Звук обрушившихся конструкций разнёсся по территории всей школы с небывалой мощью. Не услышать его мог разве что глухой, но и тот обратил бы внимание на странное облако, поднявшееся на заднем дворе.
Асано-чан и Кадзума выплёвывали пыль из лёгких, их сильный кашель не стихал, глаза слезились. Оба понимали, что произошло что-то нехорошее, и для обоих было очевидно, что не хватает ещё одного кашля — кашля Мотохамы-куна.
Как только пылевое облако рассеялось, Кадзума ринулся к обломкам. Он сразу же заметил чью-то колеблющуюся в конвульсиях ногу, торчащую из-под большой дощатой панели, сбитой старыми ржавыми гвоздями.
— Не стой там, помоги.
Слова Ямадзаки-куна вывели ошеломлённую девушку из стопора, и Асано-чан, отбросив недобрые мысли, ухватилась за край панели. Пытаясь прилагать как можно больше усилий, она поранила палец о гвоздь, но не ослабила хватку.
— Давай ещё раз.
Командный тон Кадзумы играл на её нервах. Риса была в ужасе от произошедшего и переживала за Хасибе, к тому же близость её любимого человека напрочь отключала девушке мозги. Она не могла думать самостоятельно, только воспринимать короткие понятные команды, как робот.
Навалившись вдвоём, ребята однако не смогли освободить Мотохаму из-под обломков. Панель весила намного больше из-за своего стального каркаса и высокой влажности, а плесень и мох делали её поверхность неудобной и скользкой. Также мешали торчащие гвозди, которые, как частокол, не давали плотно ухватиться за доски.
Только сегодня утром Кадзума начал думать, что в их жизни наступает золотая пора, как случается такая авария. Он волновался за друга, переживал, и поэтому проследил за ним до самого склада. Поэтому Ямадзаки был уверен, что незнакомка непричастна к обрушению, но всё же он чувствовал её вину, возможно из-за того, что она сама считала себя виноватой. Это отчётливо читалась в глазах, полных страха и сожаления. Кем бы не была эта девчонка, это она позвала Хасибе на важный разговор и это её подруги закрыли их на складе.
Да, Кадзума видел всё: и как несколько девочек толкнули Рису внутрь, и как они заперли дверь, и как их обнаружил Шота-сэнсэй, который отругал учениц за прогул занятий. Он как раз направлялся к хижине, чтобы выпустить друга, когда увидел его в окне. Кадзума сильно удивился, но уже тогда его шестое чувство кричало: «Быть беде!».
*СКРРРРР*
Несколько досок скрипнуло, затем из панели вылез гвоздь. Сначала один, потом второй… Асано-чан и Кадзума широко раскрыли глаза, но не отпустили обломок. Они не верили в то, что видели: гвозди лезли из досок, будто с той стороны кто-то выбивает их молотом.
Через пару мгновений обломок в месте крепления развалился пополам, его стальной каркас больше не держал доски. Из-под руин выбилась бледная, как смерть, ободранная и очень сильная рука.
От неожиданности Риса-чан испугалась. Несколько раз она видела такую сцену в фильмах ужасов. Именно так мертвецы, в её представлении, выбираются из могил.
Затем вторая рука пробила себе путь на поверхность, а следом доски съехали в сторону. Из небольшого деревянного «гроба» поднялся весь в царапинах Хасибе. Он ярко улыбнулся:
— Фуух, на секунду я подумал, что эта штука проткнёт меня, — невероятно удачливый парень показал на балку, торчащую почти вплотную к нему. Своим острым концом она глубоко вошла в землю.
— Больной придурок! — Кадзума разозлился на друга и, не сдержав эмоций, обнял. — Думал, ты уже весь похож на швейцарский сыр.
— Эй, полегче, приятель. Я может и был на волосок, но это не значит, что тебе дозволено липнуть ко мне. Приставать к Мотохаме Хасибе могут только девушки приятной наружности, от 16 лет, с богатыми родителями, которые не прочь поделиться наследством…
Хотя Хасибе и паясничал, перечисляя все достоинства идеальной девушки, он тоже не на шутку перепугался. Благо, его новое тело даёт ему преимущества. Он и сам не ожидал, что сможет пальцами выкручивать гвозди. Это действительно странно и невероятно круто!
