Хотя о деле с Гвардией Драконьего Клыка знал лишь малый круг людей, имя Цзян Чэня стало главной темой слухов, от которых никто не мог уклониться.
Однако сам Цзян Чэнь не обращал внимания на происходящее во внешнем мире.
Теперь он стал дворянином и заполучил свой собственный дом. У него наконец-то появилось место, где можно было бы остановиться в королевстве Небесного Древа, и все шло в верном направлении.
«Следующий шаг — прорваться в духовную сферу. С моим нынешним фундаментом прорваться в духовную сферу не составит большого труда. Ключевым моментом остается открытие духовного океана. Именно уровень моего духовного океана определит, как далеко в будущем я смогу продвинуться на пути боевого Дао. К сожалению, до сих пор я не так много общался с практиками духовного Дао и потому знаю совсем мало о мире духовных практиков».
Цзян Чэнь постарался вспомнить об этом побольше. Он уже несколько раз сталкивался с учениками духовной сферы Секты Пурпурного Солнца в Восточном королевстве. А когда прибыл в королевство Небесного Древа, у него также было несколько стычек с учениками Северного Дворца.
Естественно, Северный Дворец был лишь одним из храмов для последователей Секты Дивного Древа, и все их так называемые практики духовной сферы оставались полными дилетантами.
И кроме Лю Цаня, который действительно прорвался на первый уровень духовной сферы, все остальные находились лишь в полушаге от нее.
По сравнению с ними ученики Секты Пурпурного Солнца были намного сильнее и опаснее.
«О Сюй Чжэне даже упоминать не стоит, он ненамного сильней Лю Цаня, находящегося на первом уровне духовной сферы. А вот Юй Цзе должен находиться на втором или даже третьем уровне духовной сферы. И наконец, Чу Синхань, который появился последним, был значительно сильней того же Юй Цзе. Вероятно, он обладает силой четвертого уровня духовной сферы, если не выше. Однако, судя по силе, которую они показали, казалось, будто они были сильно ограничены. Словно их сила ограничивалась лишь стихией воды. Неужели с самого создания их духовный океан был склонен лишь к атрибуту воды?»
Он действительно мало контактировал с практиками духовной сферы и пока еще не встречал того, с кем бы мог провести мирный тренировочный бой.
Однако Цзян Чэнь отличался от практиков этого мира. Его знания о боевом Дао превосходили даже знания лучших практиков этого мира.
Конечно, пусть он и не мог заниматься своим развитием в прошлой жизни, но он забил свою голову всевозможными теоретическими знаниями, с помощью которых натренировал бесчисленное количество сильнейших гениев. Любой из тех гениев, если бы попал сюда, вероятно, смог бы одолеть лучших практиков этого мира.
Именно поэтому Цзян Чэнь был непоколебимо уверен в себе. Он вовсе не был растерян.
«После того просветления я уже узнал, что так называемый двенадцатый меридиан истинной Ци на самом деле мост, то есть процесс, при котором человек переходит из смертной сферы в духовную. Духовная сфера — это лишь первый шаг на пути освобождения от всего мирского. И кто знает, насколько долгий путь меня ожидает, чтобы по-настоящему контролировать небеса и повлиять на силу круга Сансары…»
Цзян Чэнь был хорошо осведомлен о том, насколько долог и тернист путь боевого Дао. Даже если у него имелись преимущества, которых не было у других, он все равно не должен был ни на секунду расслабляться на своем пути боевого Дао.
«Воспоминания из прошлой жизни — мое главное преимущество, однако сейчас мои запасы ресурсов слишком скудны. Я должен изо всех сил использовать свои преимущества, чтобы собрать самые лучше ресурсы этого мира и применить их себе во благо».
Цзян Чэнь прекрасно знал, что путь боевого Дао был борьбой не против воли небес, а против самих людей.
Ресурсы были слишком ограничены, а практиков, которые появлялись одно поколение за другим, было бесчисленное множество. Бесконечное число людей сражалось за эти ограниченные ресурсы. И потому лишь некоторым было суждено стать драконами, а остальным оставалось лишь обратиться в прах.
И потому Цзян Чэнь всесторонне обдумал свой недавний шантаж.
Убийство такого мелкого человека, как Лу Уцзи, только дало бы выход его гневу. В глазах Цзян Чэня, Лу Уцзи являлся лишь надоедливым прыгучим тараканом. У Цзян Чэня было множество возможностей убить его.
Однако духовные ингредиенты, которые он заполучил, были именно тем, в чем он сейчас так отчаянно нуждался.
Если он хотел прорваться в духовную сферу, ему было необходимо пройти через процесс, который нуждался в посторонней помощи, чтобы избежать или уменьшить количество окольных дорог на его пути боевого Дао.
— Юный господин, к вам пришел тот странный старик из Долины Цинъян.
В то время, как Цзян Чэнь медитировал, к нему с докладом пришел Сюэ Тун.
Цзян Чэнь уже разобрался с Южным Дворцом и Дворцом Бесчисленных Сокровищ. Но он специально игнорировал старика Фэя из Долины Цинъян, чтобы тот еще сильнее забеспокоился.
Цзян Чэнь уже понял мышление и характер старика Фэя и хотел приручить его. Потому он продолжал стимулировать аппетит старика, чтобы тот не выдержал и пришел к нему сам.
— Цзян Чэнь, негодник, неужели у тебя совсем нет сердца? Скажи мне, разве этот старик не проявил достаточно верности и преданности? Ради твоего дела я поссорился и прервал все отношения с Шангуань И. Но вот тебе на, ты даже слова мне за все эти дни не сказал. Это действительно разозлило меня, ужасно разозлило.
Этот странный старик одновременно булькал чаем и жаловался, в то время как пара его хитрых глаз уставилась на Цзян Чэня.
— Старик Фэй, ты не можешь винить меня за это. Ты же сам знаешь, через какие трудности мне пришлось пройти, когда я только попал в столицу. И если бы не твоя помощь, то было бы неизвестно, смог бы я когда-нибудь выбраться из Узилища Гвардии Драконьего Клыка.
Старейшине Фэю было особенно приятно услышать такие слова. Он усмехнулся, а затем, похоже, вспомнил о том, что пришел сюда выразить протест. Разве он не должен быть суровее?
Он сразу же натянул серьезную мину и сказал:
— Цзян Чэнь, в последний раз ты сказал мне найти тебя в столице. Ну вот, я здесь, так что расскажи, как ты собираешься разобраться с моим делом?
— Старик, ты же знаешь, что твоя игра просто ужасна? Хватит притворяться серьезным и спокойным, для этого нужно хорошо овладеть этим искусством, а ты в нем явно плох.
Старейшина Фэй презрительно покосился, а затем дерзко и раскованно разлегся на кресле:
— В любом случае, даже если ты не предоставишь мне сегодня должных объяснений, то я собираюсь остаться здесь. Я буду есть твою еду и спать в твоем доме. Я собираюсь следовать за тобой, даже когда ты пойдешь в туалет, и буду держать свечку, когда ты захочешь уединиться с женщиной. Тебе от меня не отделаться!
