Ню Ю Дао поклонился:
— Так оно и есть.
Ша Хуан Ли любопытно проговорила:
— Я тоже немного понимаю в живописи. Только не знаю, какой стиль живописи ты используешь?
Черный пион с надеждой посмотрела на Ню Ю Дао. Она надеялась, что Ню Ю Дао воспользуется моментом и будет объяснять правительнице. Ведь тогда они могут сблизиться, и это будет также хорошо для Черного пиона. С поднятием уровня воды поднимается и корабль.
Снаружи величественного павильона управитель дома Сян Мин тоже медленно подошел. Он стал около входа и молча смотрел на Ню Ю Дао.
Ню Ю Дао не хотелось все объяснять человеку, который не понимал вещи его мира. Поэтому он спокойно сказал:
— Я рисую для удовольствия, когда нечего делать. А что за стиль и как рисуется, я даже не знаю что об этом сказать.
Черный пион не находила слов. Такой драгоценный важный момент упустил.
Ша Хуан Ли посмотрела на него и не знала, то ли он действительно не понимает в живописи или не хочет говорить?
— Того, кто видел море. не удивить ручьем. Кто видел облака на горе Ушань. не признает других облаков. Оглядываясь назад, половина пути была в совершенствовании, половина пути в господстве… Что это значит? Это твой стих?
Ню Ю Дао специально написал этот стих на портрете, потому что не знал, чему Ша Хуан Ли больше отдает предпочтение. стихам или живописи. Поэтому он попутно оставил эту запись.
— Как— то услышал от другого этот стих и, когда рисовал, решил оставить его на листе. Ничего интересного.
— А! — Ша Хуан Ли поняла, что противоположная сторона похоже не сильно хочет с ней разговаривать. Она посмотрела по сторонам:
— Вы не грубили господину?
— Нет!
— Глава города, господин только пришел. Мы даже ничего не говорили. — слуги, находящиеся справа и слева сразу же ответили.
Ню Ю Дао сразу начал говорить, чтобы не портить жизнь слугам:
— Глава города, не знаю, кто будет объектом портрета. Может вы? Если так, то может мы пораньше начнем?
Ша Хуан Ли сама тоже хотела, чтобы ее быстрее нарисовали, поэтому она улыбаясь сказала:
— Хорошо! Тогда положусь на господина.
Ню Ю Дао: Я спешил сюда, поэтому мне нужны некоторые вещи.
Ша Хуан Ли кивнула головой:
— Что необходимо сразу говорите.
— Бумага, рашкуль, мольберт…. Ню Ю Дао тут же перечислил все, что ему было нужно. (ра́шкуль. 1. рег. часть самопрялки, на которой держится катушка. 2. устар. карандаш, употребляемый живописцами.)
В тот же момент два человека начали все подготавливать.
Очень быстро они принесли мольберт и бумагу, только рашкуль не был у них популярен в использовании, поэтому Ню Ю Дао снова пришлось ножом точить кусок угля.
Ша Хуан Ли похоже заинтересовалась. Она сразу же лично подошла и начала все рассматривать. Очевидно она перенимала опыт.
Когда все было готово, Ню Ю Дао спросил:
— Глава города, рисовать прямо здесь будем?
Ша Хуан Ли посмотрела на прежнюю картину. Она тоже понимала, что задний фон играет значительную роль в красоте картины. Поэтому она спросила:
— Послушаю господина. Где господин скажет, там и будем рисовать.
Ню Ю Дао: Для главы города нельзя писать портрет спустя рукава. Однако и я впервые пришел к вам, поэтому даже не знаю где— будет лучше.
Ша Хуан Ли улыбнулась: Поняла. Господин, вы тогда можете прогуляться. И где вам понравится, там и будем рисовать.
