«Ма Ха!
В слоях снов Цинь Му, бесчисленное множество малышей собралось вместе. У некоторых их них были торжественные лица, у некоторых была дикая аура, некоторые носили шорты из шкур животных, короткое пальто и бороду, неухоженную, словно у дикаря, некоторые были похожи на кротких и утонченных ученых, некоторые несли огромные ножи, словно мясники, а у некоторых была манера поведения эксперта.
Были также монахи, которые обступили Цинь Му. Они были подобны Буддам, достигшим Дао, и свет Будды вокруг них ярко Сиял.
Малыши во сне собрались вместе и окружили сны рядом с исконным духом Цинь Му.
Исконный дух Цинь Му был огромен, и его тело прорывалось сквозь слои снов. Он был подобен горе Меру, прошедшей через бесчисленные миры.
Множество маленьких Цинь Му говорили один за другим, чтобы выразить свое мнение. Они использовали свой мозг, чтобы проанализировать принципы божественного искусства святого Дворца Милуо, и то, как им избежать ассимиляции со святым.
Первые несколько дней прошли мирно, но на третий день человечек начал страстно рассказывать, как он разрушил чары святого. Как только он пришел в возбуждение, язык Махамы внезапно изменился
«Судьба — это природа, безрассудство — это Дао, а совершенствование — это религия…»
Он мгновенно стал аномалией среди маленьких Цинь Му, и его окружили и убили на месте.
Однако, вскоре после этого, другой крошечный Цинь Му был ассимилирован и стал чтецом священных писаний. Даже если его убьют, в его ловушку все равно попадет новый крошечный Цинь Му.
«Ма ха!»
«Гуджи!»
В царстве снов, бесчисленное количество маленьких Цинь Му пребывали в Хаосе. В этот момент Будда Цинь Му встал и образовал неподвижную печать. Раздался громкий звон колокола, и он разнесся по пространству, подавив хаотичных человечков, и стабилизировал их разум.
Золотые источники хлынули из-под ног Будды Цинь Му, и цветы лотоса поднялись из источников, подняв его. Это было священно и торжественно, и на него обратили свой взор бесчисленные крошечные Цинь Му.
«Ма! Ха!»
Будда Цинь Му сформировал печать и медленно сел. Он распевал буддийские писания, которые никто другой не смог бы понять, но те крошечные Цинь Му, которые были в панике, казалось, понимали его. Все они сели на землю и пели вместе с Буддой Цинь Му.
В многочисленных снах Цинь Му мгновенно появилась чрезвычайно захватывающая сцена. Десятки тысяч Цинь Му сидели на обширных равнинах, похожих на лес, образованный монахами, каждый из которых одновременно пел одни и те же буддийские писания. Их голоса становились все громче и громче, становясь все более и более едиными!
Голос был подобен потоку веры, пронесшемуся сквозь все сны. Хотя они не могли этого понять, это было исключительно шокирующим!
Его грезы были похожи на буддийские королевства и царства. Буддийский свет распространился из каждого уголка его слоев грез. Свет был ярким и безграничным, а буддистский голос был широким могучим, успокаивающим сердце и душу.
Когда бабушка Сы, немой, слепой и другие увидели эту сцену, они не могли не вздохнуть с облегчением. После последних нескольких дней выздоровления, одноногий тоже почувствовал себя намного лучше, чем раньше. Увидев это, они тоже испытали облегчение.
Бабушка Сы опустила божественный лук и сказала тихим голосом: «Буддизм монастыря Великого Удара Грома — это учение сердца. Это одновременно является и не является верой. Закалка сердца может быть способна справится с этим святым из дворца Милуо.»
Лицо одноногого все еще было желтоватым, когда он сказал: «Му’эр возвысил свою веру и достиг сердца, подобного Ваджре. В мире нет никого, кто мог бы потревожить его разум.»
Немногие из них молча ждали. На десятый день, в потоке голосов Будды, во сне Цинь Му внезапно появился нестройный голос!
Уголки глаз бабушки Сы и остальных дернулись. Они видели, как десятка тысяч Цинь Му сидели словно великие Будды в небесах вокруг исконного духа Цинь Му, и голос начал исходить из самых глубоких небес.
«… середина также есть основание мира, гармония также есть путь мира…»
Этот голос мешал буддийским навыкам, но пока что помехи были несильными. Однако это было похоже на чуму, постепенно заражающую других маленьких Цинь Му.
Выражения лиц бабушки Сы и других становились все уродливее и уродливее. Они видели, как второй маленький Цинь Му ассимилировался и очень быстро стал читать писания святого. После этого был третий и четвертый…
В конце концов, сотни маленьких Цинь Му были ассимилированы, и скорость заражения сильно возросла. Чума продолжалось распространятся к центру, и все больше и больше маленьких Цинь Му ассимилировались. Слой за слоем, грезы Цинь Му подвергались заражению.
