Из-за двух сестер, одной холодной как лед и второй наивной словно младенец, Цзян Чэнь был не в самом лучшем состоянии. Он очистил сознание, а затем с грустной улыбкой поднял голову и направился к себе, чтобы заняться уединенным культивированием. Вдруг он услышал какой-то звук, доносящийся со стороны густого леса.
— Кто там?
Из-за деревьев раздавался звук неторопливых шагов; тонкая, белоснежная ручка легким движением отодвинула ветку дерева, за которой Цзян Чэнь увидел ее очаровательную хозяйку.
— Госпожа Хуан-эр?
Стройная девушка была одета в светло-зеленое платье, а второй рукой она держала корзину, сплетенную из бамбука. Она явно что-то собирала в лесу.
Сейчас на Хуан-эр была надета маска, которая полностью скрывала ее лицо. Прозрачный лесной туман окутывал ее точеную фигурку, казалось, она сама источает этот туман, подобно некой небожительнице.
Цзян Чэнь был поражен. И в прошлой, и в этой жизни он был знаком с множеством удивительных красавиц. Сексуальная и прямолинейная Гоуюй, чопорная и благородная Дань Фэй, нежная и робкая Вэнь Цзыци, холодная и замкнутая Лин Би-эр и ее невинная и наивная сестра; все они были невероятно прелестны собой. Но почему-то именно эта непривлекательная юная девушка, скрывавшая лицо за маской, чем-то поразила Цзян Чэня до глубины души.
Он полностью погрузился в мысли о ней. Прекрасных девушек зачастую сравнивали с божествами, и Цзян Чэнь не мог не признать, что Хуан-эр больше, чем кто бы то ни было, заслуживает того, чтобы считаться настоящей богиней.
Если не считать черт ее лица, можно было подумать, что Хуан-эр с ее удивительной, неземной статью сошла с картины. Ее учтивость и изящество, а также очаровательные и утонченные манеры делали ее похожей на фею. Часть ее белоснежной, чистой руки была обнажена. Девушка словно парила в воздухе, едва касаясь земли. Ее было необычайно трудно описать, она действительно казалась идеальным образом, сошедшим с картины.
— Господин Цзян, в этом лесу много очень красивых растений. Я хотела пособирать их, чтобы посадить у дома, но в итоге, кажется, потревожила вас.
Очаровательный, нежный голос Хуан-эр действовал как целебный бальзам на всех, кто его слышал, поднимал настроение и разгонял печаль.
Цзян Чэнь, чувствуя некоторую вину, с улыбкой произнес:
— Тогда я не буду мешать Госпоже Хуан-эр. Он помахал рукой и пошел к себе.
Хуан-эр остановилась, глядя вслед несколько растрепанному Цзян Чэню. Уголки ее губ поднялись в добродушной улыбке, словно такой Цзян Чэнь был ей даже интереснее. «Господин Цзян — честный благородный человек. У обеих сестер Лин есть свои достоинства, и они способны любого мужчину свести с ума. Удивительно, с какой сдержанностью вел себя Господин Цзян».
Она издалека видела, что делала Лин Хуэй-эр, и почему-то это зрелище нарушило ее душевный покой. Но, увидев, что Цзян Чэнь отдернул руку, а не повел себя как любой обычный, легкомысленный мужчина, она искренне обрадовалась. Она думала, что дело здесь не в каких-то чувствах к Цзян Чэню, а в восхищении его достойным поведением. Впрочем, это были лишь мысли. Будучи чуткой и благовоспитанной девушкой, она ни за что не стала бы дразнить Цзян Чэня по этому поводу.
Если бы на ее месте была Дань Фэй, в порыве ревности она непременно как бы невзначай подразнила бы Цзян Чэня.
Если бы на ее месте была Гоуюй, она бы непременно затаила бы на Лин Хуэй-эр обиду, хотя, пожалуй, и не стала бы озвучивать свои мысли.
Лишь Хуан-эр не стала затрагивать эту тему, а заговорила о том, как собирает в лесу духовные растения. Она явно не хотела смущать Цзян Чэня и давать ему понять, что стала свидетельницей сцены, разыгравшейся между ним и Лин Хуэй-эр. Нужно сказать, что ее тактичность позволила Цзян Чэню избежать крайне неловкого объяснения.
