— Цин Эр, о чем ты? Это нормальная рисовая каша, — улыбнувшись, ответил Юнь Сюань Чжи с застывшей на месте рукой.
Посмотрев на выражение лица Юнь Сюань Чжи, Су Цин рассмеялась, вот только смех получился с примесью одиночества и горечи.
— Я не первый год живу, ты думаешь, я не понимаю? Ты позволил маме Ван взять на себя вину только для того, чтобы задобрить моего брата и одновременно с этим дать Фу Го Гун Фу приемлемое объяснение. Юнь Сюань Чжи, твой план великолепен! Воспользовался верностью мамы Ван, а теперь ты пытаешься сделать то же самое и со мной! Как же я жалею, что потратила столько усилий ради тебя... И даже после всего этого почести и честь стоят выше меня! Ты на самом деле бессердечен, или это я была слишком глупа?
Слезы рекой текли из глаз Су Цин, они катились по ее щекам, то и дело капая вниз. Особенно выделялись еёеглаза, глаза, в которых сосредоточилась пылающая ненависть. Она никогда не забудет его лицо. Даже в следующей жизни она будет помнить всю ту боль, что он ей причинил.
Улыбка медленно сошла с лица Юнь Сюань Чжи, он медленно убрал руку и поставил миску с кашей на стол у кровати.
— Ты мне не доверяешь? Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал? Ты убила моего ребенка, но сказал ли я тебе что-то плохое? Если бы я не заставил маму Ван взять на себя ответственность, ты думаешь, что смогла бы выжить? Ты хоть понимаешь, что говоришь? Ты обвиняешь меня в том, что я отвернулся от тебя? Все эти годы, пусть ты официально и не Фужэнь Сянь Фу, была ли какая-нибудь разница внутри Фу между тобой и законной женой? Даже Мэн Эр пришлось жить согласно твоей воле. Цин Эр, одумайся!
Су Цин разозлилась еще сильнее, если бы она так сильно его не любила, она бы не испытывала этой невыносимой боли! Фыркнув, она резко дернула рукой, показывая, чтобы Юнь Сюань Чжи прекратил эти нелепые объяснения. На губах Су Цин появилась насмешливая улыбка, после чего она медленно проговорила:
— Какие возвышенные оправдания! Все, чем я обладаю, я добилась своими силами, но ни одно из твоих обещаний не сбылось. Юнь Сюань Чжи, ты прекрасно все спланировал. Не боишься, что я расскажу о начале твоей блистательной карьеры? После сегодняшнего мне в любом случае не жить, поэтому нет смысла покрывать тебя.
Столкнувшись с угрозой Су Цин, Юнь Сюань Чжи холодно усмехнулся и спокойно ответил:
— Цин Эр, задумайся над своими словами. Если я лишусь влияния, то больше всего пострадает никто иной, как двое детей. У них есть дядя Су Юань, но тот факт, что ты послала ему Пань Лань настроил Фужэнь Су против тебя. Ты готова поверить, что в Су Фу к ним будут хорошо относиться?
Слова Юнь Сюань Чжи задели Су Цин за живое, ведь она совсем не думала о детях, ее мысли были заняты только тем, как выплеснуть весь скопившийся гнев на Юнь Сюань Чжи. Однако стоило Су Цин подумать о дочери, которая оказалась настолько жестокой, что оторвала руку родному брату, она самую малость успокоилась. Жо Сюэ не такая, как она сама... Могла ли она вообще захотеть причинить вред родной семье? Картинка искалеченного сына появилась в голове Су Цин, заставив слезы хлынуть с новой силой и отбив у нее всякое желание спорить с Юнь Сюань Чжи.
— Дай увидеться с моим сыном! — подавив разрывающие душу волны боли, уверенно сказала Су Цин.
— Он еще слишком мал. Я оставил его на попечение матери. Она вырастила не одного ребенка, я верю, под ее присмотром он вырастет сильным, — покачал головой Юнь Сюань Чжи.