Выражение бабушки Сы изменилось, и она подобрала лук, который выбросила, и крепко держала его.
Одноногий уставился на её руку, и его взгляд упал на божественный лук. Выражение его лица внезапно помрачнело — «Старуха, что ты пытаешься сделать?»
«Не твое дело!» Бабушка Сы холодна сказала, все еще глядя на сон Цинь Му.
Одноногий вел себя очень беспокойно. Он ходил вокруг и внезапно двинулся, чтобы выхватить длинный лук из рук бабушки Сы!
Бабушка Сы была уже начеку. Одна подняла другую руку, и послышалась серия громких ударов. Энергия геомагнитного происхождения в её ладони вырвалась наружу, надавливая на тело одноногого, как будто камень придавливал одноногого, и так один за одним, и одноногий уже лежал на земле не в силах двигаться!
«Одноногий, ты был тяжело ранен ранее, так что ты не знаешь всей истории!»
Сердито сказала бабушка Сы. Она натянула свой божественный лук, и продолжала смотреть на крошечного Цинь Му, который ассимилировался в стране грез. Однако, божественный лук, который она натянула, был нацелен только на исконный дух Цинь Му посреди небес.
«Я не знаю!»
Одноногий опирался на землю всеми четырьмя конечностями и изо всех сил пытался встать. Однако с несколькими громкими хлопками, он снова был прижат к земле.
Глаза одноногого были налиты кровью, и они стали багрово-красными, когда он боролся, он посмотрел на бабушку Сы и прошипел: «Си Юю, вонючая женщина, я не знаю почему тебе нужно стрелять в Му’эра! Но я знаю, что ты была тем, кто подобрала его, но также ты была той, кто каждый раз хотела от него избавиться! Каждый раз, когда ребенок требовал чертовой заботы, и ты сталкивалась с трудностями, каждый раз, именно я возвращал его обратно!»
Он не мог освободиться от магнетической силы бабушки Сы и вдруг зарычал: «Му’эр был воспитан мной! Измени солнце своим проклятым исконным духом!»
Его тело не двигалось, и вдруг его исконный дух покинул тело. Со свистом он преодолел магнетическую силу бабушки Сы и появился позади неё. Затем он схватил божественный лук.
Бабушка Сы все еще держала лук и обернулась. С взмахом её платья, вырвалась магнетический свет и превратился в бесчисленные звезды. Звездная энергия образовала множество цепей, которые перемещались вверх и вниз. Они переплетались и образовывали великую небесную сеть!
Исконный дух одноногого бросился в небесную сеть, но не был пойман ею. Вместо этого он пронесся по звездному небу и яростно сказал: «Если бы не я, ты бы отдала Му’эра кому-то другому! Ты выстрелишь в него только через мой труп!»
Его исконный дух внезапно расширился и стал несравненно величественным. Сместив звезды и изменив ход битвы, он разрушил божественное искусство бабушки Сы. Абсолютное мастерство бога воров ярко отображалось на его теле!
«Одноногий, прекрати немедленно!»
Слепой полетел вперед и его божественное искусство взорвалось. Мгновенно, он связался и божественным искусством бабушки Сы, и они вдвое идеально дополняли друг друга!
Слепой позаимствовал звезды, образованные магнетическим искусством бабушки Сы, чтобы заложить всевозможные формации, и поймать одноногого. Его достижения в построениях были лучшими в вечном мире, даже Ян Юньси, человек номер один в построениях эпохи Императора-Основателя, очень им восхищалась.
Одноногий был в ярости. Скорость его исконного духа увеличилась до максимума, когда он строго сказал: «Я, твой папаша, уже пришел сюда. Почему я должен боятся такого слепого как ты?!»
Слепой не мог не прийти в ярость. Он прыгнул к звездам и лично взял под свой контроль формирование массива. Он активировал свое божественное копье и сердито сказал: «Прекрати немедленно, ты думаешь, что способен избежать моего формирования массива?»
Двое из них обменялись ударами, и их тела полетели по звездному небу.
Немой посмотрел на страну грез Цинь Му, и увидел, что за этот короткий промежуток времени, она была заражена почти целиком. Только последний Будда, Цинь Му, не был ассимилирован.
Будда Цинь Му, читал буддийский писания и изо всех сил старался бороться с миллиардами крошечных Цинь Му, которые были ассимилированы. Однако буддийский писания у него во рту то и дело прерывались.
«Если мы не сделаем это прямо сейчас, будет уже слишком поздно.» — вдохнул немой и посмотрел на бабушку Сы.
Бабушка стиснула зубы и натянула божественный лук. Она собиралась уже пустить стрелу, чтобы убить исконный дух Цинь Му. Но в этот момент с черной горы вырвался буддистский свет, и послышались звуки буддийского пения. Бабушка повернула голову и увидела Будду средних лет, идущего в слоях буддийского света.
«Старик Ма…»
