Все здесь либо были очень близки Бай Сяочуню, либо были божественными. Большинство людей знали, что он за человек, а другие не любили задавать лишних вопросов. Немного помолчав, все горько закивали. Наконец они разошлись, объятые смятением и беспомощностью. Даже Небесный Грандмастер, который всегда мог что-то придумать, в данной ситуации был бессилен, из-за чего сразу казался старше своих лет. Бай Сяочунь просто смотрел им вслед. Он хотел что-то сказать, но в итоге так и не придумал, как утешить их, поэтому промолчал.
Вскоре в зале дворца остались только Чжоу Цзымо, Сун Цзюньвань, Хоу Сяомэй и Гунсунь Вань’эр. Если говорить про Гунсунь Вань’эр, то остальные три женщины уже давно поняли, что её с Бай Сяочунем связывают особые отношения. Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо изначально сторонились её, а Хоу Сяомэй какое-то время боролась с этим, пока не пришла к выводу, что ей на руку, если её наставница присоединится к ним. И сейчас в минуты кризиса и неуверенности в будущем, Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо обменялись взглядами, вздохнули, и наконец приняли Гунсунь Вань’эр в свой круг.
У них оставалось совсем немного времени, Бай Сяочунь понимал, что не сможет легко разрешить проблему и предотвратить надвигающуюся катастрофу. Изначально он думал, что давление будет ужасающим. Однако сейчас в окружении женщин, он внезапно понял, что не так испуган, как ожидал. Он даже вдруг почувствовал, что соскучился по ним, ощущая себя немного виновато за то, что большую часть времени в вечных бессмертных областях провёл либо за культивацией, либо основывая династию Архимператора. Ему так долго пришлось беспокоиться, что люди узнают о том, что его сила — это просто блеф, ведь это могло привести к падению династии. Именно поэтому он полностью погрузился в культивацию. Было ли целью воскресить Бай Хао или достичь стадии архея, он работал как проклятый… забывая при этом о самом главном в жизни… О семье.
Сколько бы причин этому ни было, результат оказался один — он уделял семье слишком мало внимания. Он почти совсем не проводил с ними время. Возможно, если бы не надвигающаяся катастрофа, то он бы так и не понял этого. А если бы понял это раньше, то возможно, ему бы так и не удалось найти правильный баланс между семьёй и культивацией. Часто именно мужчинам приходится сталкиваться с такими проблемами, а учитывая особенности характера Бай Сяочуня, это становилось ещё более сложной задачей.
Но сейчас нависла страшная угроза и времени почти не осталось. Печально, но только эти обстоятельства заставили его осознать свой промах. Вздохнув, он сделал шаг вперёд и заключил в объятия всех четырёх женщин.
— Как там Дабао и Сяосяо? — нежно спросил он. Странно было слышать такой вопрос от отца, но это только ещё сильнее подчеркнуло, насколько работа над культивацией заставила его отдалиться от детей и даосских спутниц.
— Они оба в уединённой медитации, — тихо ответила Сун Цзюньвань.
Бай Сяочунь отправил немного божественного сознания и скоро обнаружил две комнаты, где находились его дети. Он не видел их уже несколько лет. Во время его путешествия по пустоте он иногда возвращался, но не мог провести с ними достаточно времени.
Дети были очень молоды, но для культивации они могли пользоваться богатой духовной энергией земли и небес вечных бессмертных земель, а также множеством драгоценных материалов. К тому же они от рождения были наделены огромным талантом. Хотя сейчас им обоим было всего лишь за двадцать, но Сяосяо уже пыталась пробиться на уровень божественного. Она в полной мере была дочерью Бай Сяочуня и Сун Цзюньвань, поэтому унаследовала много всего от них. Она была очень красивой и сообразительной. С первого взгляда на неё было ясно, что она не только обладает богатым воображением, но ещё и отлично умеет всё просчитывать.
Дабао немного отставал от сестры, он находился на великой завершённости уровня полубога. Он во многом внешне походил на отца, но никто бы не стал говорить, что он такой же сообразительный, как сестра. Он воспринимал всё медленнее. Однако наряду с прекрасной внешностью ему в наследство досталось упорство и упрямство. Его можно было хорошо описать как Бай Сяочуня, который не боялся смерти.
