Увидев реакцию Дэбиана, Люциус слегка улыбнулся и продолжил: «Поскольку ты хочешь поговорить, давай поговорим. Мы все взрослые люди и нам нет смысла врать друг другу. Ты готов поговорить со мной начистоту?»
«Да.» с улыбкой на лице ответил Дэбиан: «Я обещаю, что буду говорить только правду. Однако откуда мне знать, что ты тоже будешь говорить мне правду?»
«Ну мы можем принести клятву.»
«Что? Ты хочешь поклясться Богу Света?»
«Конечно нет, Бога Света не существует! Использовать что-то не существующие для клятвы, полностью бесполезно.» рассмеялся Люциус: «Мы ведь уважаем друг друга и поэтому нам никакой нужды врать. Однако давай поклянёмся тем, что для нас имеет самое большое значение и если кто-то из нас обманет, это исчезнет!»
Дэбиан нахмурился и после нескольких секунд размышления, кивнул: «Хорошо, но к своей клятве ты должен добавить клятвы именем Бога Света и именем Монастыря.»
«Я не верю в Бога Света, но как и ожидал, ты этому не веришь…» улыбнувшись, Люциус покачал головой: «Ладно, хоть твоё условия и ставит меня в невыгодное положения, я согласен.»
Дэбиан никак не стал комментировать это заявление.
«Насколько я знаю, господин Дэбиан в детстве хотел стать доктором или Магистром, я прав?»
«Похоже, ты хорошо сделал свою работу.»
«Конечно. В конце концов я шёл к тебе в гости и было бы слишком грубо, если бы я ничего не узнал о тебе.»
Дэбиан не придавал этому большого значения, так как прекрасно осознавал, что до того как назначить его старейшиной Тёмной Церкви, Монастырь должен был собрать о нём самую подробную информацию. Однако нужно было учитывать и то, что жизнь продолжается и информация, которая лишь вчера всё ещё считалась актуальной, сегодня может не иметь никакого значения: «Раз мы уже договорились говорить только правду, то мне хотелось бы узнать, как Монастырь принял в свои ряды такого неверующего, как ты?»
«Это действительно интересный вопрос.» рассмеялся Люциус: «Всё зависит от авторитета и выгоды. Если бы не авторитет, то меня бы уже давно выгнали.»
«Авторитет твоего отца?»
«Правильно.» кивнул Люциус и немного подумав, продолжил: «Мистер Дэбиан, в детстве ты был добрым ребёнком, так почему же ты сейчас настолько безжалостный? Ты ведь должен понимать, что сила всей Внутренней стены намного больше, чем видно на поверхности. Хотя своими действиями ты и можешь поколебать её, но шансы на это крайне малы. Если ты провалишься, то все близкие тебе люди — умрут! Даже их семьи и друзья, так же подвергнуться наказанию… разве тебе не жаль их?»
Дэбиан слегка нахмурился. Слова Люциуса заставили его почувствовать себя немного неудобно. Это был именно тот вопрос, который он так старательно избегал! В конце концов, он не был уверен на все сто процентов, что его план по свержению Внутренней стены будет завершён успешно!
«В тот момент, как они решили последовать за мной, они уже были готовы к последствиям нашего провала!» Дэбиан бросил на Люциуса холодный взгляд: «В этом мире, есть множество людей, которые сильно отличаются от тебя. Они живут обычной жизнью и неудовлетворенны этим, но всё что они могут сделать, так это поставить на кон свою жизнь и надеяться на счастливый исход.»
Люциус ненадолго задумался и сказал: «Как ты думаешь, это того стоит? Они используют свою жизнь в обмен на определённые материальные блага, которые предоставляешь им ты. Так скажи мне, чем это отличается от заключения контракта с дьяволом? Более того, учитывая твои способности, ты можешь дать им эту хорошую жизнь и без организации восстания.»
«Какое ещё восстание?»
«То, что ты организовал во Внешней стене!»
Дэбиан пристально посмотрел на парня: «Если ты думаешь, что не нужно организовывать восстания, то зачем сам идёшь на него? Ты сейчас идёшь против приказа Монастыря, так чем это отличается от измены и восстания?»
«Это не предательство.» покачал головой Люциус: «То, что я сейчас делаю, также является частью моих обязанностей Миссионера. Я стараюсь вернуть тебя к добру и миру, как это можно назвать изменой и восстанием?»
