Сложно было сказать, сколько именно времени прошло. Повреждённый веер продолжал лететь сквозь тьму. Везде стояли тишина и покой… И только свет от повреждённого веера мерцал в темноте, словно звезда или планета.Однако пока дух управления спал, а Бай Сяочунь медитировал, чтобы восстановиться, сияние света было не таким ярким, как прежде.
И вот настал день, когда Бай Сяочи открыл глаза. С очень усталым видом он с трудом поднялся на ноги и растерянно огляделся. Когда он потерял сознание, Бай Сяочунь мог лишь погрузиться в практически бессознательное состояние, чтобы медитировать. В результате огромная рука суверена упала на поверхность веера, вместо того, чтобы отправиться обратно на картину на его лицевой части. Несмотря на то что никто не контролировал руку, она была очень сильна и повредила множество пластин веера. Веер теперь выглядел ещё хуже, чем когда-либо… Как только Бай Сяочи увидел это, он задрожал от горя.
— Мой дом… — взвыл он. В глубокой тишине этот возглас был особенно резким, поэтому заставил Бай Сяочуня задрожать. Когда он открыл глаза, то подскочил на ноги и, быстро произведя жест заклятия, огляделся.
Убедившись, что на них никто не нападает, он с облегчением выдохнул. Потом он поспешил к Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо, которые до сих пор лежали без сознания. Рядом неподвижно лежал труп Сун Цюэ. Из-за странных свойств веера, труп до сих пор не начал разлагаться. Его окружал мягкий, клубящийся свет — сила исходящая от самого веера, которую Бай Сяочи специально призвал для защиты тела. Хотя Бай Сяочунь почувствовал облегчение, когда увидел, что труп в хорошем состоянии, но горечь всё равно наполнила его сердце. Недалеко от него Бай Сяочи до сих пор подвывал от горя. Раздражённый Бай Сяочунь, одёрнул его:
— Сколько можно выть?!
— Заткнись! — эмоционально огрызнулся Бай Сяочи. — Это всё твоя вина! Мой дом!
Поражённый Бай Сяочунь огляделся. Только что он слишком волновался за Сун Цзюньвань, Чжоу Цзымо и Сун Цюэ, чтобы обратить внимание на веер. Теперь оглядевшись, он увидел, насколько рука суверена разворотила веер, и виновато потёр нос. Он невольно чувствовал себя виновным, особенно учитывая, сколько сил Бай Сяочи приложил, чтобы оказать сопротивление коварному императору. Теперь, видя, как Бай Сяочи расстроился, он невольно захотел его приободрить и успокоить.
— Что ж, ты не можешь винить меня. А, без разницы. Я помогу тебе всё восстановить…
Бай Сяочи несколько раз удивлённо моргнул. По правде говоря, он сразу же пожалел о своей импульсивности и со страхом ожидал, как на это прореагирует Бай Сяочунь. Поэтому успокаивающие слова застали его врасплох. Ещё он немного обрадовался. Однако он понимал, что нельзя заходить слишком далеко. Хмыкнув, он объединил усилия с Бай Сяочунем, чтобы вернуть руку суверена на картину, а потом они стали чинить сломанные пластины веера. Хотя идеально восстановить их не удалось, они неплохо справились. В конце концов, веер был сокровищем звёздного неба и до определённой степени мог восстанавливаться сам. В какой-то момент эти силы по восстановлению тоже подключились.
После этого Бай Сяочунь провёл ещё какое-то время приходя в себя. Наконец он отправился к Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо. Когда он увидел их с круглыми животами и татуировкой Крутыша на руке Сун Цзюньвань, то в его взгляде появилось тепло. Очень довольный собой Бай Сяочи посмотрел на Бай Сяочуня, а потом на двух женщин.
— Кто это?
Бай Сяочунь даже не оглянулся на него и тихо ответил:
— Это мои даосские спутницы. А внутри у них мои дети.
Бай Сяочунь начал размышлять, почему внутри у даосских спутниц вдруг оказались дети… Это звучало довольно пугающе. Немного подумав, он понял, что у него есть ещё один вопрос.
— А что насчёт трупа?.. — спросил он.
