Когда прозвучал бой барабанов, духовная энергия и Юань Ци в мире внезапно стали беспокойными. Барабанный бой был простым, и слышен был лишь только чистейший стук. Однако казалось, что каждый удар поражал сердце, поражал само естестве человека, заставляя кровь закипать, пока сердца наполнялись убийственным намерением!
Тяжелый барабанный бой был похож на огромную гору Дао, давящую на сердца Дао людей, на высшую и безграничную власть, которой заставляла их преклонить колени.
Удары барабанов, однако, совершенно не влияли на музыку цитры Небесной Преподобной Юэ. Она была подавлена до очень низкого уровня и приобрела крайне умиротворительный характер. Однако она преодолевала барабанный бой и вливалась в сердце каждого, словно холодный ручей.
В полуразрушенном лагере Небесного Дворца остались лишь раненые солдаты и лечащие их врачи. По мере того как солдаты слушали бой барабанов и музыку цитры, стоны, вызванные болью, постепенно стихали.
Даже ночью пламя битвы еще не полностью угасло. Время от времени в небесах вспыхивал свет Дао Единой Ци, делая ночь особенно очаровательной.
Бой барабанов становился все тяжелее и тяжелее, как будто бы они намеревались полностью сокрушить музыку цитры. Убийственное намерение и давление от монотонной дроби напоминали поверхность кипящего моря. Оно было таким же свирепым, как поле битвы, таким же зловещим, и повсюду витало убийственное намерение. Словно в воздухе начали летать мечи и алебарды, разбрасывая конечности во все стороны, орошая землю кровью и срубая головы с плеч. Словно все живое боролось под железными копытами огромного скакуна, рыдая и крича в агонии!
Музыка, создаваемая Мясником, была поистине величественной!
Он один, с двумя молотами в руках, огромным барабанном перед ним и обнаженной грудью, вливай в свои удары все свою волю, все свою силу, заставляя убийственное намерение разгораться, словно яростное пламя. Словно он выражал свое почтение стремлению к силе, бессовестному использованию силу, чтобы подавить все!
Использовать силу для выживания, использовать силу для лишения жизни высокомерных богов, использовать силу для битвы, для убийства!
Звук барабанов был наполнен стремлением удовлетворить жажду силы, и сам Мясник создавал у людей ощущение, словно он был готов убить все живое!
Однако музыка Цитры Небесной Преподобной Юэ все еще оставалось недвижима. Она все еще была похожа на весенний ветерок, на течение небольшой реки, столь же нежное, как лунный свет в ночи.
Её музыка цитры не смывала бешеный ритм барабанов. Наоборот, это было похоже на то, как будто жизнь бесчисленных существ была уничтожена и собрана, словно урожай, ножом жнеца смерти, но продолжала упорно расти и размножаться.
Страдания в сего живого, казалось, собрались в звуке её цитры, находя убежище. Они упорно выдерживали все невзгоды и боль, переживали жизнь и смерть, но продолжали упорствовать.
В воздухе трепетал барабанный бой Мясника. Как и сам Мясник, барабанный бой был наполнен властной аурой, которая проносилась по всему миру, доводя убийственную ауру, наполнившую его, до предела!
Внезапно, его тело сильно затряслось. Он активировал божественное искусство создания, и множественные руки затрепетали в воздухе. Он начал бить в барабан как сумасшедший, и громогласный рев барабана был доведен до предела!
Убийственное намерение стало свирепым, искаженным и жестоким. Словно сердце Дао резко изменилось, освобождая всех внутренних демонов, и сцена стала похожа на кошмар из сна, который стал реальностью!
Сила могла вызывать дождь и разгонять облака по взмаху людьми. Сила могла дать возможность в свое удовольствие управлять миром и жизнями живых существ!
Музыка Мясника словно позволяла увидеть саму историю. Историю одного человека и историю целой вселенной.
Владыки мира сменялись один за другим, революции сменяли одна другую. Реформы, надежды, ожидания всех живых существ превращались в иллюзорные пузыри перед лицом бедствий.
Старые владыки мира пали, и на их место пришли другие. У новых владык были огромные когти и клыки, словно у жестокого и злого дракона, и они бессовестно использовали свою силу, чтобы подавить всех людей!
Звук барабанов напоминал стекающую кровь, заставляя вид бесчисленных миров предстать перед глазами каждого, кто слышал его. Новые владыки имели доброжелательный вид, но они управляли раздором и хаосом всей вселенной, вызывая бесчисленные бедствия, ради возможности жить дальше, ради удовлетворения своей жажды силы.
