Су Юнь усмехнулась и затем, она поставила небольшую мисочку с водой, на пол. Одинокий Волк начал быстро лакать из неё языком. И он это делал, на довольно шумный манер.
Затем Су Юнь отправилась на кухню и всё её внимание, теперь занимала готовка. В тот же момент, в гостиной остались лишь добрый на вид Фанчжэн и холодный на вид Лу Хуй с нахмуренными бровями. Ситуация в комнате, стала довольно-таки неловкой.
И через какое-то время, Лу Хуй внезапно заговорил: «Маленький монах, ты ведь наблюдал сейчас за баскетбольным матчем, не так ли? И так же, ты был здесь и вчера, не правда ли?»
Фанчжэн кивнул: «Этот Нищий Монах и вправду был там.»
«Так, если у тебя есть настолько много свободного времени, что ты можешь тратить его на просмотр любительских баскетбольных матчей, то почему ты это делаешь, вместо того чтобы, посвятить его Будде?» — Лу Хуй ехидно ухмыльнулся. Он был уверен в том, что этот молодой монах, перед ним, был монахом-мошенником. И даже если он был настоящим монахом, это было не важно! Ведь было более чем очевидно, что он не был аскетом. Если же это, было бы не так, то откуда у него могло найтись свободное время, чтобы смотреть за любительскими баскетбольными матчами?
Фанчжэн улыбнулся: «Этот Нищий Монах покинул гору, чтобы окунуться в светский мир, и чтобы увидеть мириады особых черт, разумных людей. Баскетбольные матчи так же являлись частью человеческой жизни. Поэтому, этот Нищий Монах за ними наблюдал, и он находил их довольно интересными. Кроме того, то, что было поистине интересным, возможно, было никак не связано с баскетбольными матчами.»
«Ох? Ты меня заинтриговал. Если интересной штукой, не являлись баскетбольные матчи, то что, для тебя, было интересным?» — Ну и после прослушивания ответа Фанчжэна, любопытство Лу Хуя было спровоцировано.
Фанчжэн ответил ему, на глубокомысленный манер: «Естественно, это было что-то, что находилось за пределами баскетбольного матча. А именно, сердце человека.»
Лу Хуй был ошарашен этим ответом. Однако же, он не был им удовлетворён: «Так ты говоришь мне о том, что я не должен был их прогонять? Да ты нихуя не знаешь!» Фанчжэн покачал головой: «Покровитель, как этот Нищий Монах, может быть, ну хоть как-нибудь с вами связан?»
Лу Хуй был ошеломлён: «Что ты имеешь в виду?»
Фанчжэн безмолвно улыбнулся, когда Лу Хуй с подозрением пялился на Фанчжэна. Он был слегка озадачен тем, что было у этого молодого монаха, на уме.
И в этот момент, Су Юнь подала на стол блюда. На блюдах были лишь овощи, вообще без какого-либо мяса. И из того, как это всё и выглядело, финансовая ситуация данной семьи, так же была, не очень-то и хорошей. Су Юнь сказала: «Почтеннейший, простите нас за то, что мы не можем выдать вам многого.»
Фанчжэн быстро встал из-за стола и затем, он сложил ладони вместе: «Амитабха. Покровитель, этот Нищий Монах, уже у вас в большом долгу, за то, что вы его накормили. Поэтому, как этот Нищий Монах, вообще может вас винить?»
И только тогда, Су Юнь радостно вернулась на кухню, чтобы сделать что-то еще.
И в тот момент, когда Фанчжэн опять сел за стол, он услышал комментарий от Лу Хуя: «В наше время, очень много монахов, просят у людей: пожертвования, подати и безвозмездную помощь. Но, в итоге, большая их часть оказывается в кутузке. Подобное я видел своими глазами. Так же, я слышал, что Буддизм был разделён на Школы Мысли, Махаяны и Хинаяны. Буддизм Махаяны учит спасать других людей, когда Буддизм Хинаяны, учит спасать лишь самого себя. Буддизм Махаяны не одобряет собирание пожертвований, с людей, когда Буддизм Хинаяны, в свою очередь, это дело одобряет. Это правда? Маленький монах, ты ведь из Хинаянской школы мысли, не так ли?»