— Ну всё, хватит! — набравшись смелости, Мотохама отбросил прилипшего к нему приятеля и поднялся, стряхивая с себя труху, пыль и сырые щепки. — Просто удивительно, как одна дощатая панель может быть одновременно и сухой, и заросшей плесенью. Мне срочно нужно принять душ, — осмотрев себя сзади, он иронично добавил: — Ах, чёрт, рубашку порвал. Кому-то придётся за это заплатить.
— Хах.
— Хи-хи.
Кадзума и Риса-чан в один голос усмехнулись, видя перепачканное грязью лицо пострадавшего при крушении. Асано не могла больше ждать и решила извиниться за себя и своих подруг прямо сейчас:
— Прости, Хасибе-кун, это из-за нас ты попал в передрягу. Я правда не хотела.
— Да забудь. Но, как уважающая себя старшеклассница, ты же должна носить в сумке лейкопластырь? Мне бы не помешала пластинка.
Говорил это Мотохама с издевкой, небольшой долей сарказма, ему и в голову не пришло, что Асано-чан именно из тех эталонов женственности, которые в сумке носят всё, что только может пригодится.
Девушка молниеносно среагировала на замечание Хасибе, достала из рюкзака пластырь и выбрав самую крупную царапину, аккуратно наклеила его, разглаживая свободной рукой, чтобы не допустить складок.
— Вау… Даже не знаю, что сказать.
— Простого спасибо будет достаточно, — Кадзума подсказал решение и выставил большой палец вверх, широко улыбаясь. Он щурился на солнце.
Воцарилось минутное молчание, развеять которое решился Мотохама:
— Кхм, кстати говоря. Кадзума, это Риса-чан, Риса, это мой друг Ямадзаки Кадзума.
Конечно же он знал, что Асано-чан многое могла рассказать о Кадзуме, но в Хасибе заиграл стратег. Приветствие было выполнено с расчётом на то, чтобы скрыть истинные мотивы встречи на складе. Не мог же Хасибе сказать другу напрямую об их разговоре. Кажется, Риса поняла его идею и поддержала её, слегка поклонившись.
— Ваааах, какая милашка!
Не стесняясь в выражениях Ямадзаки-кун был сражён наповал этой благородной частью девушки. Но его тут же переклинило, когда он подумал о самом элементарном: что эта девчонка хотела от Хасибе? Неужели… Да, всё верно, иного варианта и быть не может. Кадзума тоже поклонился в ответ:
— Приятно познакомится. Уверен, Хасибе прекрасный парень.
— Умолкни, кретин! — разозлился Мотохама.
Он всё ещё не понимал, к чему ведёт приятель, однако для Асано-чан мысли её возлюбленного стали предельно ясны. Девушка поняла, что является причиной глубочайшего недоразумения, которое только увеличивало расстояние между ней и Кадзумой. Это был худший из всех возможных для неё сценариев, ведь теперь Ямадзаки-кун твёрдо уверен в том, что ей нравится его друг. Какое глупое стечение обстоятельств…
Ребята не успели завершить знакомство, драма сердец была прервана Шота-сэнсэем, который вёл за собой целый отряд из членов клуба лёгкой атлетики. Он остановился перед троицей и окинул их осуждающим взглядом:
— Что вы здесь натворили?
Голос сэнсэя звучал не столько строгим, сколько обеспокоенным. В конце концов Шота-сэнсэй был учителем, который волновался о своих подопечных, даже если те время от времени вытворяют чёрте что.
— Я вас спрашиваю, — заметив внешний вид Хасибе, учитель переключился на него: — Мотохама-кун, это твоих рук дело? Затащил бедную девочку на склад и там…
— Эээээ, погодите, сэнсэй, я тут не при делах… Это всё…
— Это всё не останется без внимания. Уверен, директор захочет выслушать твои оправдания. То, что ты сильнейший парень в школе, не даёт тебе право ломать государственную собственность.
— Да это же сарай гнилой, его снести…
— Не пререкайся с учителем!
Хасибе хотел добавить что-то ещё, но понял, что сэнсэй ничего не желает слышать. В мыслях парень выругался, называя учителя всеми теми словами, что недавно услышал в зарубежном боевике. Смысл некоторых он понимал не до конца, ведь они были на английском, но у обиженного страдальца была твёрдая уверенность в том, что эти слова очень резки. Ему только не хватало смелости сказать их в лицо.