Юнь Сюань Чжи было тяжело описать свои эмоции. Он так долго ждал сына, но теперь, когда он появился, от радости не осталось и следа. Глядя на калеку сына, Юнь Сюань Чжи так сильно расстраивался, что ему хотелось отослать его как можно дальше и больше никогда не видеть.
Стоило Су Цин услышать, что Юнь Сюань Чжи отдал ее сына Мадам, как она подскочила с кровати и отвесила ему хлесткую пощечину, после чего указала на него дрожащим пальцем и закричала:
— Ты же думаешь, что ребенок-калека — это просто позор для отца премьер-министра, да?! Только поэтому ты отдал его Мадам! Юнь Сюань Чжи, даже тигр не ест потомство, как ты можешь быть настолько бессердечным? Ты же знаешь, как сильно Мадам ненавидит меня, но все равно послал ей беззащитного ребенка? Будет ли она вообще о нем заботиться? Я в тебе разочарована, никогда бы не подумала, что ты настолько ужасен!
Су Цин спрыгнула с кровати, чтобы как можно скорее добраться до Бай Шунь Тан, но стоило ей сделать шаг, как Юнь Сюань Чжи схватил ее за руку и безжалостно бросил обратно на кровать. Юнь Сюань Чжи залез на Су Цин сверху и сжал обе ее руки.
— Критикуя меня, не забывай, пожалуйста, думать о том, что сама вытворяла все эти годы! Я до сих пор ценю наши отношения и все еще планирую пощадить тебя. Но если ты продолжишь и дальше вести себя подобным образом, то не только лишишься жизни, даже оба твоих ребенка пострадают.
Су Цин пыталась сопротивляться, но она недавно родила и ничего не ела, ей не хватало сил. Хватка Юнь Сюань Чжи оказалась настолько жестокой, что Су Цин разрывало от боли, вот только физическая боль — ничто, по сравнению с душевными муками. Она ненавидела Юнь Сюань Чжи каждой частичкой своей души, но могла только смотреть на него, полностью подавленная его силой.
— А теперь послушно съешь кашу. Не переживай, я не заберу твою жизнь.
Стоило Су Цин успокоиться, как Юнь Сюань Чжи отпустил одну ее руку и потянулся за миской с кашей. Но Су Цин резко дернулась и вцепилась зубами в его руку. Она больше напоминала животное, которое находилось на грани между жизнью и смертью, желая перед оной утащить с собой и своего врага.
Невыносимая боль заставила Юнь Сюань Чжи содрогнуться и повернуться. Его рука уже полностью была покрыта кровью и Су Цин не планировала успокаиваться. Юнь Сюань Чжи взбесился. Он схватил нефритовую подушку и ударил ею по голове Су Цин. Только после того, как Су Цин потеряла сознание Юнь Сюань Чжи смог достать руку из ее окровавленного рта и увидеть, что ему чуть не откусили огромный кусок плоти. Кровь из раны заливала Су Цин, кровать и одежду Юнь Сюань Чжи. Потеряв остатки терпения, Юнь Сюань Чжи позвал служанок и приказал залить Су Цин кашу прямо в рот. Посмотрев, как служанки выполнили приказ, Юнь Сюань Чжи быстро вышел из Фэн Хэ Юань.
***
Через два дня после событий в зале для гостей в комнату к Юнь Цянь Мэн поспешным шагом вошла мама Ми. Она, улыбаясь, встала у стены и принялась ждать, пока Юнь Цянь Мэн закончит заниматься каллиграфией.
Юнь Цянь Мэн написала последнее слово и попросила Ин Ся и Му Чунь убрать бумагу. Осмотрев плод своих трудов, который едва дотягивал до нормы, Юнь Цянь Мэн покачала головой и улыбнулась.
— Что так сильно обрадовало маму?
Улыбка мамы Ми стала еще шире.
— Госпожа, у меня новости из Фэн Хэ Юань. Говорят, наложница Су настолько сильно злилась, что стала овощем!
