Наконец-то Ланс вернулся в мир, который знал. Однако, отнюдь не испытывая облегчения, он чувствовал себя так, словно шёл по ложу из гвоздей.
Он не мог видеть монстра, который украл его личность, но он чувствовал его прямо за спиной. Спрятанный, невидимый, но всегда наблюдающий.
Этот человек расколол гору одним взмахом своего меча!
Кто-то настолько могущественный должен обладать ментальной силой Мастера-Охотника на Демонов. Он даже в подмётки не годится такому существу. Более того, он способен перемещаться в пространстве и манипулировать реальностью! Если бы он хотел спрятаться, то такой ничтожный новичок, как сам Ланс, никогда бы его не нашёл. Юноша чувствовал этого человека только потому, что монстр хотел, чтобы Ланс знал, что он наблюдает.
Это была угроза. Неприкрытая, но эффективная угроза! Ланс готов был заплакать от беспомощности.
Он думал о последних двадцати годах своей жизни. Похотливый, ленивый, властный… Конечно, он не самый хороший парень, но он никому не причинял серьёзного вреда! Почему боги наказали его таким образом?
И кто этот монстр? Очевидно, что он обладает невероятной силой, так зачем утруждать себя тем, чтобы притворяться кем бы то ни было? Как будто судьба решила сыграть с ним злую шутку.
Нет, хватит! Спокойно, собранно…
Если что-то в его лице или манерах выдаст настоящее настроение отцу, он обречён. И не только он, но и все, кого он знает. Внезапно Ланс перестал чувствовать себя слабым и беспомощным, почувствовав на своих плечах ответственность за жизнь всей семьи. Груз очень тяжёлый… но и очень приятный.
— Молодой господин, ваш отец — Губернатор — прибыл!
Когда пришло известие, что его отец здесь, Ланс не вышел его встречать. Он остался сидеть в своей комнате, жуя закуски и потягивая чай. Когда отец вошёл, Ланс даже не поднял головы.
Управляющий раздражённо нахмурился. Он открыл рот, чтобы заговорить, но был прерван кашлем Губернатора Нилама. Мужчина, быстро оценив ситуацию, поклонился и вышел.
Отец Ланса выступил вперёд:
— Заносчивый маленький засранец. Мне всё равно, насколько у тебя штаны потяжелели, ты должен вставать, когда я вхожу в комнату!
Ланс ответил, закатив глаза:
— Здесь не Византия, ты не можешь приказывать всем подряд. Я живу здесь и могу сидеть там, где, чёрт возьми, захочу. В любом случае, тебе-то какое дело? Всегда хлопаешь губами, не говоря ничего умного, только воздух гоняешь. Переходи уже к делу.
Раздражительное отношение Ланса практически затопило комнату.
— Никчёмный коротышка! — Губернатор вышел из себя, но это почему-то принесло облегчение. Его сын оставался таким же идиотом, неуважительным расточителем, каким был всегда. Возможно, его подозрения необоснованны. Но он хотел быть уверенным. — Неважно, я здесь не для того, чтобы спорить с тобой. До нас дошли слухи, что ты победил Юпитера Мерло! Почему ты никогда не говорил своему отцу, что ты такой сильный?
— Думаешь, только потому, что ты мой отец, ты должен знать обо мне всё? — Ланс прервался, чтобы сделать глоток чая. — Если у меня сегодня вечером будет оргия, я тоже должен поделиться с тобой всеми подробностями? В самом деле, даже если бы я сказал тебе, что хорошего из этого вышло бы? Ты просто заставил бы меня делать дерьмо, которым я не хочу заниматься каждый день. Гораздо удобнее притворяться никчёмным идиотом, так ведь?
Лицо Губернатора Нилама стало спокойным, раздражение растаяло:
— Что плохого в том, что сын делает что-то для своего отца? Это удел мужчины — чем он сильнее, тем больше ответственности на нём лежит. Кроме того, должен меня хотя бы частично поблагодарить. Если бы я не приглашал лучших учителей обучать тебя с шести лет, был бы ты там, где ты есть сегодня?
Ланс знал, что отец пытается убедить его. Это правда, что когда ему исполнилось шесть, в Византию пригласили приехать одного из самых прославленных учителей Королевства. Вот только пригласили его не для того, чтобы тренировать Ланса. Он приехал учить его брата.
Ланс выплюнул фруктовую косточку:
— Па, что за херню ты порешь? Я помню, как ты бил меня за то, что я не хотел учиться со своим братом. С каких это пор ты заказал этого учителя «для меня»?
Губернатор Нилам внимательно наблюдал за своим сыном. Всё было таким же, начиная с его дерзкой речи и заканчивая пренебрежительным отношением. Внезапно его подозрения рассеялись. Не было никаких сомнений, что это его сын.
— Эй! Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? Тебе лучше не думать о том, чтобы поднять на меня руку! — глаза Ланса расширились, когда он увидел, что отец подошёл ближе. Он почувствовал, как его сердце пропустило удар. Назад, идиот! За всем наблюдает монстр, который может убить тебя своим мизинцем! — Я часть семьи Аргирис. Если ты что-нибудь сделаешь, я позабочусь о том, чтобы ты пожалел об этом!
Угрозы не смутили Губернатора Византии, когда он подошёл ближе и хлопнул Ланса по плечу. Молодой господин Нилам почувствовал тепло отцовской ладони, просачивающееся сквозь одежду в его сердце. Он посмотрел в морщинистые глаза отца и на мгновение почувствовал, как его переполняют эмоции. Вся та ненависть, которая, как он думал, у него имелась, была всего лишь оболочкой.