— Простите, сэнсэй, — тихо подала голосок Асано-чан. — На самом деле Мотохама-кун не виноват. Это я пыталась забраться на склад, так как думала, что потеряла там браслет, но застряла в окне. Хасибе увидел меня и помог выбраться, а сам попал под обвал.
Как Кадзума, так и Мотохама — оба были поражены тому, насколько легко и непринуждённо, а главное правдиво врёт Асано-чан. Их новая знакомая создала вокруг себя ауру невинной жертвы обстоятельств, её слова звучали так, что заставляли сердце сжаться от умиления и жалости. Ни один мужчина не смог бы рассердиться на подобное оправдание, даже Шота-сэнсэй не устоял перед ним. Учитель сглотнул подступивший к горлу ком и огласил новый приговор:
— Раз уж такое дело, тогда я не буду докладывать о вас директору. На самом деле администрация давно хотела снести этот склад и построить здесь новый на средства выпускников. Думаю, вы сослужили им хорошую службу.
— Но нам всё равно очень стыдно, — Риса-чан поклонилась в пол. Её волосы растрепались, сумка перелетела через голову и повисла на шее. Девушка предстала в образе этакой наивной крестьянки, которая не знакома с обычаями большого города, но её безупречная игра смягчила гнев Шоты-сэнсэя ещё больше.
Следую её примеру, ребята так же попытались сыграть виноватых, но неопытным мальчишкам было далеко до мастера. Они могли лишь неумело кривляться:
— Дааааа, нам очень жаль, сэнсэй.
— Ещё бы, самая большая жалость на этой неделе… то есть в моей жизни, сэнсэй!
Им повезло, ведь благодаря идеальному артистизму Асано-чан учитель не обратил на двоих идиотов внимания. Он кивнул в сторону школьных ворот, будто говоря виновникам, что они свободны. Троица радостно побежала прочь, но их сразу же остановили:
— Хотя вы и не виноваты, но такой проступок кто-то должен на себя взять.
— Ээээ… — криво улыбнулись Мотохама и Ямадзаки. — Сэнсэй?
— У вас же не было планов на субботу? Замечательно! Тогда завтра вы поможете нашей благотворительной группе. Приходите в школу к девяти утра, здесь вам найдётся работа. Всё понятно?
— Кхе-кхе, учитель, кажется, после обвала я себя нехорошо чувствую, — слегка переборщив с артистизмом, Мотохама попытался выдать себя за больного.
— Кто не придёт завтра, будет приходить целый месяц и на зимних каникулах тоже!
— Мы всё поняли, Шота-сэнсэй. Спасибо вам!
Ситуация благополучно разрешилась благодаря театральным навыкам Асано-чан, которая снова обворожительно улыбнулась, пленив сердечко учителя. При всей своей груде мышц, Шота-сэнсэй не мог устоять перед блеском в глазках ученицы.
Шайка разбойников поспешно удалилась, хотя у всех были смешенные чувства по поводу того, что их выходные пройдут насмарку. Остановились беглецы только около небольшого магазинчика, по пути к железнодорожной станции Кёбаси. Именно с неё до дома добирался Кадзума.
— Ну и влипли же мы, ребята. Я слышал, этот благотворительный отряд подтирает сопли бомжам.
— Правда? — с неподдельным интересом спросила Асано, обращая внимание к Кадзуме.
Хоть её чувства и казались искренними, Хасибе до сих пор оставался поражён игрой Рисы-чан. Может ли такая с виду невинная и нерасторопная девушка на самом деле оказаться хищницей?
*ЗВУК: СПОТКНУЛАСЬ*
— Ой! — Асано еле удержалась от падения на ровном месте, засмотревшись на лицо возлюбленного. Она очень давно не видела его так близко.
Наблюдая за женской неловкостью, Мотохама отмёл все мысли о её двуличности. Даже если она актриса, играет девчонка на ура. Такой милой мордашке можно простить небольшую ложь. Да и Хасибе должен быть благодарен за неё, ведь благодаря этой выдумке он избежал гнева Шоты-сэнсэя.