«Однако тебя послали сюда с совершенно другой целью. Я ведь прав?» рассмеялся Дэбиан: «Ранее, ты упоминал правду и лож, так вот я считаю что твоё поведение это обычное притворство. Ты явно неудовлетворён поведением Монастыря, но ничего против этого не предпринимаешь и продолжаешь потворствовать им. В моих глазах это обычное лицемерие!»
От слов Дэбиана, Люциус немного опешил. Он не ожидал, что тот начнёт контратаку и сможет полностью загнать его в тупик. Немного подумав, парень всё же ответил: «Это действительно лицемерие! Однако лицемерие это часть человеческой природы. Более того, ни моё лицемерие, не тем более лицемерие Монастыря никак не вредит другим людям! Поэтому её нельзя считать чем-то плохим.»
«Я никогда и не говорил, что лицемерие это плохо.» сказал Дэбиан.
Такое заявление заставило лицо Люциуса сильно измениться. Он пытался оправдать своё поведение, но как оказалось это и нужно было: «Лицемерие — не положительная человеческая черта. Монастырь хоть и проповедует святое имя Бога Света, но это не лицемерие, ведь никто не может доказать, что в действительности его не существует! Более того, мы распространяем имя Бога Света во имя добра, мира, справедливости и любви! Я считаю, что это хороший поступок и не имеет ничего общего с лицемерием.»
«Ты прав, никто не может доказать что призраки, демоны и Боги не существуют и действия Монастыря нельзя назвать лицемерием. Даже если они и поступают лицемерно, то это не вредит людям. Просто существует очень много людей, которые не могут различить где правда, а где лож и часто получается так, что они становятся не просто лицемерами, а настоящими демонами.» безразличным тоном, сказал Дэбиан.
Люциус немного подумал и почувствовал, что в словах Дэбиана было что-то не так: «Ты не прав. Большинство людей этого мира не глупые… они просто добрые и выбирают праведную сторону, хотя иногда это и бывает глупым решением. Если бы в этом мире все были умными и расчётливыми, то зло, уже бы давно преобладало над добром.»
«Как ты думаешь, во что превратится мир, если все перестанут скрывать свою истинную личность и начнут открыто совершать свои грустные поступки?» спросил Дэбиан и после небольшого молчания, сам ответил на этот вопрос: «Я тебе отвечу — руководители этого мира скинут свою маску заботы и напрямую поработят остальных людей. Продавцы и бизнесмены будут обдирать клиентов, а закон будет поощрять их! Как ты ранее и говорил, мир делится на правду и ложь, реальность и иллюзию. Однако ты заблуждаешься — никто не хочет слышать горькую правду и жить в несчастливой реальности. Люди всегда выбирают сладкую ложь и счастливую иллюзию.»
Дэбиан не собирался давать Люциусу время собраться с мыслями и продолжил: «Возьмём к примеру двух людей: тела обоих полностью покрыты грязью, но один из них носит чистую одежду и скрывает это, а второй не делает этого. Люди видят этих двоих и сознательно тянутся к первому, но избегают второго. Таким образом люди стремятся к тому, что снаружи красиво, а гнилое внутри.»
«Люди не любят лицемеров, но если бы они все сняли свою одежду и выставили на всеобщее обозрение свои грязные тела, то, что бы случилось потом? Все бы они поняли, что среди них почти нет тех, кто полностью чист и безгрешен! Чистых людей очень мало в этом мире и они разобщены…»
«А к чему приведёт осознание этого? Ты думаешь, что все люди пойдут мыться? Нет, все чистые люди будут подавлены теми, кто носит одежду и скрывает своё грязное тело. Вернёмся к нашей ситуации, если это произойдёт, то настанет беззаконие и открытое правление злых людей! Убийство невиновных, изнасилования и прочие преступления будут в пределах нормы и многие люди, которые раньше сдерживались, дадут волю своей истинной натуре. Как тебе такая реальность без лжи и лицемерия?»
Люциус пристально посмотрел на Дэбиана и после нескольких минут молчания, сказал: «Приведённый тобой пример слишком раздут и такого никогда не случится.»
«Ты прав, это практически невозможно.» кивнул Дэбиан: «Все люди по своей природе лицемерны. Однако мне интересно, сдерживать свою человеческую натуру и не быть лицемерным, это тоже лицемерие? Если да, то лицемерие это не порок, а главный признак того, что человек является человеком!»
Немного помолчав, Дэбиан продолжил: «Я считаю, что человеком не рождаются, а становятся по мере прохождения пути от рождения до самой смерти.»
