— Ты вносишь неоценимый вклад в наше дело, Эмили,— человек средних лет, одетый в черный балахон, говорил с женщиной примерно того же возраста, облаченной в балахон попроще.
— Спасибо, Великий Жрец... А это действительно сработает? — с волнением спросила она.
— Успокойся, Эмили, Он непременно вознаградит нас. Приступим, — когда разговор закончился, фигуры в черных капюшонах поднялись по ступенькам к постаменту и окружили прикованного к алтарю ребенка с темно-каштановыми волосами.
— Папа... Мама... Зачем? — смущенно спрашивал мальчик, приподняв голову и глядя на них глазами, полными недоумения.
— Это для твоей же пользы, Зигфрид. Радуйся своей удаче, даже я завидую тебе! — поучительным тоном ответил Великий Жрец.
— Эмили, приготовь церемониальный кинжал, — велел он.
— Да, Великий Жрец, — Эмили поклонилась и равнодушно взглянула на сына.
Тем временем семь фигур в капюшонах начали петь, вычерчивая кровавый символ вокруг алтаря.
— О, Прародитель Пустоты, прими сосуд, который мы преподносим тебе.
Кровавый символ вокруг алтаря изображал трех волков, окружающих четвертого, изображенного в центре алтаря.
— Кинжал готов, Великий Жрец,— Эмили передала жрецу черный кинжал.
— Благодарю, Эмили, — не сводя глаз с мальчика, жрец подошел к алтарю.
— Папа... — мальчик посмотрел на отца, и слезы покатились по его лицу.
— Мой сын... — Великий Жрец посмотрел на ребенка, в чьих глазах читалось почти безумие.
— Отец очень гордится тобой! — он поднял кинжал и начал вырезать знак на руке сына.
— Ааааааа! — нечеловеческим голосом закричал мальчик.
— Это всего лишь царапина, Зигфрид, — Эмили с волнением смотрела на сына.
— И это только начало, Зигфрид. Найди утешение в своей боли. Твоя маленькая жизнь подарит нам большую силу.
Он начал вырезать кинжалом буквы на груди ребенка.
— Пожалуйста, не надо! — мальчик хрипло кричал, по лицу текли слезы и сопли.
Невзирая на крики, жрец продолжал свой ритуал, умело используя кинжал для начертания древних символов на плоти своего сына.
— Перестань! Прости меня! Пожалуйста, прекрати! — мальчик извивался, надеясь, что кто-нибудь остановит его отца. Черная кровь медленно капала на пол.
Увидев ее, Эмили поспешно произнесла:
— Яд начинает действовать!
Глаза семи фигур в капюшонах сверкнули в нетерпении.
Один за другим, начерченные кровью волки начали светиться, а затем почернели.
Жрец кивнул головой и отошел:
— Можно начинать ритуал.
Семь человек шагнули вперед, размахивая кинжалами.
— Эмили, начинай! — горячо закричал жрец, выпучив глаза от волнения. Эмили медленно подняла руки и начала говорить.
— О, Волк Пустоты, услышь нас! Мы приносим тебе в дар невинного ребенка, воспитанного в течение семи лет без малейших страданий.
Стены тряслись. Девять человек, находящиеся в зале, тяжело дышали. В их лицах читалась радость. Тело Зигфрида начало подергиваться, волосы почернели, а глаза засветились желтым светом. Звук ломающихся костей пронесся по комнате.
— Ааааааааа!
Жрец широко улыбнулся и сказал:
— Теперь очистим сосуд!
Он кивнул семи участникам ритуала. Один за другим они приблизились к алтарю и подняли свои кинжалы дрожащими от волнения руками.
— Нет, нет!.. — слабо возражал Зигфрид, его глаза наполнились ужасом. Не обращая на него внимания, семь фигур с энтузиазмом начали вонзать кинжалы в его тело.
— Ах...
Пока участники ритуала разрывали плоть Зигфрида, тот кашлял черной кровью: яд, который покрывал кинжал отца, усилил его боль, и страдания достигли новой высоты. Постепенно Зигфрид стих, захлебнувшись собственной кровью. Его руки опустились, желтые глаза погасли, и тепло понемногу стало покидать его тело.
— Почему? Что я сделал не так? Мама? Отец? — его последние мысли не были услышаны участниками ритуала. Когда все признаки жизни исчезли, семь фанатиков, наконец, перестали терзать его плоть. Жрец и Эмили подошли ближе. Все девять человек с улыбкой стояли вокруг, глядя на безжизненное тело.
— Воистину, невинный ребенок! — подумал про себя жрец.
— Используй это смиренное тело как сосуд! — произнесла Эмили, дрожа от почтения.
Ранее неподвижное тело начало проявлять признаки движения. Из него просочился слабый черный туман, который вскоре распространился по всему залу. Все девять человек блаженно задрожали и встали на колени, ожидая «заселения» сосуда. Туман становился все гуще, приобретая очертания волка.
Волк воспарил над телом Зигфрида. Он бросил один недолгий взгляд на склонившихся людей, а затем посмотрел на мальчика. Некоторое время в зале стояла тишина, а слабый черный туман парил, как живой. Группа фанатиков начала нервничать, будучи не в состоянии сдерживать свое волнение. Жрец хотел посмотреть на бестелесное существо перед ним, но попытавшись поднять глаза, он почувствовал невыносимое, раздирающее душу давление, которое чуть не задушило его.
— Ах, — жрец выдохнул и кое-как перевел дыхание, из его носа потекла кровь.
Полупрозрачный Волк медленно окинул взглядом всех девятерых. Его пасть раскрылась, и в зале раздался невероятно глубокий голос:
— Девятеро из вас хотят получить бессмертие в обмен на жизнь мальчика?
