Если бы его зрение могло проникнуть сквозь громадные озера и горные хребты, чтобы рассмотреть местность на северо-востоке почти в тысяче километров отсюда, он обнаружил бы, что игольчатый лес, который Персефона решила использовать в качестве своего временного поля битвы, был уже частично уничтожен. Под напором мощных горных ветров бушующая линия пламени неудержимо пронеслась по всему лесу. Казалось, что прошло совсем немного времени, и лес площадью в несколько сотен квадратных километров полностью утонул в огне.
Персефона стояла под игольчатым деревом, до которого еще не добралось пламя, и залечивала свои раны. В текущий момент, одежда на ее теле была давно невероятно изодрана, что делало ее более похожей на дикую женщину-воина.
У Персефоны было три или четыре ранения, а ее спина была покрыта обширными ожогами, до такой степени, что некоторые места уже кристаллизовались. На ее левой лопатке была небольшая, но очень глубокая дыра непонятного происхождения. Выше талии и на каждом бедре были порезы длиной по полметра. Ран было немного, но все они были очень серьезными. Ожог уже был той вещью, что могла исцелиться только по прошествии долгого времени, а дыра на задней стороне ее плеча безостановочно выпускала холодный воздух, окрашивая окружающую плоть слоем инея. Между тем, порезы над ее талией и бедрами время от времени извергались десятками маленьких полос электрических дуг, которые снова и снова вскрывали раны, которые только что медленно зажили.
Персефона переместила энергию внутрь своего тела, чтобы противостоять оставшейся разрушительной энергии в ее ранах, превратив свою рваную одежду в полоски ткани, используя их, чтобы туго перевязать свою грудь. Эти простые движения тоже доставили ей немало боли, заставив ее брови плотно сомкнуться. Однако ее взгляд был по-прежнему острым и ясным, всегда пристально смотрящим в одном направлении.
В сотне метров от неё сидела Эйлин.
Тщательно сшитый костюм и рубашка давно превратились в обрывки ткани, поэтому они, естественно, больше не могли вносить свой вклад в ее особый стиль. От фетровой шляпы остался только ободок, но он по-прежнему цепко прилипал к ее голове. Что касается трости в средневековом стиле, то в настоящее время она покоилась рядом с ней, а с её обоих концов, высвобождались тусклые и безжизненные лезвия. Она превратилась в чрезвычайно опасное оружие. Однако лезвия уже потеряли остроту, а одно из них даже сильно деформировалось.
Как и у Персефоны, изодранная одежда уже не могла прикрыть тело Эйлин. Ее шокирующая душу очаровательная фигура была полностью обнажена. С точки зрения мужчин, если не считать того, что ее талия и грудь были поменьше, остальные части её тела не уступали Персефоне.
Несмотря на то, что ее одежда была полностью изодрана, Эйлин получила травму только в одном месте: ее правая рука была отрублена по локоть. Прямо сейчас она держала отрубленную часть руки и пыталась соединить ее. Можно было видеть, что на концах обеих ран были трепещущие крошечные отростки плоти, более того, плотно стягивающиеся вместе, как только они соприкасались, в попытке срастить обе части вместе. Однако каждые несколько секунд в ранах происходили небольшие взрывы, снова разрывая ткани, которые только что соединились.
С точки зрения обстоятельств, травмы Персефоны были немного хуже, но из-за того, что у Эйлин была отрублена правая рука, ее боевая мощь сильно пострадала, поэтому было трудно сказать, кто именно обладал преимуществом. Только по состоянию игольчатого леса площадью несколько десятков квадратных километров можно было понять, насколько интенсивной была битва между этими двумя женщинами. Прямо сейчас между ними присутствовало тонкое чувство баланса. Ни один из них не был уверен в мгновенной победе, поэтому схватка превратилась в войну на истощение. Вот так и произошла эта странная ситуация взаимного противостояния и самолечения.
Эйлин внезапно засмеялась и сказала: — Старшая сестренка, я действительно не думала, что ты будешь так жестоко сражаешься, и твоя удача будет так высока!
Персефона тоже засмеялся, и в совершенно неуступчивой манере, сказала: — На самом деле, я не только выгляжу молодо, но и мой возраст действительно не так уж велик, ты знала? Я еще совсем молода! Ты, однако, отличаешься, и явно уже немолода. Вот почему я должна называть тебя старшей сестренкой.