……
Вернувшись в покои для тренировок, Цзян Чэнь сел в позу лотоса и некоторое время медитировал, чтобы избавиться от посторонних мыслей. После всего случившегося самое сильное впечатление на Цзян Чэня произвела не внушительная, упругая грудь Лин Хуэй-эр, а удивительно элегантный образ Хуан-эр.
Какое-то странное чувство заставило его сердце биться быстрее.
У него было такое ощущение, словно это чувство всегда было с ним, ему просто суждено было пробудиться в этот момент и в этих обстоятельствах. Но Цзян Чэнь не привык предаваться грезам. Опыт двух жизней давно научил его контролировать свои эмоции.
«Задача первостепенной важности — достичь пятого уровня изначальной сферы. Мне больше нельзя отвлекаться. На горе Мерцающий Мираж соберется множество талантливых экспертов. Чем сильнее я стану, тем больше будут мои шансы на победу».
Размышляя таким образом, Цзян Чэнь достал несколько Пилюль Изначального Развития и изначальных духовных камней, чтобы начать тренировку.
Впитав ядро Красночешуйчатого Ящера, он получил огромное количество духовной энергии. Благодаря пилюлям и камням он мог вполне обойтись без драконьих кристаллов. По правде говоря, драконьи кристаллы были куда эффективнее камней и пилюль при культивировании изначальной ци. Но пока он не хотел их использовать. Было бы жаль тратить такие великолепные материалы для пятого уровня изначальной сферы. Лучше было использовать их на шестом уровне для достижения небесной изначальной сферы. После столь долгого ожидания подходящего момента и стольких усилий достижение пятого уровня было лишь вопросом времени для Цзян Чэня.
Он успешно достиг пятого уровня изначальной сферы примерно через двадцать дней и тут же почувствовал заметное усиление изначальной духовной энергии в его теле. Цзян Чэнь был уверен, что если бы на данном этапе он сразился с Жун Цзыфэном, он бы одержал победу с пятидесяти-шестидесятипроцентной вероятностью.
Цзян Чэнь потратил еще три дня на закрепление результатов и улучшение своих техник и приемов, которые тоже вышли на новый уровень. Чего Цзян Чэнь не ожидал, так это ощутимой пульсации родословной Золотой Цикады. Казалось, что у него вот-вот появится Крыло Цикады.
«Ха-ха, похоже, я отлично ассимилировал родословную Цикады! Если все пойдет по плану, я смогу использовать Крыло Цикады, достигнув шестого уровня изначальной сферы. Если я смогу достигнуть небесной изначальной сферы, Крыло Цикады даст мне невероятное преимущество, и я обрету способность к полету. С чего бы мне тогда бояться культиваторов смертной сферы мудрости?»
Чтобы культиватор смог летать, ему нужно было сначала достичь сферы мудрости. Культиваторы смертной сферы мудрости могли летать некоторое время; культиваторы земной сферы мудрости могли летать дольше. На этом уровне были возможны даже воздушные бои. Истинная свобода полета наступала при достижении небесной сферы мудрости. Однако, на каком бы уровне ни находился культиватор, полет требовал много изначальной энергии.
Крыло Цикады давало культиватору пару невидимых крыльев, что делало полет его неотъемлемой способностью. Такой полет не отнимал изначальную энергию. Это могло стать смертельно опасным козырем в арсенале Цзян Чэня.
«Небесная изначальная сфера!» При одной мысли о том, какие возможности возникнут у него при достижении небесной изначальной сферы, Цзян Чэнь дрожал от предвкушения. Тогда он сможет не только полноценно использовать Крыло Цикады, но и очистить магнитную золотую гору и превратить ее в неотъемлемую часть своего арсенала.
Он думал о том, какой невероятный эффект произведет гора, призванная посреди битвы с более сильными противниками, не говоря уже о битве с равными, за счет мощной магнитной энергии этого сокровища и весу самой горы. А если он сможет призвать мощнейшую форму Владыки Золотой Печати, его будет просто не остановить!