В этот момент звук цитры затих до предела, став настолько тихим, что его почти не было слышно. Как будто в этот момент вот-вот оборвется жизнь всех живых существ, полностью раздавленных катастрофой.
В этот момент звук цитры внезапно изменился.
Убийственное намерение начало расти!
В этот момент, звук цитры заставил скальпы всех, кто услышал его, онеметь, а их дух задрожал, словно ожив. Это заставило из глаза наполниться слезами, словно они вернулись в прошлое, пережили чью-то историю, и вернулись в настоящее!
Это чувство заставило боевой дух каждого взлететь, словно прилив залил горы и покрыл сушу. Это было непередаваемое ощущение непоколебимой силы и жестокости!
Словно голос неукротимого воина!
Звук цитры начал сопротивляться бою барабанов. Две убийственные ауры переплелись и столкнулись друг с другом, поднимая убийственное намерение до своего пика.
Мясник начал еще больше сходить с ума. Он взмахнул сотней рук и ударил в боевой барабан. Он делал все, что мог, чтобы подавить звук цитры и подавить сопротивление всего живого. Однако убийственное намерение в цитре продолжало усиливаться. Каждый раз, когда оно было раздавлено, оно яростно отскакивало и возвращалось, становясь все мощнее!
Внезапно длинные волосы Небесной Преподобной Юэ начали развеваться на ветру, пока она бешено играла на цитре своими десятью пальцами. В этот момент все пятьдесят струн цитры собрались вместе и превратились в возвышающееся убийственное намерение, устремившееся вперед!
Чжэн –
Музыка цитры была чрезвычайно острой и проникновенной, словно нож, заставляя кровь закипать в жилах!
Песнь Шан Цзюня о Дао Убийства, первое убийство в Лунную Ночь!
В то же время позади Небесной Преподобной Юэ появилось первое небо области Дао. В этом раю появилась фигура Небесной Преподобной Юэ, играющей на цитре настолько быстро, что люди не могли вздохнуть. Внезапно, еще один жестокий звук цитры, и убийственное намерение, наполнявшее небо и землю, взлетело на совершенно новый уровень!
Второе убийство!
Прежде чем звук цитры затих, позади неё появилось еще одно небо. Иллюзорная фигура Небесной Преподобной Юэ стояла там, и её длинные рукава развевались на ветру, пока десять пальцев танцевали на струнах цитры. Вдруг, она схватила цитру и сильно ударила по ней!
Третье убийство!
Появился еще один слой небес. Фигура Небесной Преподобной Юэ погладила цитры и внезапно встала в сторону, бешено двигая руками!
Четвертое убийство!
Затем последовало пятое, шестое, седьмое и восьмое убийство!
..
Позади Небесной Преподобной Юэ, слои области Дао появлялись один за другим. Словно непреклонная воля всех живых существ была доведена до крайности, и превратилась в убийственное намерение!
Барабанный бой Мясника уже был рассеян, но он все еще с силой бил в барабан, чтобы противостоять звуку цитры, пытаясь подавить его, выпуская еще более тираническое и непреклонное намерение убийства!
Бах Бах Бах –
Плоть на его теле взорвалась, но он продолжал бить в барабан. С точки зрения совершенствования и области Дао, Мясника нельзя было даже сравнивать с Небесной Преподобной Юэ. Однако, если он хотел стимулировать убийственное намерение Шан Цзюня, о котором упоминал Цинь Му, ему нужно было использовать еще более сильное давление, чтобы стимулировать убийственное намерение в музыке цитры Небесной Преподобной Юэ!
Под вибрирующий звук цитры, убийственное намерение разрывало его кожу, заставляя его кровь кипеть, однако он продолжал безостановочно бить в барабан.
Область Дао Небесной Преподобной Юэ вскоре достигла тридцать третьего неб, а песнь Шан Цзюня также достигла тридцать четвертого убийства!
Тридцать четвертое убийство.
Убийственное намерение было способно разрубить звезды и изменить небеса!
В этот момент оно было настолько сильным, что вызвало ненормальное явление. Пространство исказилось, и в небе появился огромный дьявол, держащий в руках божественный нож, и рядом с ним появился кровавый демон, который выл и вращался в огромном море крови.
Внезапно, огромный барабан взорвался, не выдержав убийственного намерения!
Мясник бросился вперед и прикрыл своей широкой спиной последний барабан. Он поднял свою сотню рук и с силой обрушил их на последний барабан!