Из этой серии, из вопросов, стало ясно, что Лу Хуй знает кое-чего о Буддизме. Более того, он язвительно задавал эти вопросы Фанчжэну. В Китае, Буддизм Махаяны был основным религиозным течением. И если кто-то являлся частью Хинаянской школы мысли Буддизма, то к нему бы относились в обществе, лишь с презрением. Ну, по крайней мере, обычные люди придерживались подобного мнения. Ну и конечно же, в глазах монахов…
«Покровитель, это была правда, что Буддизм разделился на Махаянскую и Хинаянскую школы мысли. Однако же, они не были, ни хуже и не лучше, друг друга. Будь то спасение себя самого, или же спасение других, оба этих действия приводили к тому, что в нашем мире появлялось на одного, или же на пару хороших человек больше. Так почему подобные действия, должны считаться, чем-то плохим? А что до этого Нищего Монаха… Ну, он верит в Будду, и данная вера не была уникальна ни для Махаянской, ни для Хинаянской школ мысли. Покуда подобные действия, были верными, этот Нищий Монах будет в них верить.
А что до испрашивания пожертвований, то существуют определённые правила, чтобы этим заниматься. Существует такие вот фразы: пожертвования никогда не просят после полудня и, просить их можно, не более чем у семи семей.
Поэтому, если кто-то не сможет испросить пожертвования за эти семь попыток, то ему придётся медитировать на пустой желудок, и он не может тревожить покой остальных людей.»
«Ты веришь в Будду? А в какого именно Будду ты веришь?» — Лу Хуй захотел проверить Фанчжэна.
Фанчжэн указал пальцем, на своё сердце: «Будда в сердце, Будда ты сам и Будда является всем в этом мире.»
«Что это ещё за Будда то такой?» — Лу Хуй был ошарашен.
«Увидев истинную натуру бытия и слившись с Буддийской натурой, любой может стать Буддой. Так почему бы вам не верить в себя, в своё сердце и в добро, которое существовало в каждом существе, этого мира? Этот Нищий Монах желает быть честным со своим сердцем, и он хочет помочь этому миру, посредством его достойных поступков. Ведь, как говорится: как кто-то может стать Буддой, когда его сердце, уже является Буддой?»
Лу Хуй ошарашено замолчал. И он смотрел на Фанчжэна так, как если бы тот был монстром. Монахи, с которыми он встречался в прошлом, часто говорили о Будде и о его поступках. И это был, его первый раз, когда он видел кого-то, навроде Фанчжэна! Он был буквально монстром, среди Буддистов!
Лу Хуй теперь был еще сильнее заинтригован Фанчжэном и поэтому, он расправил спину и сел поудобнее. Его нахмуренные брови, практически полностью исчезли и затем, он спросил: «Если то, что ты говоришь, будет распространено среди обычного люда, то скорее всего, тебя насмерть забьют палками, остальные Буддисты.»
Фанчжэн слегка покачал головой: «Подобное никогда не произойдёт. Будда способен принять, всё что угодно. Покуда это было правильным и хорошим, он мог это принять. Будда существует не только в одной школе мысли, которая была самой правой и ортодоксальной, вовсе нет, он был амальгамой многих школ мысли нашего мира. В сердцах всех людей, находится Будда, который принадлежит, лишь им самим. Однако же, и вправду существуют такие люди, которые верят в Будд, что были сущими, в других. И это всё.»
«А разве за подобные мысли, монахи не будут подвергаться остракизму (изгнанию)?» — Со всей серьёзностью спросил Лу Хуй.
Фанчжэн хотел кивнуть, но затем, он подумал о Мастере Дзэна Одном Пальце. И поэтому, он задумался над возникшей дилеммой. То, что Фанчжэн сейчас высказал, было словами, которые в прошлом говорил Мастер Дзэна Один Палец. И некоторое время назад, Мастер Дзэна Хунянь, так же рассказал ему о том, что Мастер Дзэна Один Палец, был довольно сильным приверженцем неортодоксальности. Из-за чего он и ушёл на гору Одного Пальца… Монастырь, в котором он состоял, в качестве монаха, его не принял.
