Цзян Чэнь был удивлен тем, насколько подробно старик описал весь его жизненный путь до сего момента.
Он и подумать не мог, что все это время за ним тайно следил некий загадочный незнакомец, знавший все о его свершениях.
«Почтенный старец, вы что, следили за мной?» — тихо спросил Цзян Чэнь.
«Нет-нет…» Старейшина Шунь замахал руками. Он боялся, что Цзян Чэнь неправильно истолкует его намерения. «Просто ты привлек мое внимание; ты показался мне выдающимся культиватором, поэтому я решил приглядывать за тобой. Я не желаю тебе зла, более того, пару раз я даже спас тебя».
«Хм? Так это вы заставили Чу Синханя отступить на Втором Перекрестке?» — хриплым голосом воскликнул Цзян Чэнь, припоминая тот случай.
Цзян Чэнь тут же понял, какие два случая имел в виду старик. В первый раз он помог ему на Втором Перекрестке, а во второй — когда Санчейзер хотел отомстить ему за смерть Лун Цзяйсюэ.
Эти мысли вызвали у Цзян Чэня улыбку. Видимо, этот таинственный старец был намного сильнее самого Санчейзера. А значит, можно было не волноваться.
Если этот старец и замыслил что-то недоброе, Цзян Чэню все равно было бы нечего противопоставить его силе.
Он тут же поклонился и сделал несколько вежливых жестов. «Цзян Чэнь искренне признателен почтенному старцу за помощь. Могу ли узнать ваше имя?»
Цзян Чэнь хорошо помнил, с какой легкостью этот загадочный старец отразил атаку Чу Синханя, даже ничем не обнаружив себя.
Он спросил, кем был этот загадочный старец, и сказал, что хочет отплатить ему за то, что тот спас ему жизнь.
Но в тот раз загадочный старец не назвал Цзян Чэню своего имени.
Старик кивнул: «Можешь называть меня Старейшина Шунь».
«Старейшина Шунь?» Цзян Чэнь взглянул на некрасивую, сгорбившуюся девушку.
«Цзян Чэнь, я заинтересовался тобой из-за нее. Мою внучку зовут Хуан-Эр, мы с ней принадлежим к одному племени».
«Здравствуйте, Госпожа Хуан-Эр». Цзян Чэнь вежливо кивнул, не придавая значения не слишком привлекательной внешности девушки.
Хуан-Эр слегка кивнула и улыбнулась. «Здравствуйте».
«Цзян Чэнь, у тебя наверняка накопилось много вопросов, например, что здесь произошло, и зачем я сюда пришел».
Цзян Чэнь добродушно улыбнулся.
«Мм, я осмелился потревожить основание горы, потому что не хотел встречаться с людьми из четырех великих сект, но мне нужно было поговорить с тобой лично. Есть причина, по которой я так поступил. Надеюсь, тебя это не сильно рассердит. Если подумать, то я поступил не слишком-то красиво».
Старейшина Шунь был необычайно учтив, он не задавался перед Цзян Чэнем лишь потому, что был сильнее его.
Этим он вызвал у Цзян Чэня симпатию.
«Старейшина, вы сделали все это лишь затем, что поговорить со мной без посторонних?»
«Да». Старейшина с нежной заботливостью взглянул на девушку.
Хуан-Эр была несколько смущена. Старейшина Шунь был таким уважаемым человеком, но из-за ее болезни он был вынужден чрезвычайно вежливо и скоромно вести себя с человеком много младшего него.
Дело было не в предрассудках, просто она слишком хорошо знала Старейшину Шуня.
Старейшина Шунь был гордым человеком, и даже с самыми могущественными существами он не обращался с такой подобострастностью.
Он был так невероятно учтив только из-за нее. Как же ей было не почувствовать неловкость и даже укол совести?
Заметив, как внимательно Старейшина Шунь смотрит на девушку, Цзян Чэнь тоже пригляделся к ней повнимательнее.
Старейшина Шунь слегка вздохнул: «Братец Цзян, ты ведь смог выявить у принцессы Восточного Королевства конституцию абсолютного инь, не так ли?»