Отыскав сына и дочь при помощи божественного сознания, Бай Сяочунь улыбнулся. Потом он полностью сосредоточился на своих даосских спутницах, и наконец его взгляд остановился на огромном животе Хоу Сяомэй. Очевидно, что ей совсем скоро нужно было рожать. Бай Сяочунь уже давно чувствовал колебания своей крови внутри Хоу Сяомэй, а сейчас, когда он смотрел на неё, она немного покраснела и положила руки на свой живот. Улыбнувшись, он сделал шаг вперёд и обнял её.
— Я уже придумал хорошее имя… — сказал он. Как только Хоу Сяомэй услышала это, она сразу же заметно занервничала. Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо синхронно моргнули, а Гунсунь Вань’эр усмехнулась.
Железным голосом Гунсунь Вань’эр произнесла:
— Тебе не нужно волноваться о том, как назвать ребёнка!
В ответ Хоу Сяомэй облегчённо вздохнула. Бай Сяочунь несколько раз прочистил горло, оглядел женщин и решил, что сейчас не время обсуждать такие чувствительные вопросы.
И так шло время. Бай Сяочуню это напоминало его ранние дни в секте Духовного Потока. Он забросил культивацию, а также всё остальное, и лишь общался со своими даосскими спутницами, наблюдая за ситуацией в культивации Дабао и Сяосяо. Ещё он виделся с Большим Толстяком Чжаном и остальными друзьями. Конечно, ещё он предавался воспоминаниями с Ли Цинхоу и другими представителями старшего поколения.
Прошло три месяца и у Хоу Сяомэй начались роды. Хотя Сун Цзюньвань, Чжоу Цзымо и Гунсунь Вань’эр сделали всё возможное, чтобы Бай Сяочунь не реализовал свой план и не дал имя ребёнку, он был Архимператором, и его не так-то легко было остановить. Он втайне успел сделать удостоверяющий медальон для своего третьего ребёнка и выгравировал на нём его имя. Как только ребёнок родился, он сразу же объявил всем его имя. Из-за того, что Бай Сяочунь был настолько знаменит, новости сразу же распространились по всем землям династии Архимператора, и к тому времени, когда женщины узнали об этом, было слишком поздно что-то менять…
— Ну всё, Бай Сяочунь. Тебе конец!
— Что это за имя, Бай Сяочунь? Сяобао? Ты дал своему сыну почти такое же имя, как у тебя самого?
Гунсунь Вань’эр была в ярости, что касается Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо, то стоило им вспомнить про имена для своих собственных детей, как они тоже начинали злиться.
— Эй, — смело сказал Бай Сяочунь, — разве Сяосяо плохое имя? И Дабао тоже. В них так много смысла! Мой старший сын будет Дабао — большое сокровище, а младший — Сяобао — маленькое сокровище. Видите? Они оба — сокровища!
По мнению Бай Сяочуня, раз он был отцом, то обладал правом выбирать имена для своих детей. Особенно учитывая, насколько великолепным было его собственное имя.
Споры вокруг имени и рождение Бай Сяобао временно разрядили тягостную атмосферу в династии Архимператора. Люди начали снова улыбаться и смеяться, даже Небесный Грандмастер и остальные высокопоставленные чиновники. Король гиганта-призрака, Ли Цинхоу и другие божественные вздохнули с облегчением, когда увидели, что обстановка немного разрядилась.
Гунсунь Вань’эр, Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо поняли, что сделанного не вернёшь. Учитывая, что Бай Сяочунь публично объявил имя, его уже невозможно было поменять. А Хоу Сяомэй лишь вздыхала. Гладя щёчку своего малыша, хорошо подумав обо всём, она решила, что примет имя как есть.
Очень довольный собой Бай Сяочунь взял Сяобао на руки и начал укачивать его. Сяобао немного отличался от брата и сестры. Он не обладал полностью Манускриптом Неумирания, как брат, и не владел Манускриптом Вечной Жизни, как сестра. Однако он обладал аурой тела Дао. Большинство людей не могли это заметить, но Бай Сяочунь увидел это с первого взгляда. Это определённо было тело Дао, то самое, каким когда-то обладал Мировой Даос. Когда речь заходила о культивации, то тело Дао означало, что культиватор будет быстро практически беспрепятственно прогрессировать. Хотя Бай Сяочунь был потрясён таким поворотом событий, он никому об этом не рассказал.
Характер Сяобао стал очевиден почти сразу после рождения. По тому, как он смотрел на окружающих, Бай Сяочунь понял, что его сын скорее всего будет такой же ответственный, как и его отец. На него наверняка можно будет положиться.