Даже Цзян Чэнь не знал, сколь мощный потенциал скрывает во Владыке Золотой Печати и сколь устрашающей будет его последняя форма. Так или иначе, он полагал, что потенциал горы равен потенциалу Владыки Золотой Печати, а то и превосходит его.
Цзян Чэнь был весь в предвкушении.
Выйдя из покоев и приглядевшись к остальным, он заметил, что они тоже делали большие успехи. Гоуюй и Сюэ Тун закрепили результаты прорыва на первый уровень изначальной сферы, а Е Чунлоу достиг новых высот. Благодаря помощи Цзян Чэня, не забывшего про своего старого благодетеля, он совершил прорыв и достиг четвертого уровня изначальной сферы.
Остальные, например, Го Цзинь и братья Цяо, тоже демонстрировали признаки прорыва в изначальную сферу. Глазам Цзян Чэня предстала поистине радостная картина; все развивались и становились все сильнее и сильнее.
Всего через семь дней должны были начаться Состязания по Дао Пилюль. Цзян Чэнь не забыл о своем обещании сестрам Лин и послал глиф с сообщением в жилище Лин Би-эр.
Когда он пришел к ней, она уже вышла, чтобы поприветствовать его, но Лин Хуэй-эр рядом не было.
— Младший брат Цзян Чэнь, Хуэй-эр слишком юна, она выкинула слишком много непозволительных выходок. Пожалуйста, прости ей ее глупые речи. В наказание я заставила ее полгода заниматься уединенным культивированием, и ей запрещено выходить из жилища, пока я не вернусь с горы Мерцающий Мираж.
Сейчас Лин Би-эр вела себя, как подобает суровой сестре.
Цзян Чэнь не привык ворошить прошлое и, будучи от природы покладистым, уже давно и думать забыл о событиях того дня. Он слегка улыбнулся:
— Младшая сестра Хуэй-эр еще совсем как дитя. Ничего страшного в том, что порой она говорит все, что взбредет ей в голову. Перейдем к делу, старшая сестра.
Лин Би-эр слегка кивнула и повела Цзян Чэня в свое жилище. Она явно сильно переживала по поводу своей репутации и старалась держать определенную дистанцию между собой и Цзян Чэнем. Она ничего не имела против Цзян Чэня, просто таков уж был ее характер.
Жилище Лин Би-эр отличалось от величественного жилища Цзян Чэня. Здесь все было куда более утонченным, атмосферой спокойствия и изящностью интерьера ее дом напоминал какую-то сказочную страну.
Отца сестер звали Лин Су, и на вид ему можно было дать лет сорок. Но из-за продолжительной комы он был бледен и истощен, подобно мертвой ветви дерева. Если бы не едва слышное дыхание, его можно было бы принять за мертвеца.
Цзян Чэнь достал набор серебряных иголок из своего кольца-хранилища и ввел их в тело Лин Су, а затем использовал свое сознание, чтобы мысленно обследовать пациента.
— Не делай этого, младший брат Цзян Чэнь! Миазма отравила сознание моего отца. Ты тоже можешь заразиться.
Если бы на его месте был любой другой мастер пилюль или алхимик, он бы остерегался Миазмы и ни за что не стал бы мысленно обследовать пациента. При соприкосновении сознаний яд тут же заразил бы и незадачливого целителя.
Но Цзян Чэнь был подготовлен. Помимо иммунитета к ядам, полученным от родословной Цикады, он располагал еще множеством способов избежать заражения. Миазма ни за что не смогла бы отравить его.
Главным препятствием на пути исцеления Лин Су было именно отсутствие возможности мысленно осмотреть его тело. Ни один мастер пилюль, включая Старейшину Юнь Не, не готов был рискнуть собственным сознанием при осмотре. Поэтому они и не могли предложить способ избавиться от симптомов.
Цзян Чэнь слегка улыбнулся и развел руки в стороны:
— Старшая сестра Би-эр может не беспокоиться обо мне, у меня есть свои способы избежать заражения. Твоего отца не вылечить, если мы не сможем провести мысленный осмотр.