Цзян Чэнь опешил. Это было секретом королевской семьи Восточного Королевства, но этот старец знал об этом?
Раз уж он и так все знал, Цзян Чэнь не стал ничего отрицать.
Он кивнул: «Да, так оно и было».
«Тогда не мог бы ты определить заболевание, от которого страдает моя внучка?» Старейшина Шунь решил перестать ходить вокруг да около.
Цзян Чэнь вдруг кое-что понял, услышав его слова. Видимо, все это время Старейшина Шунь приглядывал за ним из-за болезни его дочери.
Однако, кое-что не сходилось. Если Старейшина Шунь настолько силен и мудр, почему же он сам не может вылечить внучку?
Если уж Старейшина Шунь оказался бессилен, Цзян Чэнь мало чем мог помочь.
Цзян Чэнь молча смотрел на Хуан-Эр. Если не считать уродливых черт лица, она выглядела совершенно нормально.
Его пристальный взгляд несколько смутил Хуан-Эр. Пусть она была весьма умна и сообразительна, а помыслы ее были белоснежно чисты, все-таки она была юной девушкой. Хотя она специально изменила свою внешность и придала себе такой уродливый вид, под внимательным взглядом Цзян Чэня она почувствовала себя неловко.
Однако она была воспитанной девушкой из приличной семьи. Глядя в глаза Цзян Чэню, Хуан-Эр сразу поняла, что тот не думает ни о чем предосудительном. В его ясных глазах не было ни намека на дурные намерения.
Немного подумав, он произнес: «Старейшина Шунь, в тот день я смог выявить необычную конституцию принцессы, потому что однажды я читал о ней в одном древнем трактате. Я не до конца уверен в своих способностях к врачеванию, но, если вы хотите, чтобы я поставил диагноз, я с радостью приложу все усилия, чтобы помочь вам и отплатить вам за вашу помощь».
Цзян Чэнь хорошо помнил и добро, и зло. Старейшина уже не раз выручал его, так что, несмотря ни на что, Цзян Чэнь чувствовал себя в долгу перед ним.
А настоящий мужчина должен отдавать долги и платить добром за добро.
«Мм, я прошу тебя приложить максимум усилий. Выздоровление Хуан-Эр будет зависеть только от судьбы, и мне будет не в чем тебя винить».
Старейшина Шунь был искренен с ним; честно изложив ему суть своей просьбы, он не собирался требовать от Цзян Чэня немедленного выздоровления Хуан-Эр и винить его в случае неудачи.
Если в пророчестве старика Цянь Цзи действительно говорилось о Цзян Чэне, этот юноша и вправду может изменить судьбу Хуан-Эр, приложив максимум усилий.
Старейшина Шунь больше боялся того, что Цзян Чэнь не станет выкладываться на полную. Но теперь он успокоился, видя, что юноша готов постараться как следует.
А вот Хуан-Эр, которая с детства страдала от странной болезни, никак не выразила радость от того, что ее судьбе предстоит кардинально измениться. Что было странно, ведь несмотря на то, что всю жизнь Хуан-Эр боролась с неизвестным заболеванием, она была оптимистом по характеру.
«Старейшина Шунь, судя по внешним признакам, болезнь Хуан-Эр не связана с телесными недугами».
Старейшина Шунь слегка вздохнул: «То же самое говорили и все известные лекари. Именно поэтому Хуан-Эр уже двадцать лет страдает от этой болезни, а лекарство так и не было найдено. Однако однажды один лекарь сказал, что если приступ болезни случится три раза в месяц, то даже золотому бессмертному с вершины тридцати шести небес едва ли будет под силу спасти ее».
«Неужели?» — спросил Цзян Чэнь. «Что происходит во время приступа?»