Ну и вспомнив об этом, Фанчжэн вздохнул: «Немногие могут дорасти до подобной культивационной стадии. Разные убеждения приводят к раздорам, которые в итоге, не обязательно приведут к счастливому концу. Поэтому, их можно лишь избегать.»
Лу Хуй улыбнулся, когда он это и услышал. Он начал верить в то, что Фанчжэн был настоящим монахом. Это произошло потому, что он понял, что данный монах, перед ним, говорил все эти слова, с кристально чистыми глазами. В них не было ни отвлечённых, ни сокрытых мыслей. Всё что он говорил, брало начало в его сердце. И это был его первый раз, когда он повстречал настолько невинного человека.
Ну и в этот момент, Су Юнь пришла на кухню, с еще одним блюдом. И затем, она с улыбкой произнесла: «О чём это вы тут говорите? Вы парни, кажется, что хорошо проводите время.»
Лу Хуй, выдал ей, редкую для себя улыбку: «Я общаюсь с Почтеннейшим, о Буддизме.»
Су Юнь с изумлением посмотрела на Лу Хуя. Она не видела его улыбающимся, уже в течение очень долгого времени. И когда, она в очередной раз посмотрела на Фанчжэна, она начала находить его, еще более приятным глазу! Ну и поэтому, Су Юнь и сказала: «У меня на кухне, всё ещё осталось немного вегетарианских ингредиентов. И сейчас, я приготовлю из них, ещё какое-нибудь блюдо. А вы, пока, продолжайте общаться.»
И высказав это, Су Юнь ушла на кухню.
Лу Хуй посмотрел на Фанчжэна: «Почтеннейший, согласно тому, что я знаю. Ассоциация Буддистов, полностью запретила монахам, просить пожертвования по домам, это ведь правда? Что вы насчёт этого думаете?»
Фанчжэн улыбнулся: «Я думаю, что это хорошо.»
«Ну, если данный запрет, был хорошей штукой, то почему вы испрашиваете пожертвования?» — С замешательством в глазах, Лу Хуй посмотрел на Фанчжэна.
Фанчжэн усмехнулся, когда он смотрел на Лу Хуя: «Покровитель, вы знаете разницу, между попрошайничеством и испрашиванием пожертвований?»
Лу Хуй нахмурился: «Ну они, вроде как… Одинаковые по смыслу, верно же?»
Фанчжэн покачал головой: «Во времена династии Мин, Император Хунъю 38разделил людей на разные социальные круги. Попрошайки теперь имели социальный ранг десять, что было самым крайним рангом. В трёх религиях и в девяти школах мысли, попрошайки были такими существами, которые так же были крайними по социальному рангу. Из этого, вы можете сделать вывод, настолько сильно Китай ненавидел попрошаек. Ну и поэтому, когда Буддизм распространился в Китае… Китай смог принять Буддизм, но люди в Китае, не смогли принять испрашивания пожертвований, которые по факту, ничем не отличались от попрошайничества. Ну и поэтому, люди верили в то, что испрашивание пожертвований, было эквивалентно попрошайничеству.
Однако же, испрашивание пожертвований и попрошайничество, сильно отличались друг от друга. Цель прошения пожертвований, была не в том, чтобы что-нибудь попросить, вовсе нет, а чтобы выдать монаху предлог, для ухода из монастыря. Ведь, таким образом, они могли интегрироваться с обществом и испытать на себе, светский мир. Если монах не сможет повидать мир и все его различные стороны, то как он сможет взрастить в себе сердце бодхи? Как он сможет стать Буддой?
Монахи создают хорошую карму, посредством прошения к себе доброты, вот поэтому оно и зовётся: испаршивание пожертвований. Ну и раз карма существует в нашем мире, то каким образом, просьбы о пожертвовании, могут быть безвозмездными?»
________________________
1. Чжу Юаньчжан (21 октября 1328 — 24 июня 1398) — первый император китайской Империи Мин с 1368 по 1398. Присоединился к Восстанию Красных повязок, со временем стал предводителем сепаратистов и, несмотря на низкое происхождение, возглавил руководство страной со столицей в Нанкине. После самопровозглашения объявил о начале династии Мин. Историками был охарактеризован как реформатор, успешный политик и борец с влиянием монголов. Ряд исследователей сравнивал Чжу Юаньчжана с Мао Цзэдуном.^
