— Аааах…
— Что за чёрт?
*ТУК ТУК ТУК*
Раздался стук кулака о дерево — это кто-то снаружи постучал в оконную раму, как бы моля пустить его погреться.
Асано невольно прижалась к Кадзуме, ни капли не волнуясь о его мнении. Она обхватила его руку и зажмурилась, слегка дрожа. В то же время Ямадзаки-кун даже не понял, что произошло, и поэтому остался спокоен. Риса ошибочно приняла его неведение за храбрость.
Стук повторился, на этот раз более настойчиво. Мотохама, потерявший всякую грань между сном и реальностью, сделал шаг к окну.
— Постой, Мотохама-кун, не надо, — почти шёпотом произнесла Риса, подглядывающая за происходящим через прищуренные веки. — Вдруг там кто-то нехороший. Давай позвоним в полицию или хотя бы соседям.
— Разумно, — Хасибе остановился прямо перед окном, — или мы можем посмотреть сами!
Не считаясь с мнением других, Мотохама ухватился за занавеску и сорвал её с колец, за которые та крепилась к карнизу. Словно сброшенный могущественным воином плащ, ткань величественно опустилась на пол. Те несколько мгновений, что она падала, показались троице школьников настоящей вечностью.
Но вот луч тусклого уличного серого света пробился над шторой, он стремительно становился ширя, ослепляя ребят, казалось бы, полумраком, и когда достиг апогея, рассеялся, осветив комнату.
— Ого, как это? — удивился Кадзума.
Его удивление было понятно. Пока занавеска падала, Асано отчётливо видела тень человека, стоявшего снаружи, даже учитывая то, что она жмурилась. Но стоило завесе таинственности приоткрыться, как перед нею предстала… пустота? Только дождь барабанил по стеклу, отбивая беспорядочный армейский марш.
Приблизившись, Хасибе заглянул за угол, но всё равно никого не нашёл. Он опустил взгляд на почву. Под окном располагалась большая клумба, на которой ещё сохранились поздние бутоны редких цветов.
Если бы кто-то стоял здесь, то на земле остались бы следы или хотя бы пара сломанных цветов. Но ничего не было. В который раз Мотохама ощущает, что за ним наблюдают, но как-то необычно. Будто шпион не похож на человека, будто он…
— Ах! — воскликнул Мотохама, переводя взгляд на сад. — Смотрите!
Тут же Ямадзаки-кун прилип к стеклу, потащив за собой Асано.
— Видишь?
— Да. Что это такое, Хасибе?
— Не знаю, но это же не нормально.
«Что же они там рассматривают», — в голове Рисы крутился только один вопрос, разбавленный океаном страха. Она не переносила ужастики, не считала себя храброй, но любопытство, в конце концов, пересилило боязнь неизвестного. Девушка осторожно открыла один глаз, потом другой, и посмотрела в окно.
— Асано-чан, это…
— Я знаю, — поникла хозяйка дома и шёпотом, чтобы никто не услышал, добавила: — Уж лучше бы там стоял безголовый всадник…
Тем, что приковало внимание парней, оказалась каменная глыба в саду. Вернее было сказать бюст девушки, подозрительно напоминавшей Асано несколькими годами моложе.
— Почему твоя каменная голова лежит в саду?
Отвечать было стыдно, тем более человеку, в которого Риса влюбилась уже давно, но она просто не могла ему солгать.
— Это всё моя мама. Как-то она увлеклась скульптурой и попыталась изваять меня, но вышло не очень и мой бюст оставили в саду как украшение.
— Ого… Так твоя мама и на такое способна? У вас потрясающая семья!
На лице Ямадзаки-куна читалось восхищение, но никак не насмешка. От такой невинной реакции щёки Рисы налились краской. Она практически отказывалась верить в то, что Кадзума настолько непорочен, что даже не улыбнётся дурацкому увлечению матери Асано. Другой мальчишка без доли сомнений высмеял бы бюст, гогоча чуть ли не до смерти.
Девушка перевела взгляд на Мотохаму, однако тот тоже не выказывал признаков смеха. Напротив, Хасибе казался исключительно сосредоточен. Он вгляделся вдаль, куда-то по ту сторону дороги.
— Что такое? — спросил Кадзума.
— Показалось. Давайте лучше включим свет, а то здесь темно.
— У меня был фонарик. Сейчас.
Риса уже хотела убежать, но застыла. Она осознала, что ей страшно одной бродить по дому, но и позвать кого-то с собой было стыдно. Считав настроение девушки, Кадзума сам вызвался.
— Давай я с тобой схожу, может ещё что-нибудь найдём.
Вместе они покинули комнату, оставив Мотохаму наедине с тенями.
Хасибе посмотрел на собственную ладонь, стиснул кулак и расслабил его. Он жив. Он двигает частями тела, разговаривает, боится и переживает. Но почему же сердце и лёгкие перестали работать? Что есть критерий смерти?
— Бесполезно. Хааа… — вздохнул мальчик-зомби. — Мне не найти ответ так просто. Нужно постараться на выходных, вот только эта помощь беднякам… Как только близится Рождество, все с ума сходят от благотворительности. Как будто в другие дни меньше нуждающихся. Эх…
Опустив голову, Мотохама подобрал штору и залез на подоконник. Он быстро и точно вдел все кольца в прорези, вернув занавеске изначальную форму, после чего рухнул на диван, растрепав волосы.
«Интересно, а они будут расти?»
*ТУК ТУК ТУК*
До ужаса знакомый стук раздался снова. Среагировав моментально, как снайперы реагируют на малейшие изменения скорости ветра, Хасибе очнулся от полудрёма и резко обернулся. В окне никого, да и стук на этот раз был не таким, как раньше. Он раздавался… внутри комнаты?