Лицо Эйлин осталось неизменным, продолжая улыбаться, когда она спросила: — Мы уже так долго сражаемся, но тебе все еще так везет. Это же определенно «истинная удача», верно? Однако, если ты хотела повысить свои боевые способности, тебе следовало продолжать развивать способности в Сфере Боя. Путь, по которому следует развиваться на святом уровне, не так уж и прост. Если бы ты сделала так, то я, возможно, не смогла бы победить тебя, и не произошло этой ситуации, когда мы вообще не можем продолжать действовать. Почему у тебя вообще «истинная удача» (п.п.: далее речь идет о способностях)? Я думала, что ты, как и я, хотела использовать способность девятого уровня Таинственной Сферы в качестве моста для развития способности десятого уровня, верно? Хм, позволь мне угадать, какова твоя конечная цель? Побег от судьбы? Превосходящая удача? Истинный призыв? Или, может быть, предвидение?
Персефона неторопливо сказала: — Думаешь, я тебе скажу?
— Просто расскажи уже! Послушай, не найти третьего человека, как мы двое, кто развил бы Таинственную Сферу до девятого уровня. Кроме того, перестань быть такой скупой! Разве я уже не рассказала тебе о своих способностях Таинственной и Магической Сфер? — Эйлин сделала обиженное лицо, как будто она вот-вот заплачет.
Персефона на самом деле была потрясена до глубины души. С ее нынешним пониманием Таинственной Сферы, она знала только такие способности десятого уровня как «побег от судьбы» и «предвидение», и у нее не было врожденного таланта к предвидению. Тем не менее, Эйлин небрежно говорила о «превосходящая удаче» и «истинном призыве», и, судя по ее тону, она могла развить все четыре способности, только у нее было не так много эволюционных очков. Получив способность «истинной удачи», Персефона уже тогда чувствовала, что у этой способности все еще есть место для роста, и именно поэтому она знала, что, по крайней мере, «превосходящая удача», о которой говорила Эйлин, вполне может существовать. Однако на этом поле битвы жизни и смерти Персефона могла поверить, что эти четыре способности святого уровня существуют, но она была очень бдительна к своему намерению говорить о таких вещах. Она определенно не дала бы Эйлин никакой информации, которая предоставила бы ей преимущество в бою, и не стала бы ничем с ней делиться.
Персефона хотела просто задержать Эйлин здесь, и чем дольше, тем лучше. С каждым днем Су мог уйти на несколько сотен километров дальше.
— Жадина! — Эйлин, как маленькая девочка, посмотрела на нее с раздражением. Ее большие глаза метались по сторонам, а затем она внезапно рассмеялась и сказала: — Ты знала? Клаудия уже выдвинулась за твоим симпатичным маленьким мальчиком. Знаешь, она очень злая девушка? Лорд Бевулас сказал, что у нее есть 80% шанс убить этого симпатичного маленького парня!
Персефона немного привела в порядок свои беспорядочные короткие волосы. Ее пепельно-зеленые глаза тут же скользнули по слоям разлуки, уплывая вдаль. Она слабо улыбнулась и тихо сказала: — Мой мужчина не просто красавчик. Любой, кто проявит к нему пренебрежение, поплатится за это.
Эйлин покачала головой и сказала: — Пренебрежение? Я бы не стала им пренебрегать. Так поступила бы только идиотка Клаудия. Однако у твоего хорошенького маленького мальчика дела определенно идут не очень хорошо. Ах да, я вдруг подумала об очень хорошем предложении. Хочешь это услышать?
— Просто расскажи, — Персефоне, похоже, было все равно.
— Если мы возьмемся за руки, то, возможно, мы могли бы создать незавершенный побег от судьбы, возможно, сделать удачу этой несчастной Клаудии еще хуже. Тогда она, скорее всего, погибнет от рук твоего маленького мальчика! Как насчет этого? Хочешь попробовать? Давай попробуем! Конечно, сначала ты должна сказать мне, почему ты выбрала «истинную удачу», — Эйлин выглядела так, как будто она не разговаривала ни с кем много лет, очень много болтая. Ранее, даже во время их напряженной битвы, она также безжалостно забрасывала уши Персефоны словами.
Персефона засмеялась и сказала: — На самом деле, рассказать это тебе — не такое уж и большое дело. Помимо интуиции, единственной другой причиной выбора было, возможно, женское счастье.
— Женское счастье? — Эйлин выразила полнейший шок.
Только, прежде чем подождать, пока она поймет эту вещь, которую она не смогла бы никогда понять, фигура Персефоны уже плыла по ветру, энергетическое копье было направлено прямо в поврежденную руку Эйлин!