Теперь он осознал, что на самом деле чувствовал, но не слишком ли поздно? Он не знал… не знал, проживёт ли он ещё долго, чтобы всё исправить. Его двойник слишком ужасен, и убить Ланса для него всё равно что прихлопнуть муху.
— У нас с тобой есть свои проблемы, но ты всё ещё молод. Ты не понимаешь, как тяжело быть отцом. Я — Губернатор, и это означает, что давление и ответственность превышают норму для всех нас. Вот почему я всегда надеялся, что все трое моих сыновей вырастут отличными мужчинами, — в первый раз, Губернатор Нилам был так откровенен. — Я горжусь тобой.
Ланс стоял неподвижно, ошеломлённый. Поделившись своими чувствами, Губернатор повернулся и направился к выходу:
— Управляющий, пойдём встретимся со Старейшиной.
Тот тут же ответил:
— Конечно, патриарх!
Ланс смотрел, как уходит его отец. Юноша хотел окликнуть его, но не осмелился. Сбивающая с толку смесь эмоций бурлила внутри него. Вся похвала, которую ему воздавали, была не за его дела, но это всё равно… приятно. Может быть, незнакомец прав. Может быть, очень хорошо, что именно его «подменили»?
Размышления прервал голос снаружи. Голос молодой девушки:
— Я — Идония, дочь Бруно Аргириса. Рада познакомиться с вами, Губернатор.
— Ах, миссис Идония! Мы теперь семья, Вы не должны быть настолько формальной! — звонкий смех Губернатора был приглушён дверью. Это было искреннее выражение счастья: –Этот маленький сопляк иногда может быть несносным. Если он доставит Вам какие-нибудь проблемы, просто дайте мне знать. Я переломаю ему ноги.
В её голосе послышалось смущение:
— На самом деле он довольно добр, — робко ответила девушка.
— Что ж, мне приятно это слышать, миссис Идония. Кажется, этот ребёнок немного подрос! — Губернатор был так доволен тем, как идут дела, что решил отпраздновать это событие выпивкой. Такая похвала от утончённой аристократки, хорошо говорила о росте его сына. Это было неожиданно, но оценено по достоинству.
Ланс ошеломлённо слушал с другой стороны двери. У него было много женщин, но все они проводили с ним время ради его статуса и денег. Все это просто шоу. В глубине души он всегда знал, что многого не стоит — просто полагался на богатство и репутацию своей семьи, даже для того, чтобы попасть на обучение Охотников на Демонов.
Те женщины, что были раньше, терпели его. Но что они на самом деле чувствовали? Он не знал.
Ланс был против этого брака. Однако правда заключалась в том, что он боялся, что не заслуживает такой благородной невесты. В конце концов, она дочь могущественного Патриарха! Её отец — легендарный пространственный мастер Бруно Аргирис!
Как мог такой никчёмный человек, как он, оправдать её ожидания? И всё же, каким-то образом, за последние пару дней он стал одним из Могучей десятки Фульмульты, и всё изменилось.
Он чувствовал себя потерянным.
— Эй, ты просто в стену смотришь?
В комнату вошла симпатичная молодая девушка лет шестнадцати-семнадцати. На неё было приятно смотреть, с прекрасными чертами лица и гибким телом. Смесь благородного темперамента и незрелости очень ей шла.
Юноша почувствовал, как его сердце учащённо забилось. Для него это было новое чувство.
— Я слышала ваш разговор, — Идония шагнула ближе, заметив его потрясённое выражение лица. — Ты не ребёнок, тебе не следует ссориться со своим отцом. Тебе следует пойти извиниться.
Она не слишком понимала, почему чувствовала себя обязанной поделиться своим мнением, но она это сделала. Ланс не знал, как реагировать. Он никогда раньше не видел эту девушку, но то, что он чувствовал… юноша жалел, что они не встретились раньше.
— Твой отец производит впечатление порядочного человека, — Идония понятия не имела, что человек, с которым она сейчас разговаривала — не тот, кого она узнала за последние несколько дней. Она была слишком сосредоточена на своих собственных мыслях. — С некоторыми вещами нам просто приходится иметь дело, например, с семьёй. Иногда это больше похоже на бремя, чем на сокровище, но если однажды потеряешь всё, ты поймёшь, насколько это ценно.
Идония говорила буквально. Она поняла, что потеряла, когда исчез её отец. У неё портилось настроение, и она говорила об этом, потому что хотела, чтобы Ланс сказал что-нибудь ободряющее. За последние пару дней она чувствовала себя с ним спокойно, в безопасности.
Но на этот раз он вообще ничего не сказал.
Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза. Они были какими-то другими, как будто той глубокой мудрости уже не было.
— Ну, разберись с этим! — Идония раздражённо буркнула и вышла из комнаты.
Ланс смотрел ей вслед, расстроенный. Он не знал почему, но чувствовал себя виноватым.
Несколько мгновений спустя Клауд Хок появился из ряби в пространстве. Ланс колебался с минуту, но собрался с духом:
— Даже если убьёте меня, можете оказать мне одну услугу?
— Что ты хочешь? И давай на «ты» уже.
— Я хочу, чтобы жители Стормфорда помнили меня как хорошего человека, — Ланс ещё мгновение обдумывал свои слова. — И эта девушка… если бы ты мог…
— Я же сказал тебе, что мне нужна твоя личность только на некоторое время. Когда моя миссия будет завершена, ты вернёшься к своей обычной жизни. То, как люди запомнят тебя, будет зависеть только от тебя.
— Не мог бы ты сказать мне, кто ты такой? — кто-то столь сильный, как этот незнакомец, должен быть широко известен.
— Не могу. Не сейчас. Но я думаю, что в конце концов ты поймёшь это.