На полу возле окна Мотохама заметил небольшую лужицу, но сразу же списал её на дождь, просочившийся через раму. Всё-таки окно не новое. Даже со всеми непонятными вещами, внезапно ворвавшимися в его жизнь, трудно думать о безголовом человеке как о личном преследователе, способном проходить сквозь стены. Будь это так, он не стучался бы. К тому же правильнее будет называть его полуголовым человеком.
— Мы вернулись, — живо огласил Кадзума.
Напоминая маленького ребёнка, он забавлялся с фонариком, включая и выключая его. Когда это наскучило, Ямадзаки-кун начал строить из пальцев разных животных, вроде зайца или волка. Большие тени, отбрасываемые на стену, выглядели жутко.
— У меня есть ночник и несколько свечек. Думаю, ремонтная служба уже восстанавливает сеть. Нам нужно продержаться от силы час, пока не вернут подачу электричества.
— Согласен. Предлагаю скрасить ожидание приятной беседой.
Перестав паясничать, Кадзума рухнул напротив друга и запалил самую большую свечку. Тоненький огонёк пламени робко осветил комнату. Из-за колыхания огня казалось, что тени, отбрасываемые предметами, танцевали, двигались, как бы перешёптываясь между собой.
Атмосфера повисла угнетающая, поэтому Асано залезла на диван с ногами, поджав колени и правым плечом прикоснувшись к Ямадзаки-куну. Она надеялась, что он не прогонит её, и оказалась права.
— О чём поговорим? — пытаясь не выдавать страха, спросила девушка.
— Нам же завтра нужно идти отрабатывать развалившийся склад спортинвентаря. К девяти, верно?
— Ага. Школа организует столовую для бездомных, продукты предоставит один из выпускников. Кажется, он владелец консервного завода. Девочки-старшеклассницы рассказывали, что в прошлом году они работали весь день, почти до полуночи. А ведь это ещё не Рождество. В Сочельник раздаточная работает круглосуточно.
— Но разве не опасно приманивать опасных типов к школе? Зачем приводить бездомных туда, где много детей? Это неразумно.
— Поэтому раздаточная находится через улицу, по ту сторону Осакадзё Коэн. Место достаточно отдалено от школы, но до него легко добраться.
— Понятно. Полагаю одеваться нужно соответствующе, во что не жалко.
— Именно. После целого дня работы одежда будет дурно пахнуть.
— Пофигу! Лучше подумаем о том, как побороть скуку. Целый день кормить бомжей, разве это можно назвать работой?
Отношение Кадзумы к подобным мероприятиям было неоднозначным. Он отнюдь не принижал значение благотворительности, но и не стремился помогать в этом деле. Можно сказать, он держал дистанцию.
— Но наша работа важна. Мы будем помогать людям.
— Ладно, с тобой опасно спорить, Асано-чан. Кстати, а что насчёт тебя, Хасибе?
— А что я?
— Ты говорил, что уже утром чувствовал себя паршиво, значит ты умер раньше. Задохнулся ночью?
— Может быть.
«Как ему удаётся так легко говорить о смерти?» — восхищалась Риса-чан, глядя на человека, сидящего справа. Тот не замечал её пронзающего взгляда и продолжал болтать, но девушка не могла перестать удивляться откровенности и простоте Кадзумы.
Когда-то Асано слышала от подруг: «Нельзя знакомиться с кумирами вживую, потому что тогда мы в них точно разочаруемся, ведь они, как-никак, всё же люди, и тоже совершают ошибки». До сих пор она боялась, что, узнав Ямадзаки-куна поближе, изменит своим чувствам. Возможно, он был лишь идеализированным образом, к которому стремилась девушка, но теперь она ясно понимала, что с каждым мгновением близости её любовь крепнет и не просто так. Кадзума не перестаёт делать удивительные вещи и говорить поразительные слова, проявляя незабываемые эмоции. В этом весь он. На лице Рисы заиграла добрая улыбка матери, услышавшей первое слово своего ребёнка.
— Так ты не знаешь, когда точно умер?
— Ну мне снился странный сон. Вернее обычный, но поэтому странный.
— Ээээ? Как это?
— Видишь ли, обычно мне снится всякий бред. Как в тот раз, помнишь?
— А, когда ты рассказывал про захват дельфинами биржевого рынка?
— Не напоминай… Так вот, именно этой ночью мне приснился обычный сон, без всяких неожиданных сюжетов и действующих лиц.
— И что в нём было?
— Хе-хе, не помню. Он был настолько скучным, что я сразу же забыл его. Хе-хе.
— Жаль. Возможно сон объяснил бы твоё состояние. У тебя же ещё не появился пульс?
Мотохама прощупал лучевую артерию и отрицательно махнул головой из стороны в сторону.
— Может сходишь в храм и помолишься?
— Бесполезно, — огрызнулась Асано-чан, уткнувшись носом в плечо Кадзумы. — От храмов никакого толку.
Разгоняя хмурую атмосферу, в комнате загорелся свет. Электричество снова побежала по проводам к элементам накаливания, источая тёплую ауру.
— Ураааа! Свет! Ура-ура-ура! — по-детски радовался Кадзума. — Давайте посмотрим телик или во что-нибудь поиграем.
Предложение было принято единогласно. Весь вечер ребята провели за просмотром комедийных шоу и болтовнёй обо всякой всячине. Мотохаме даже показалось, что после смерти он зажил по-настоящему. Проводить время с друзьями в приятной обстановке — это ли не счастье? Он только и думал о том, как бы продлить этот момент.
*ТУК ТУК ТУК*
В одной из спален на втором этаже раздался очень тихий стук, но из-за смеха никто из школьников его не услышал…