Юнь Цянь Мэн, вытирая руки, замерла и посмотрела на маму Ми. Овощем? Как бы кто-то ни злился, но это не приведет к таким последствиям. А вот то, что кто-то захотел одновременно заткнуть Су Цин и не убить, этот вариант более правдоподобен. Да уж, Су Цин даже в своих жутчайших кошмарах не могла представить, что закончит подобным образом...
Мама Ми заметила, что Юнь Цянь Мэн не рассмеялась, как она, наоборот, ее брови нахмурились, а взгляд стал серьезнее.
— Госпожа считает, что что-то не так?
Ин Ся и Му Чунь безусловно были счастливы услышать подобную весть, но наблюдая за реакцией Юнь Цянь Мэн, они сами задумались и посчитали, что произошедшее слишком необычно...
— Ничего. Прикажи подготовить карету, я еду к кузине, — собравшись с мыслями, спокойно ответила Юнь Цянь Мэн.
— Да!
***
Менее чем через полчаса Юнь Цянь Мэн вошла в Чу Юань Гэ, застав Цюй Фэй Цин за вышивкой под баньяновым деревом. Она настолько сильно увлеклась, что совсем не заметила, как у нее за спиной кто-то появился.
Стоял полдень, осенний солнечный свет мягким сиянием покрывал тело Цюй Фэй Цин. Юнь Цянь Мэн посмотрела на кузину и в очередной раз подумала, что с ее образа можно написать ослепительно красивую картину: "Китайская девушка за вышивкой".
Юнь Цянь Мэн приподняла руку, прикрыла ею глаза и посмотрела на солнце. Ей показалось, что яркий свет может навредить глазам Цюй Фэй Цин, поэтому она подала знак служанке принести бумажный зонтик, после чего сама раскрыла его над головой Цюй Фэй Цин.
Появившаяся тень нарушила концентрацию Цюй Фэй Цин, она подняла голову и, к своему удивлению, увидела улыбающуюся Юнь Цянь Мэн.
— Ах, проказница, почему ничего не сказала?
Юнь Цянь Мэн высунула язык и передала зонтик Му Чунь, подойдя ближе, чтобы посмотреть на работу Цюй Фэй Цин. На красном шелке красовалась картина "Мандаринки, играющиеся в воде".
— Кузина вышивает свое приданое? Навыки кузины невероятны, создается впечатление, что они вот прямо сейчас возьмут и взлетят! Я впечатлена!
Цюй Фэй Цин самую малость покраснела, но Юнь Цянь Мэн заметила, что она еще и застеснялась! Юнь Цянь Мэн просто хотелось подразнить Цюй Фэй Цин, поэтому она подошла и прошептала:
— Кузина, неужели я права?
Цюй Фэй Цин покраснела еще сильнее. Она встала и притворилась, что хочет ударить Юнь Цянь Мэн, но последняя с легкостью уклонилась. Чу Юань Гэ заполнился жизнерадостным смехом.
— Гадкая девчонка, как ты можешь так надо мной издеваться? Я готовлю картину для тебя!
Погонявшись за Юнь Цянь Мэн какое-то время, Цюй Фэй Цин окончательно убедилась в навыках Юнь Цянь Мэн в уклонении. Хоть бегала она не очень быстро, но каждый раз, когда рука Цюй Фэй Цин должна была вот-вот ее схватить, Юнь Цянь Мэн ловко уворачивалась. Сдавшись, Цюй Фэй Цин приказала служанке убрать вышивку и инструменты, а затем гневно посмотрела на Юнь Цянь Мэн.
— Я не буду больше за тобой бегать, возвращайся! Тебе сегодня повезло. Я попросила сделать чай из листьев, которые послала Вдовствующая Императрица!
Юнь Цянь Мэн присмотрелась, убедившись, что Цюй Фэй Цин не собирается больше за ней бегать, она послушно подошла.
— Прошу прощения, мне приходится напрягать кузину из-за приданого, — невинно моргнув глазками, Юнь Цянь Мэн взяла Цюй Фэй Цин за руку, заслужив удар подушечкой пальца в лоб.