Ребята практически молча, изредка перекидываясь парой словечек о завтрашнем дне, добрались до нужной станции, которая пустовала. Из-за того, что рядом находился бизнес-район, большинство людей использовали его ветку поездов, огибая бедные, на первый взгляд, места. На самом же деле станция Кёбаси имела стратегическое значение для тех, кто живёт по ту сторону реки Йодо, рассекающей Осаку пополам, ведь её ветка вела на другой берег.
— Тут всегда так мало людей? — спросил Хасибе, чувствуя урчание в животе. Его недавний обед, казалось, был уже месяц назад.
— Нет, ближе к концу рабочего дня на станции толпа, но в нынешнее время суток почти все пользуются соседней веткой.
— Понятно. Риса-чан, ты же живёшь рядом со станцией Суминодо?
— Ах, нет, — оживилась девушка, поняв, что её завлекают в разговор. — Мой дом дальше, за городом, рядом с Нодзаки.
— Ух, далеко. Но почему ты никогда не пересекалась со мной в поезде?
Казалось, Кадзума попал по больному месту, нет, скорее разворошил то, что ворошить не следовало. Только Хасибе заметил отстранённый взгляд девочки и её стеснительную улыбку, он догадался, что Риса не только частенько поглядывала на его друга в поезде, возможно, она следила за ним некоторое время. Естественно, выдавать девушку Мотохама не стал, но в душе усмехнулся её настойчивости. По его мнению, Кадзума обзавёлся находчивой сталкершей [1].
— Поезд большой, мы могли и не встречаться.
— Ну да, мир не так тесен. Ха-ха.
Кое-как выкрутившись, Риса-чан мысленно поблагодарила небо за то, что её возлюбленный не такой проницательный, как Мотохама.
*УРРРРРРРР*
— Ребята, я есть хочу. Может чего-нибудь купим?
Желудок Хасибе отыгрывал барабанную дробь, беспокоя всю округу. Забавный вид парня, побледневшего от голода, вызвал у Кадзумы и Рисы лёгкую усмешку, но они с пониманием отнеслись к слабости школьного героя номер один по версии Шоты-сэнсэя.
— Здесь недалеко есть магазин 24/7. Там должна быть еда.
— Здорово. Давайте сходим.
— Ага, двумя руками «за». Умираю с голоду. Приятель, если не доставишь меня к еде, то я сожру твои мозгииииии…
Мотохама по-детски напал на друга, изображая медлительного зомби. Игры этих двоих вызывали у девушки действительно искреннюю улыбку. Она и представить себе не могла, как выглядит настоящая мужская дружба, до сего дня. Эти двое дурачатся, словно ученики младших классов, и им всё равно, что о них подумают люди. Главное — здесь и сейчас.
— Мозгииииииии… Буээээээээ!
— Стой, Хасибе, я куплю тебе дораяки [2]. Не жри меня, чучело лохматое.
— Буууууэээээ… До. ра. я. ки. Бууууээээээээ!
Решив перейти в контрнаступление, Кадзума обежал медлительного зомби и приготовился к атаке со спины. Он стремительно приблизился к приятелю и, просунув пальцы ему в подмышки, начал щекотать, однако эффекта эти действия не возымели. Дурачащиеся дети остановились, ведь они оба знали, как Хасибе боится щекотки. Вдруг Кадзума почувствовал, как ему в живот упирается что-то твёрдое и острое. Нечто выступало из спины его друга на полдюйма.
— Что это?
— Эй, ты чего ко мне под рубашку лезешь. Идиот!
Будто не слыша слов зомби, Ямадзаки-кун приподнял рубаху и отшатнулся от увиденного. Даже Асано-чан поняла, что дело неладно, раз обычно оптимистичный Кадзума настолько перепугался.
— Эй, ты чего, Кадзума? Ребята, не пугайте меня. Что у меня на спине? Кто-то написал «придурок»?
— Мотохама-кун…
— Хасибе, у тебя… Кусок балки торчит из спины. Кажется, он прошёл насквозь. Разве ты не чувствуешь?
Страх в глазах Ямадзаки-куна нельзя было подделать…
____________
1) Сталкер — буквально «преследователь». Человек, преследующий объект своего обожания и не дающий ему покоя. В Японии сталкерство уголовно наказуемо.
2) Дораяки — два бисквита «кастелла», а между ними анко, паста из бобов адзуки.
Примечание редактора: Честно говоря понятия не имею, что это такое, но Google выбил вкусные картинки.