ДОНГ!
Раздался громогласный звук, и поверхность барабана взорвалась. Мясник был весь в крови и упал на землю с улыбкой на лице.
— Это лучшее, что я могу сделать. Остальное зависит от вас, Небесная Преподобная Юэ…
Чжэн Чжэн Чжэн –
Звук цитры достиг нового уровня.
Тридцать пятое убийство!
Земля взорвалась убийственным намерением, и кровавые драконы и змеи взлетели с земли!
Кровь капала с уголков рта Небесной Преподобной Юэ, когда она исполнила тридцать шестое убийство!
Этого убийственного намерения было достаточно, чтобы перевернуть мир с ног на голову!
Позади неё возник иллюзорный образ тридцать шестого слоя Пустоши. Он был нестабильным, и у Юэ уже не хватало сил и совершенствования, чтобы исполнить тридцать седьмое убийство, заключительный акт в Песне Шан Цзюня.
Тридцать седьмое убийство было самым важным, однако Небесная Преподобная Юэ не могла исполнить его, но в этот момент слои снов растеклись и окружили её. Во сне Небесная Преподобная Юэ, казалось, стала Шан Цзюнем. Она пережила его трагическую жизнь его же глазами.
Сон мог показаться долгим, но на самом деле он не продлился и мгновения.
За это короткое мгновение Небесная Преподобная Юэ прошла через искаженный мир шестнадцатой вселенной в обличье Шан Цзюня. Она поняла его мечты, надежды и отчаяние.
Лишь испытав это, можно было понять, что пережил Шан Цзюнь. Только тогда можно было понять, почему Цинь Му смог сломать его нож, почему его сердце Дао рухнуло и почему он уже не мог быть таким, как раньше.
В тридцать шестом небе области Дао появилось призрачное изображение Небесной Преподобной Юэ, которая дернула струны цитры.
Песнь Шан Цзюня о Дао Убийства, тридцать седьмое убийство!
Небо и Человек стали едины, десять тысяч преобразований заложили фундамент для достижения Дао!
Раздался звук цитры, и Дао Убийство закипело. Оно было настолько безграничным и тираническим, что Небесную Преподобную Юэ вырвало кровью. Цитры в её руках взорвалась, но она рухнула на спину с улыбкой на лице. В этот момент она достигла Дао.
— «Я, наверное, теперь смогу сыграть песню для четвертого молодого мастера дворца Милуо»
Она лежала на земли, и смотрела на то, как убийственное намерение окрашивало весь Первобытный Мир в красный цвет. Она подумала про себя:
— «Небесный Преподобный Му, теперь я могу помочь тебе в битве с четвертым молодым мастером…»
Цинь Му отозвал свою область снов и успокоился. Он смотрел в окно на ночное небо.
В звездном небе несравненно ужасающее убийственное намерение вырвалось из великих всеобъемлющих небес Единой Ци. Свет ножа вспыхнул и разрезал Единую Ци.
Возле дома на земле лежал Мясник, и глядя на свет ножа вдалеке, он не мог не улыбнуться.
По его мнению, в этой атаке ножа было слишком мало Дао Ножа. Однако, сочетание Дао Убийства и Дао Ножа дало ему ощущение повторного постижения Дао.
Этот свет ножа был слишком очаровательным для него.
Свет ножа окрасился в багровый цвет, и вскоре все великие всеобъемлющие небеса стали алыми, словно кровь.
Дао Убийство было нацелено на Великое Дао Неба и Земли. В этот момент сердце Дао Шан Цзюня достигло совершенства, и его Дао Убийства было достаточно, чтобы по-настоящему убить Единую Врожденную Ци!
На великих всеобъемлющих небесах Единой Ци дерево Дао тихо раскололось, а цветок Дао обратился в ничто, в результате чего великие всеобъемлющие небеса начали падать.
Цинь Му закрыл глаза и не увидел последнюю сцену. Он сказал тихим голосом:
— Второй брат, пожалуйста, прости этого младшего брата за то, что не могу проводить тебя в последний путь.
P.S. Как же круто, мало того, что концерт устроили, описав в музыке историю целой вселенной и Шан Цзюня, так он еще и просто одним ударом убил Тай Чу.Я просто представляю картину xd— Шан Цзюнь, ты не можешь убить меня! Tы только ведь и знаешь, что махать ножом. Не зная Дао Тай Чу, ты не сможешь навредить мне!— А если я сильно постараюсь?