— Он был моим дорогим другом… — ответил Бай Сяочунь и закрыл глаза, чтобы не показать, насколько опечален. Решив, что настал удачный момент для примирения, Бай Сяочи ответил:
— Эм, а знаешь, Бай Сяочунь, я знаю, как сделать так, чтобы твои даосские спутницы и дети стали здоровее, чем раньше. А ещё есть шанс, что получится воскресить твоего друга… Как ты думаешь, может быть, можно будет обратно поменять моё имя на…
— Что ты только что сказал?! — перебил его Бай Сяочунь, исчезая и появляясь прямо перед Бай Сяочи. В его глазах сияло безумие и радость. Повреждённый веер, казалось, откликнулся на его эмоции и засиял ярче. В то же время грохот от восстановительных работ на пластинах веера усилился, а работы ускорились.
Хотя и казалось, что Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо в нормальном состоянии, но просто спят, Бай Сяочунь был убеждён, что они пострадали от тяжёлых внутренних ранений, повредивших их жизненную энергию. И только из-за защиты аурой Крутыша, а также мощных жизненных сил детей в их утробе, им удалось пережить эту напасть. В любом случае, такие ранения Бай Сяочунь мог попробовать вылечить только вернувшись в идеальную форму. И только тогда они могли бы прийти в себя. То же было верно и для Крутыша. Что касалось Сун Цюэ, то он умер, а его душа рассеялась, остался только труп. Даже если Бай Сяочунь был бы археем, воскресить его он бы не смог. Поэтому слова Бай Сяочи поразили его словно небесная молния.
— Успокойся, — сказал Бай Сяочи, в страхе отодвигаясь. Однако беспокоясь о последствиях случайного недопонимания, он решил объяснить всё, что знал, ничего не утаивая. — Послушай, личная жизненная эссенция твоих даосских спутниц серьёзно повреждена. Эту эссенцию невозможно восстановить обычной жизненной силой. Обычно для такого используют драгоценные ингредиенты земли и неба, но даже в этом случае процесс очень сложен и без гарантии на успех. Но сейчас мы находимся в необычном месте… Здесь всё немного по-другому. Если мы поместим их в Башню Жизни и Смерти, то их жизненные эссенции медленно восстановятся, кроме того, их основы культивации тоже возрастут.
Что касается твоего друга, то позволь мне высказаться предельно ясно. Я не полностью уверен, что смогу воскресить его. Много лет назад мой первый хозяин сказал мне, что он создал Сущность Дао Жизни и Смерти для того, чтобы кого-то воскресить. Но в итоге у него ничего не получилось. Но я думаю… что Сущность Дао Жизни и Смерти действительно в состоянии воскрешать людей, просто шансов на успех очень мало… Однако за это придётся дорого заплатить. Если квинтэссенция Дао башни окажется поглощена твоими даосскими спутницами и другом, то она со временем ослабнет. Тогда тебе станет сложно практиковать там культивацию. Более того… шансы на успех очень малы. Ты уверен, что хочешь попытаться?
Бай Сяочунь ни секунды не сомневался. Взмахнув рукой, он поднял Сун Цзюньвань, Чжоу Цзымо и Сун Цюэ и полетел к лицевой стороне веера. Как владелец веера он не нуждался в помощи духа управления, чтобы попасть туда. В один миг он оказался напротив башни на горе в картине. Он оставил Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо на втором этаже. Если бы он поднял их выше, то это могло навредить им.
Что касается Сун Цюэ, то, набрав воздуха, задержав дыхание и игнорируя страшную боль, он смог донести его до девятого этажа. Там он долго оставаться не мог. Он оставил там Сун Цюэ, посмотрел на него, пожелав удачи, и ушёл, с нетерпением ожидая, что в итоге всё пройдёт успешно.
Ещё он осторожно извлёк Крутыша из тотемной татуировки Сун Цзюньвань. Он не знал, когда Крутыш научился превращаться в татуировку, но учитывая его таланты, это было неудивительно. Сейчас Крутыш находился на уровне дэва, очень близко от уровня полубога. Второй этаж не подходил Крутышу, девятый тоже. В итоге Бай Сяочунь выяснил, что идеальным для него этажом был третий.
Закончив с этим, Бай Сяочунь покинул башню. Какое-то время он не сводил с башни глаз, а потом сел со скрещёнными ногами и приступил к медитации. Он решил стоять на страже, пока Сун Цзюньвань и Чжоу Цзымо не придут в себя. Судя по тому, что сказал ему Бай Сяочи, а также по тому, что он сам знал о Башне Жизни и Смерти, он был уверен, что ждать придётся не долго…