«Когда начинается приступ», — тяжело вздохнул Старейшина Шунь, — «Хуан-Эр становится подобна деревянной кукле, теряя власть над своими словами и поступками. Порой ее одолевает хандра, а порой у нее случаются вспышки гнева. Иногда она лишается чувств, а если и нет, то она словно уходит в себя. Она может сидеть и смеяться в одиночку, а может рыдать в углу. Пустым взглядом своих безжизненных глаз она напоминает ходячего мертвеца. В конце концов, она падает в обморок и просыпается либо на следующий день, либо, самое долгое, через три-пять дней».
Старейшина Шунь привел все подробности, которые пришли ему на ум.
Цзян Чэнь нахмурился. Подобные симптомы были у многих недугов.
К примеру, причиной могли послужить: шок от испуга, отклонения, связанные с культивированием, раздвоение личности или врожденная неполная душа.
Но почти всеми этими недугами люди заболевали при рождении. Они не вызывали у больных таких нерегулярных приступов.
Недуг Хуан-Эр был явно иной природы.
Немного подумав, Цзян Чэнь спросил: «Вы позволите проверить пульс Госпожи Хуан-Эр?»
Это был древний, но действенный метод выявления заболеваний. Проверка пульса могла помочь врачующему определить заболевание и физическое состояние больного.
Постепенно выражение лица Цзян Чэня становилось все серьезнее и серьезнее. Наконец, он отпустил ее руку и сказал: «Прошу прощения, что потревожил вас».
«Благодарю вас за ваши усилия, Господин Цзян», — тут же ответила Хуан-Эр.
«Каково твое мнение?» — взволнованно спросил Старейшина Шунь.
«Все очень странно», — ответил Цзян Чэнь и покачал головой. «Пульс Госпожи Хуан-Эр в полном порядке. Ее жизненная сила тоже. Если моя догадка верна, уровень культивирования Госпожи Хуан-Эр весьма высок. Это идет вразрез с тем, что я знаю о подобных заболеваниях. Рассуждая логически, больной человек не должен обладать такой мощной жизненной силой».
«Есть ли у нее надежда на выздоровление?»
Цзян Чэнь развел руками: «Позвольте мне немного подумать. Это очень странные симптомы. Не похоже, чтобы это было врожденное заболевание, но и развившийся впоследствии недуг это не напоминает. Странно, очень странно».
Хотя Старейшина Шунь сильно нервничал, он понимал, что сейчас не следует встревать и мешать Цзян Чэню думать.
Вдруг глаза Цзян Чэня загорелись, ему в голову явно пришла какая-то мысль.
«Старейшина Шунь, у родителей Хуан-Эр были какие-либо враги?»
Старейшина Шунь опешил, почему он вдруг об этом спросил?
Немного подумав, он не стал этого отрицать: «Вставший на путь боевого дао всегда находит врагов».
«Я имею в виду, был ли у матери Хуан-Эр конфликт с кем-нибудь, не оскорбляла ли она кого-нибудь, когда была беременна? В частности, какую-нибудь женщину».
Призадумавшись, Старейшина Шунь кивнул: «Да, была одна женщина, которая влюбилась в отца Хуан-Эр, когда тот уже был женат, но это было очень давно».
«Эта женщина уже умерла? Умерла ли она еще до рождения Хуан-Эр, причем неизвестно от чего?» — спросил Цзян Чэнь.
Старейшину Шуня охватила дрожь. Само собой, эти подробности были ему известны, но все это было большим секретом. Откуда Цзян Чэнь узнал обо всем этом?
Неужели он просто догадался обо всем, опираясь на свои знания?
Старейшина Шунь удивленно взглянул на Цзян Чэня. Он не просто так задавал случайные вопросы, у него явно было какое-то представление о болезни; неужели пророчество старика Цянь Цзи сбывалось на глазах?
Не отводя от Цзян Чэня изумленный взгляд, Старейшина Шунь тут же спросил его: «Братец Цзян, ты прав, так оно и есть. Но откуда ты обо всем этом узнал? Эти подробности как-то связаны с болезнью Хуан-Эр?»
Услышав вопросы Цзян Чэня, Хуан-Эр подумала о своих родителях. В этот момент ее захлестнули эмоции, а взор затуманился.
