Бай Сяочунь ощутил, словно его пробудили от глубокого сна. Он открыл глаза и его душа словно бы утратила доступ к собственным воспоминаниям. Он не знал, кто он, лишь очень сильно мёрз…
Белые пушистые снежинки падали с полностью затянутого тучами неба, снег покрывал всё вокруг, окрашивая горы вдали в белый цвет. Бай Сяочунь обнаружил, что находится в лесу из засохших деревьев. Нападало столько снега, что некоторые ветки деревьев не выдержали и сломались. Упавшие ветки казались чёрными точками в огромном белоснежном мире.
— Только не засыпай, малыш Чэнь… — сказал кто-то рядом. — Потерпи, не засыпай…
Бай Сяочуню казалось, что он только что видел какой-то сон, но не мог вспомнить, что именно ему приснилось. Теперь, когда он проснулся, тот сон потерял очертания в его памяти. Он только знал, что здесь настолько холодно, что можно замёрзнуть до смерти. Возможно, что это холод запечатал его воспоминания. Но потом он ощутил, что его кто-то несколько раз несильно толкнул, перед его глазами появилось лицо, белое от мороза. Это был подросток тринадцати-четырнадцати лет, высокого роста, очевидно раненый, его одежды были порваны и запятнаны кровью. Он казался очень ослабшим, но его глаза были совершенно незабываемыми. Они мерцали как звёзды, но в то же время в них была заметна беспощадность, не соответствующая такому юному возрасту. Но когда он смотрел на Бай Сяочуня, его беспощадность исчезала и ей на смену приходили тепло и любовь.
— Брат… — прошептал Бай Сяочунь дрожащими губами. Да, воспоминания говорили ему, что это действительно его старший брат, кровный брат, с которым у него были общие и отец, и мать.
Даже после того, как он произнёс одно только слово брат, его сразу же накрыла волна изнеможения. Он не был уверен, что может справиться с кусачим ветром, и дикий ветер наполнял его безразличием и отчаянием. Очевидно, что здесь вовсю царила зима, снег шёл без остановки. Однако, когда он посмотрел в небо, то понял, что высоко в небе летят какие-то насекомые — это была белая саранча!
Очевидно, что из-за саранчи среди снежной бури случился голод, который царил в этих местах. Вокруг были и другие люди, беженцы, которые боролись с ветром, по их худым фигурам и безэмоциональным лицам с трудом можно было понять, живы ли они ещё… Все они боялись холода, но никто не спешил развести огонь. И вовсе не потому, что они не хотели, а потому, что не осмеливались сделать это… Когда Бай Сяочунь увидел саранчу в снежной буре, он сразу понял, что это очень непростая саранча. Она не только могла выжить в ледяном холоде, но к тому же огонь мог привлечь её внимание. И в самые холодные времена, когда еды было и так немного, саранча съедала всё, что можно.
Вес всех этих мыслей ослаблял его до такой степени, что он с трудом мог поднять руку. Однако ему всё же удалось сделать это, и тут он увидел, что его рука выглядит как рука ребёнка семи-восьми лет. Он позволил руке упасть и приложил все силы, чтобы не дать глазам закрыться…
Юноша, который только что говорил с ним, казалось, почувствовал облегчение, увидев, что Бай Сяочунь не спит. Однако он видел, насколько тот слаб, насколько тяжело ему не закрывать глаза. Он ещё раз попытался растолкать его, печалясь, что младший брат, казалось, не слишком-то держится за жизнь. Самой большой проблемой был голод, только если бы ему удалось найти что-то поесть, то у его брата было бы достаточно сил, чтобы жить дальше.
— Потерпи ещё немного, малыш Чэнь. Я найду для тебя еды. Просто подожди, я скоро вернусь!
В глазах у него появилась решимость, он отвернулся от брата и на его лицо снова вернулось беспощадное выражение. Словно одинокий волк он отправился в лес. Очевидно, что он был ранен и ослаблен, но когда его младший брат оказался на краю гибели, в нём проснулась неимоверная твёрдость. Не обращая внимания на свои раны и усталость, он исчез между деревьями.