Слова звучали угрожающе, однако тон был безразличным и не выражал никаких эмоций. Фанатики были слишком возбуждены, чтобы говорить, но в их взгляде читалось ожидание.
Жрец в мольбе сложил руки и начал говорить:
— Господин, мы бы хотели...
— Я не об этом спрашивал, — голос дрожал и звучал несколько раздраженно, что заставляло стены дрожать, а туман клубиться. Жрец распростерся на полу.
— Да, мой Господин, мы желаем бессмертия! А я прошу прощения!
— Я вижу, — Волк перенаправил свой взгляд на Зигфрида, словно искал чего-то.
— Мне следует оживить мальчика? — снова спросил Волк бесстрастным тоном, в котором было сложно угадать намерения, если они вообще были.
— Простите меня, мой Господин! Это...
— Это не то, о чем я спрашиваю, — голос стал более эмоциональным, в нем все больше узнавалось раздражение, и стены затряслись сильнее, а туман заклубился еще больше. — Я бы посоветовал вам думать, прежде чем говорить.
Остальные восемь человек, преклонившие колени, также начали истекать кровью из носа, тихо проклиная жреца. Было ясно, что Волк предугадывает намерения и ожидает простых ответов, а не лести.
— Простите, мой Господин! — жрец ударился головой о пол.
— Мальчик... больше не нужен, мой Господин, — жрец выдавил из себя улыбку.
— Разве это не твой ребенок? Возродить его будет несложно.
Жрец некоторое время думал, прежде чем заговорить.
— Он сыграл свою роль, Господин, и кроме того, он вырос, ничего не зная о мирских делах. Ребенка можно заменить, возрождать его бессмысленно, мой Господин.
Волк некоторое время смотрел на жреца:
— Он сыграл свою роль и больше не нужен, правильно?
— Да, мой Господин! — жрец ответил быстро, не задумываясь о потенциальных последствиях такого ответа.
— Тогда... — Волк помолчал. Туман клубился в тишине, поднимаясь все выше и выше. Впервые Волк показал свои невероятно яркие, желтые глаза, излучавшие свет. — Зачем же мне все вы?
Все девять человек почувствовали леденящий ужас в своих сердцах, желая убежать, но никто не мог найти в себе сил сдвинуться с места.
— П-пожалуйста, Господин…
— В пыль! — все девять фанатиков затряслись и начали стремительно стареть.
— Пожалуйста, это была не моя ошибка, он заставил меня пожертвовать нашим сыном! — Эмили, теперь уже выглядевшая в два раза старше, отчаянно умоляла, желая найти выход.
— Как смеешь ты лгать мне? — безэмоционально произнес Волк, глядя на нее. Над Эмили образовался столб черного тумана, который мгновенно раздавил ее.
Увидев, как женщина превратилась в кучку пепла, оставшиеся восемь человек пришли в ужас. Жрец пожалел, что поспешил с ответом. Волк посмотрел на фанатиков. Постепенно они постарели, наконец, превратившись в черную пыль. Волк снова посмотрел на ребенка.
Туман медленно расползался, охватив книгу, спрятанную в балахоне жреца. На ее обложке был изображен символ из четырех волков. Книга медленно исчезла в тумане.
Затем Волк начал кружиться вместе с черным туманом, который теперь поглотил весь зал, продолжавший неистово трястись.
Наконец, все стихло. Туман пропал вместе с телом Зигфрида.
Покойся с миром!
В пространстве над алтарем послышался треск, и в небо поднялся черный столб тумана. В радиусе нескольких миль все живое обратилось в прах. Деревья почернели и окаменели. Казалось, что за одно мгновение прошло несколько тысячелетий.
Несмотря на то что все это происходило в отдаленном месте, растущий столб было видно на тысячи тысяч миль вокруг. Люди повсюду смотрели на него и чувствовали леденящий душу ужас.
— Боги помогут нам!
— Боги направят нас!
— Боги защитят нас!
***
Во дворце король вел беседу, не особо отличавшуюся от бесед, проходивших в остальных точках мира.
— Мой Король! — министр почтенно поклонился и начал докладывать ситуацию.
— Маги передают, что на Континенте появился черный столб. Они сообщают, что, по всей видимости, его заметили и такие государства, как Парв и Тельвейн. Наши источники говорят, что крупные парвианские дома созывают друг друга, а Тельвейнская Империя проводит реорганизацию своих войск. Кроме того, многие благородные семьи в нашем Греницианском Королевстве начали волноваться. Многие утверждают, что это предупреждение от богов. Диаволь и Темные Эльфы также проявляют беспокойство.
— Ах!
— Не может быть.
— Коснется ли это нашего Королевства снова?
— Еще одно великое бедствие?
Зловещая атмосфера повисла в зале, и по знатной толпе пронесся взволнованный шепот.
— Тихо! — король поднялся со своего трона, что заставило дворян успокоиться.
— Более тысячи лет назад произошло подобное событие. И Греницианское Королевство выжило, не так ли?
Многие дворяне молча кивнули, а король задумался.
— Велите всем благородным домам обучить своих сыновей и проверить людей на их территориях. Все выдающиеся таланты необходимо направить в столицу для дальнейшего обучения независимо от происхождения и существования каких-либо конфликтов или кровной вражды — они должны прекратиться до дальнейшего уведомления. В противном случае они станут врагами Королевства.
— Как пожелаете, мой Король.
— Есть ли вопросы? — спросил король.
— Нет, больше ничего, — поклонился министр.
— Тогда это все, — король махнул рукой, распустив подданных.
