Большой Будда, идущий к ним, совершенствовался, а его волосы были завязаны в хвост. Он отличался от других монахов. Он не носил их монашеских одеяний и выглядел как обычный смертный. Однако, когда он подошел к ним, был слышен голос Будды, он был могучим и вездесущим, и свет Будды осветил округу, превращаясь во множество ореолов за его головой.
В ореолах, небеса Буддистского мира появлялись одни за другим. Всего небес было 28. В центре находилась гора Дашу. Будды были священны, и стояли на небесах. Они распевали буддийские сутры и цветы падали с небес, успокаивая сердца одноногого и слепого, которые сражались, заставив их прекратить распри.
Этим великим Буддой был старик Ма из деревни калек, Божественный констебль Ма, и Жулай Ма.
Он шел и за его спиной сиял тяжелый свет Будды, и двадцать восемь небес Будды становились все более и более реальными. Всевозможные сокровища Будды висели в небесах, и свет задерживался вокруг них, придавая им необыкновенный вид.
Старый Ма проигнорировал всех и подошел к Цинь Му. Он поднял руку и указал ею на царство снов Цинь Му.
Страна грез открылась просто так, по указанию его пальца. Старый Ма подошел к Цинь Му и сел в позу лотоса, рядом с его межбровьем.
Базз, Базз, Базз –
Толчки раздавались одним за другим. Двадцать восемь буддистских неба вращались за головой Старика Ма и распевали буддийский мантры рядом с исконным духом Цинь Му. Голос Будд звучал громко, и задерживался в небесах, раздаваясь в облаках еще некоторое время.
Старый Ма медленно закрыл глаза, но глаз находящийся в его межбровье, медленно открылся.
Третий глаз Жулая, был глазом Будды, и он был всегда закрыт. Когда он открывался, это означало что ситуация была чрезвычайная.
Однако, когда глаз Будды открылся, луч светы Будды выстрелил и упал на тело Будды Цинь Му. Будда в стране грез, мгновенно перестал ассимилироваться.
Вертикальный глаз в межбровье Ма, испускал свет Будды, замораживая Цинь Му в стране грез. Он мягко выкрикнул — «Заблуждение».
Цинь Му в стране грез немедленно закрыл рот. Некоторые из маленьких Цинь Му пытались открыть рот и сказать что-то, но когда они открывали рот, они говорили совсем не то что хотели. То, что они говорили, больше не являлось священными писаниями святого из дворца Милуо.
Глаза Жулая Ма, были плотно закрыты, но его третий глаз продолжал освещать Цинь Му лучами Будды и замораживать бесчисленное количество маленьких Цинь Му в стране грез: «Я могу помочь Му’эру продержаться еще несколько дней, но на большее меня не хватит. У меня есть младший брат, Чжан Конг, и его сердце Будды превосходно. Он живет в великом монастыре Громового Удара, и его природа Будды уже достигла глубин великой Брахмы. Одноногий, отправляйся туда и приведи его ко мне.»
Дух одноногого пробудился и его исконный дух вернулся в его тело. Внезапно его фигура вспыхнула, и слепой вскрикнул в тревоге. Слепой стоял без одежды, не осталось даже носков.
Слепой поспешно использовал божественное копье, чтобы прикрыть нижнюю часть своего тело, и сердито сказал: «Одноногий, черт возьми, ты ненавидишь избивать людей и винишь в этом меня!»
Одноногий уже ушел и оставил белье, носки, и верхнюю одежду слепого повсюду.
Немой отправил ему новый комплект одежды, а слепой торопливо побежал в укромное место, чтобы надеть её, сердито причитая: «“Ненавижу бить людей палками”, будь ты проклят, одноногий. Очевидно же, что это старуха Сы побила тебя первой, а я ей просто помогал. Если у тебя есть такие навыки, иди и укради одежду старухи Сы…»
Прежде чем он успел закончить предложение, магнетическая энергия обрушилась на него, и слепой оказался мгновенно прижат к земле, не в силах двигаться.
Еще одна серия божественных искусств обрушилась на него. Слепой мог только брыкаться ногами. Даже его божественное копье было подавленно и без остановки жаловалось слепому.
Через несколько дней, одноногий прибежал обратно со скоростью молнии. Он нес на спине демоническую обезьяну с блестящим черных мехом. Демон обезьяна был большим, как гора. Он храпел и посапывал, когда одноногий опустил обезьяну на землю.
Слепой ощутил, как давление на его тело ослабло, и тут же вздохнул с облегчением. Он поднялся с земли, что не могло его не радовать, ведь он был подавлен и провел в одном положении несколько дней, видимо старуха Сы успокоилась, когда увидела, как одноногий принес Чжан Конга, и отпустила слепого.
«Жулай Чжан Конг все еще спит, так что ты решил притащить его сюда в таком состоянии?» Слепой подошел к одноногому и спросил у него.