— Брат… — прошептал Бай Сяочунь, но его голос был слишком слабым, чтобы хоть кто-то услышал его. Он знал, что его старший брат пошёл добывать еду для него, и смутно помнил, что когда появилась саранча, то начался голод и болезни. В его родной деревне все уже умерли от голода или болезней, включая их родителей.
Бай Сяочунь знал, что они до сих пор живы только благодаря силе его брата. Когда он заболел, брат заботился о нём и даже нёс его на спине всю дорогу. Когда взрослые стали драться друг с другом из-за еды, его брат так ожесточился, что его боялись даже они. Большую часть еды брат отдавал ему. Даже когда в животе у брата урчало от голода, он притворялся, что сыт, и говорил ему: — Я твой старший брат, верно? Так что давай, ешь.
Так Бай Сяочунь до сих пор остался в живых. Он помнил, что его звали Чжоу Чэнь, а его старшего брата звали Чжоу Фань. Он отлично понимал, что без такой обузы как он сам, его брату в этом жестоком мире жилось бы гораздо лучше. К сожалению, несмотря на то что его брат заботился о нём, его болезнь и слабость достигли такого уровня, что он больше не мог держаться.
«Без меня брату станет намного легче жить…» — подумал он. Наконец он закрыл глаза и позволил снегу запорошить себя, искра жизни в нём еле теплилась на грани затухания. Однако за мгновение до того, как искра совсем потухла, мощная сила раскидала снег во все стороны, и не только снег, но и белую саранчу. В то же время вниз спустился одетый в даосские одежды старик с хмурым лицом.
Когда беженцы вокруг его увидели, они задрожали и поклонились. Они сразу же стали молить его помочь им, но тут из их тел начала выбираться саранча… У них не было сил, чтобы кричать, и они просто ждали, пока умрут.
Старик оглядел всех людей, которые уже были заражены паразитирующей саранчой, и в его глазах показалась жалость. К сожалению, он никак не мог повлиять на ситуацию. Взмахнув рукой, он прекратил мучения беженцев, подарив им смерть. В ужасном настроении старик развернулся, чтобы уйти, но тут он заметил Бай Сяочуня.
— Э-э-э? — произнёс он, останавливаясь на месте и внимательно приглядываясь. Через мгновение его глаза неверяще заблестели. — Тело Дао?
Подойдя к Бай Сяочуню, он взмахнул рукой, заставляя тепло проникнуть в его тело и стабилизировать мерцающую искру жизни. Он ещё внимательнее присмотрелся к Бай Сяочуню, и его глаза засияли ещё ярче. Запрокинув голову, он от души рассмеялся, потом подобрал бессознательного Бай Сяочуня и поднялся в воздух, забирая его с собой…
После времени горения палочки благовоний, исхудавший Чжоу Фань с трудом вернулся обратно. На его плечах и голове скопился снег, с каждым шагом на снег падали капли крови. На его лице были новые раны, и из его живота текла кровь. Он был в очень плохой форме, но в его глазах сияло оживление. У него за пазухой была паровая булочка, пропитавшаяся кровью, он рисковал жизнью, чтобы отобрать её у кого-то ещё.
— Малыш Чэнь! Я нашёл немного еды для… — он не успел договорить, как увидел трупы вокруг. Встревоженно оглядываясь, он бросился к тому месту, где оставил брата, но там никого не было. Это и вид того, как саранча пожирала трупы рядом, заставило его сердце замереть.
— Малыш Чэнь! — взвыл он. — Малыш Чэнь!
Он потерял своего единственного родственника. Он потерял всё, что у него было. Дрожа, он продолжил бесполезные поиски. В конце он опустился на колени на месте, где лежал его брат, сжимая в руках пропитавшуюся кровью булочку, и зарыдал.
— Малыш Чэнь…
В отчаянии он не заметил, как запах крови привлёк саранчу, которая опустилась с небес и окружила его.