— Хорошо! — Ню Ю Дао сложил руки. Он посмотрел вокруг, вышел из величественного павильона и начал медленно расхаживать. Он, пользуясь случаем, наслаждался прекрасным видом. Ша Хуан Ли шла за ним на определенном расстоянии. Слуги также несли все, что было необходимо.
Управитель дома Сян Мин по— прежнему со спокойным выражением лица смотрел за Ню Ю Дао.
Дом правителя был построен на горном рельефе и постоянно он уходил в высь. Ню Ю Дао искал подходящее место для пейзажа, однако он все время качал головой. И только когда он дошел до самой высокой точки, до верхней веранды дворца, Ню Ю Дао оперся на перила и, глядя на древний город, кивая сказал:
— Здесь. Как вам?
Ша Хуан Ли: Хорошо. Как скажете господин.
Слуги подставили инструменты для портрета. Только кто ж знал, что Ню Ю Дао повернется, еще раз посмотрит на пейзаж и скажет:
— Наверное поменяйте мольберт и бумагу. Нужно побольше размером… —
Те слуги не находили слов. Сколько они таскались с этими инструментами и тут выходит, что они не нужны?
Однако Ша Хуан Ли взволновалась. Ведь для нее собираются нарисовать побольше портрет. Поэтому она сразу же стала подгонять:
— Давайте! Делайте, что говорит господин.
— Слушаемся! — несколько человек ответили и, взяв вещи, пошли изготавливать новый мольберт. Не прошло много времени, как все что нужно было Ню Ю Дао, они снова принесли.
У Ша Хуан Ли разве могло не доставать средств, чтобы угодить Ню Ю Дао?
Что касается Ша Хуан Ли, то Ню Ю Дао велел ей выйти из веранды и встать, опершись на перила.
— Спиной к перилам. Вам нужно принять важный вид. Еще левее. Не нужно так стоять. Наклонись правее. Лицом сюда, не смотрите вниз. Взгляд прямо. Вооот, вот так…
Ню Ю Дао, как хотел, вертел Ша Хуан Ли, а та в свою очередь безропотно делала все, что он говорил.
От такой сцены у Черного пиона пот выступил на лбу. Как бы владыку Дао не обвинили в сексуальном домогательстве.
Большинству было невдомек, что Ню Ю Дао вовсе не беспокоился об этом. Он из опыта прошлой жизни знал, что девушки перед камерой или художником, который собирается их нарисовать, полностью отключают свой мозг. Там их можно и догола раздеть, они и не заметят. Разве могла сейчас Ша Хуан Ли сопротивляться.
Как только он поставил Ша Хуан Ли так, как хотел, он начал рисовать. Ню Ю Дао прикинул пропорции рисунка и начал быстро и ловко набрасывать рисунок.
В это время Черный пион подошла и наблюдала за процессом.
Остальные слуги не смели подходить, потому что боялись помешать ему.
Сян Мин тоже не выдержал и подошел посмотреть за работой. И как только он увидел, то сразу удивился. Он и не видел и не слышал, что так могут рисовать. Видно было, как под ловкими движениями руки Ню Ю Дао, очертания на бумаге постоянно изменялись. Ню Ю Дао вкладывал душу в портрет.
Ша Хуан Ли тоже стало интересно. Она немного перевела взгляд, только Ню Ю Дао сразу же сказал:
— Не двигайся!
Ша Хуан Ли сразу же скромно застыла и не смела двигаться.
Рисунок был больше размером, поэтому и времени на него ушло намного больше. целый час.
Ша Хуан Ли покорно стояла под солнцем. Она вовсе не двигалась. Немало людей вспотели за нее. Они боялись, как бы Ша Хуан Ли не стало плохо. Чужие люди не знают, но они то знают прекрасно, что Ша Хуан Ли от рождения не была пригодна для культивирования! А тут стоять целый час под солнцем. довольно сложно.