Одноногий отнес Чжан Конга к Цинь Му и положил лежачего Будду рядом с царством снов Цинь Му. Его мех казался даже длиннее чем раньше, поэтому, было невозможно сказать, что это был огромный Будда, у которого было еще более огромное сердце Будды, вместо этого, он выглядел как какое-то чудовище из Юду.
«Он спал, а там были повсюду монахи и Будды. Я пытался разбудить его, но как бы я не старался, не было никакого толку, так что я мог только стащить его пока он спит, и принести сюда.»
Одноногий недовольно сказал: «К слову монахи и Будды монастыря великого громового удара оказали мне не лучший прием. Они и в самом деле начали преследовать меня с оружием. К счастью, я бежал достаточно быстро.»
Слепой потерял дар речи.
Голос Старого Ма раздался из слоев снов Цинь Му: «Даже несмотря на то, что магическая сила и развитие младшего брата Чжан Конга не на должном уровне, его темперамент и понимание пути Будды выше чем у меня. Он единственный, кто близок к Старому Будде. Вместе с ним, Цинь Му сможет продержаться еще месяц.»
Он сидел в самом сердце исконного духа Цинь Му, и его тело казалось было на грани краха. Глаз Будды в его межбровье казалось тоже потускнел, из-за чего ему было трудно остановить маленьких Цинь Му и помешать им говорить глупости.
Чжан Конг внезапно встал, но его глаза все еще были плотно закрыты. Его храп был подобен грому, когда он вошел в сон Цинь Му.
Когда он вошел в сон Цинь Му, он все еще громко храпел и упал на землю. Он не был похож на старого Ма, которому нужно было выполнить свою Дхарму Будды, чтобы начать подавлять заражение во сне Цинь Му.
Все с тревогой смотрели друг на друга. Они увидели, что Цинь Му во сне тоже заснул. Чжан Конг и старый Ма дышали вместе с ним, и сладко спали.
Когда все увидели это, они наконец-то почувствовали облегчение.
Бабушка Сы отложила свой божественный лук и тихо сказала: «Теперь, когда здесь два Будды, мы можем продержаться еще месяц. Интересно, Патриарх Вэй, Шу Цзюнь и остальные, нашли ли они уже дворец предков и Нефритовую столицу, привлекли ли они внимание десяти небесных преподобных…»
Она подняла свою голову и посмотрела на небо.
На вершине Ста Тысяч Священных Гор, они также могли видеть столицу Сюань.
Большинство из десяти небесных преподобных должны были все еще быть в Сюаньду, разделяя преимущества после битвы, подчиняя Небесное Дао, и очищая тело Небесного Герцога.
Путешествие от Сюаньду до дворца предков займет много времени.
Хотя Небесный Дворец над Дворцом Предков имел Небесного Преподобного охраняющего его, этого явно было недостаточно.
«Более того, большинство из десяти небесных преподобных ранены. Смогут ли они действительно отправиться во Дворец Предков и найти Нефритовую Столицу в течении месяца?»
Бабушка Сы продолжила тихим голосом: «Даже если они найдут Нефритовую Столицу, смогут ли они разрушить зал Ароматов, и смогут ли они убить святого из Дворца Милуо…»
Она беспокоилась.
В данный момент, Вэй Суйфэн и Шу Цзюнь стояли на ветру. Переносица Шу Цзюня внезапно открылась, обнажая божественный камень абсолютного начала. Его сознание взорвалось, визуализируя всевозможные странные сцены в воздухе, он сказал низким голосом: «Я был одним из тех, кто запечатывал Нефритовую Столицу во Дворце Предков. Хотя все сказали, что они забудут о том, что произошло в Нефритовой Столице, и не будут думать о том, что произошло, как они действительно могли не думать об этом?»
Он был одним из тех, кто запечатывал Нефритовую Столицу. Хотя он не мог полностью сломать печать, он все еще мог уничтожить ту, которую наложил он сам.
Когда Шу Цзюнь сломал печать, древняя и безграничная аура внезапно вырвалась в небо, заставив весь дворец Предков содрогнуться!
Кача, Кача!
Раздался сильный звук треска, когда перед ними внезапно появился угол древнего божественного города!
Аура всеобъемлющего Великого Дао напала на них, заставив потерять равновесия. Лица Вэй Суйфэна и Шу Цзюня покрылись морщинами от удара!
Когда аура Великого Дао прошла мимо, Вэй Суйфэн стряхнул пяль со своего тела и посмотрел на великолепные здания, внезапно появившиеся перед ним, и на ужасающую сцену в божественном городе, он пробормотал: «Если бы то, что мне нужно спасти младшего брата, я бы не пришел в такое место, даже если бы меня забили до смерти…»
Прежде чем войти в город, он оставил после себя огромный котел. Котел был наполнен звездным песком, а в песок была вставлена ароматическая палочка.
Шу Цзюнь не понимал его действий.
Вэй Суйфэн сказал: «После того, как мы войдем, эта ароматическая палочка нарисует географическую карту нашего пути, на этом звездном песке. Если мы провалим наше задание, остальные смогут использовать карту, чтобы спасти нас.»
