Была уже зима, когда группа из шести человек вернулась к границам города Ваньсян.
Снег покрывал небо, окрашивая землю в холодный белый цвет, делая все вокруг намного серьезнее.
Под покровом снега город Ваньсян казался более торжественным, чем обычно. Для бесчисленного множества людей, приходящих в него с мечтами о пути дрессировщика духовных питомцев, и без того величественный город обрел пронзительную остроту. Они больше не осмеливались смотреть вверх, когда входили в город и уверенно шагали по величественным улицам. Вместо этого они низко опустили головы и вздыхая растворялись в городе.
Город по-прежнему был шумным и оживленным. Путь туда и обратно занял долгий год. Летя в холодном небе, Чу Му чувствовал грусть, и красивое лицо Е Циньцзы появилось в его сознании вместе со смеющейся Нин Маньэр.
«Прошёл год, моя мать, должно быть, волнуется. Сначала я вынужден попрощаться, но снова найду всех вас.», — Чао Лэнчуань вёл себя как послушный ребёнок. Как только он вернулся в город Ваньсян, он быстро откланялся и вернулся в главный Духовный Дворец.
Принц Чао оставил пятерых дрессировщиков в безмолвии. Он уже такой взрослый, но продолжает так себя вести. Если он не будет больше соприкасаться с обществом, он будет как ребенок, который никогда не вырастет.
Принц Чао увидел, что все смотрят на него с лёгким презрением, и смутился. Быстро поклонившись, он убежал.
«Я должен вернуться во Дворец Кошмара, берегите себя.», — Шэнь Мо не обратил на Принца Чао внимания, и развернулся, чтобы уйти.
«Беречь себя? Дворец Духовных Питомцев и Дворец Кошмара находятся менее чем в десяти минутах друг от друга…», — Пан Юэ закатила глаза и пристально посмотрела на Тэн Лана: «Если ты будешь подражать им, я тебя убью.»
«Тьфу.…», — Тэн Лан действительно собирался это сделать, но был вынужден сдаться.
Чу Му не волновали дурачества этих людей. Увидев, как Му Цинъи оседлала своего Белого Тигра, он спросил: «А ты? Ты пойдешь со мной в Духовный Дворец или…»
«Я возвращаюсь в королевский дворец.», — сказала спокойно Му Цинъи.
«Богиня Му хочет вернуть себе все, что у нее отняли. Похоже, в ближайшие дни будет интересно.», — услышал Тэн Лан и рассмеялся, не боясь грядущего хаоса.
«Тебе нужна помощь?», — Чу Му показалось, что действовать самой Му Цинъи может быть неудобно. Теперь, когда Дворец Кошмара полностью подчиняется его приказам, помочь Му Цинъи собрать вместе некоторых людей было не слишком сложно.
«Не беспокойся, у меня все еще есть верные подчиненные. Если они у меня есть, все в порядке. Вы трое не должны участвовать в войне, если она начнется раньше срока.», — сказала Му Цинъи.
«Эн, тогда береги себя.», — кивнул Чу Му.
После разговора, Чу Му и Му Цинъи решили попрощаться с Пан Юэ. Тем не менее, они заметили, что эти двое давным-давно отступили, и были еще более безмолвны.
Город Ваньсян был действительно большим, но все они жили во внутреннем городе и около Алтаря Ваньсян. Увидеть их было не так уж трудно, поэтому все разошлись, поговорив еще немного, оставив только Чу Му и Тэн Лана.
«Чао Лэнчуань действительно невнимателен. Мы как будто не из одного Духовного Дворца, мог бы и подождать, чтобы мы вернулись вместе.», — пожаловался Тэн Лан.
……
Два молодых господина Духовного Дворца были очень сдержанны, решив войти через главные ворота.
Войдя в главный Духовный Дворец, Тэн Лан должен был доложить отцу и помахал на прощание рукой.
Чу Му шел вдоль дворцов, пока не добрался до большого заднего двора, желая преподнести своей маленькой жене после года разлуки большой сюрприз.
Однако, войдя во двор, он не увидел ни Е Циньцзы, ни Нин Маньэр, ни даже беспокойных белых кошмаров.
«А, молодой господин, вы вернулись.», — маленькая служанка держала тазик. Увидев Чу Му, стоящего снаружи, она застенчиво улыбнулась и сказала:
«Почему здесь никого нет?», — спросил Чу Му.
«Госпожа отправилась в дворец Верховных и, вероятно, сейчас находится у озера.», — сказала маленькая служанка. Чу Му кивнул и пошел в обычную комнату для приготовления лекарств Е Циньцзы. Положив туда еще несколько драгоценных камней, он решил, что ему больше нечего делать, и направился к дворцу.
В Озерном павильоне Чу Му бывал несколько раз. Там прекрасный вид, и снежный сезон должен его особо подчеркнуть.
Озеро уже замерзло, как мутное зеркало. Несколько хлопьев снега лениво плыли по воздуху, вычерчивая изящные дорожки в небе.
Подойдя к деревянной дорожке, Чу Му увидел красивую и спокойную девушку, сидящую в павильоне. Одетая в белоснежный меховой халат, который подчеркивал ее благородное и стройное тело, она стояла как ангел в этот зимний день, чистая и незапятнанная.
Чу Му увидел ее и был ошеломлен.
Эта фигура была знакомой и в то же время странной. В прошлом, когда он видел ее, ее леденящее равнодушие заставляло Чу Му чувствовать себя испуганным и трусливым. Он никогда не понимал, почему его отец был так отзывчив, А его мать была такой нелюдимой.
Теперь Чу Му медленно понимал, что она просто родилась такой; никто не мог приблизиться к ней легко. Но за этим ледяным покровом прячется живой человек со своей историей. Ее эмоции были скрыты за спокойными и одинокими глазами, так же как снег скрывал под собой мир.
Чу Му потерял свои мысли, глядя на нее. Только через некоторое время он наконец двинулся по деревянному коридору.
Она явно еще не заметила его. Чу Му просто медленно подошел к ней и улыбнулся, позвав: «Мама.»
Тело Лю Бинлань задрожало. Обернувшись, она увидела красивую улыбку. Уверенность и непринужденность в улыбке излучали неповторимое обаяние мужчины, почти сбивая Лю Бинлань с толку, вводили её в замешательство, не её ли муж перед ней, который хотел скитаться по миру и вернуть все, что он потерял, или это был решительный трудяга, стремящийся к цели в своем сердце.
«Чу Му…», — холодное сердце Лю Бинлань мгновенно растаяло, проступив влагой на её глазах.
От Е Циньцзы Лю Бинлань уже узнала, что Чу Му жив.
Тем не менее, когда Чу Му действительно появился перед ней с улыбкой, и назвал её мамой, все ее эмоции, наконец, прорвали плотину в ее сердце, открыв ее самую искреннюю и уязвимую сторону.
Душераздирающее горе, которое она почувствовала после того, как Чу Му стал дьяволом, а также слезы радости от воссоединения создали сопоставление между раем и адом. Даже Лю Бинлань не понимала, что за последние годы она испытывала такое сильное психическое напряжение. Видя, что ее сын здоров, она подавилась словами, крепко обняв Чу Му за плечи…
Чу Му посмотрел на плачущую мать и почувствовал, как волны тепла пробежали по его сердцу. Куда бы он ни пошел, она всегда думала о нем, беспокоилась за него.
Никому не понравится быть одному и не иметь никаких связей с миром…