И когда Ню Ю Дао сказал *Хорошо*, тогда Ша Хуан Ли выпрямилась. Она по— прежнему опиралась на перила, только в итоге чуть ли не упала. На ее лице появилось мучительное выражение. В этот момент кто— то подскочил к ней и придержал ее.
Как только они вошли в веранду, то ей активизировали кровообращение и привели ее в порядок.
Глядя на все это, Ню Ю Дао и Черный пион вытаращили глаза и переглянулись. Они только сейчас узнали, что Ша Хуан Ли не культиватор.
Сян Мин подошел и спросил ее несколько раз о чем— то. Ша Хуан Ли покачала головой и, придерживая загоревшую сторону лица, быстро подошла посмотреть портрет.
Ню Ю Дао поспешно сложил руки и извиняясь сказал:
— Не знал, что глава города не культиватор. Если бы знал, то предложил бы стул.
— Ничего! — Ша Хуан Ли великодушно ответила. Сейчас это ее не заботило. Она прошла мимо Ню Ю Дао и посмотрела на портрет. Как только она взглянула на него, то ее глаза округлились от восхищения.
На картине можно было увидеть стоявшую молодую девушку в длинной юбке. Она выглядела нежно и в то же время строго. Девушка, немного опершись на перила, смотрела вдаль, словно о чем— то задумалась. А сзади нее можно было увидеть красивое небо и древний разрушенный город, среди руин которого возвышались ларьки, лавки и магазины.
По картине можно было понять, что это был ее город. Только для нее самой этот город не был важным. Самое важное было то, что Ша Хуан Ли похоже действительно ощущала себя так, как ее изобразили на картине.
Все было изящно изображено на картине, и Ша Хуан Ли на картине была даже красивее.
Не только она, а даже другие, кто подходил и смотрел на картину, видели, что Ша Хуан Ли действительно на картине красивее чем в жизни.
Ша Хуан Ли обрадовалась про себя и вздыхая сказала:
— Господин Хуанди. действительно гений!
Ню Ю Дао улыбаясь ответил: Главное, что главе города понравилось.
Ша Хуан Ли молчала и разглядывала некоторое время свой портрет. Затем она внезапно повернулась и, указывая на самую красивую служанку, спросила у Ню Ю Дао:
— Господин, а можно ли написать еще один портрет для нее?
Та служанка, как услышала, то чуть ли не запрыгала от радости, однако почтенно сказала: Слуга не посмеет.
Она конечно многое надумала себе. Ша Хуан Ли на самом деле хотела просто научиться и посмотреть, как Ню Ю Дао рисует, и какую технику он использует.
Ню Ю Дао нахмурил брови: Мы договорились на одну картину.
Ша Хуан Ли улыбнулась: Я постояла и устала. А господин рисовал и должно быть еще больше устал. Если господин устал, может тогда в другой день?
Кто ж знал, что Ню Ю Дао повернется и скажет стоящему рядом помещику:
— Начальник, ты видел какой портрет я нарисовал Черному пиону. Мы договаривались за одну картину. 100 тысяч. А главе города, из уважения к ней, я без добавочной цены нарисовал портрет еще большего размера. Тут глава просит еще нарисовать. Я в принципе не могу отказать главе, но что насчет оплаты?
Узнав какая Ша Хуан Ли, Ню Ю Дао не церемонясь сказал о цене.
Сян Мин прищурил глаза.
У помещика пот выступил на лбу. Как жаль, что нельзя было закрыть рот Ню Ю Дао. Управитель дома еще говорил, чтобы глава города не узнала стоимость картины.
— Один портрет. 100 тысяч золотых? — Ша Хуан Ли испугалась просто. Даже самые знаменитые художники не берут так много.
Та служанка тоже испугалась. Разве будут на нее тратить 100 тысяч золотых. Да она и сама не сможет принять портрет за такую сумму.
Ню Ю Дао удивленно посмотрел на начальника, словно говорил ему: «Ты что? Неужели отказываешься от уплаты?»
