На экзамен отводилось достаточно времени, и Цзян Чэнь не особо волновался. Этот третий экзамен был для него словно прогулка в парке. Со способностями к чтению, которые тренировались в течение миллионов лет его прошлой жизни, он развил почти фотографическую память для того, что должно было быть запомнено.
Таким образом, немного механического запоминания не составляло для него проблемы.
Он написал свое имя величественным росчерком кисти и начал отвечать на вопросы.
Примерно через час, к своему удовлетворению, он закончил с вопросами на запоминание.
Следующей была творческая часть. Вопросы в этом разделе будут более уклончивыми и глубокими.
Конечно с опытом Цзян Чэня эти вопросы были такими слабыми и незрелыми, что они были все равно что шуткой для него. Тем не менее он по-прежнему очень серьезно формулировал ответы на них.
Хотя эти темы были поверхностными, он не давал слишком проницательных ответов. Со стандартами Восточного Королевства к теоретическим знаниям было маловероятно, что королевство будет в состоянии переварить то, что будет слишком запутанным.
Учитывая знания Цзян Чэня, если он действительно ответит слишком подробно, то результат будет тот же, как если бы он сдал пустой экзаменационный бланк.
Все слишком витиеватое не будет понято… Так будет ли разница, если он напишет ерунду?
Поэтому Цзян Чэню пришлось напрячь мозги, чтобы начать с основных знаний этого мира, добавив в них некоторые инновации.
Эти ответы на самом деле очень мало ценились им среди всех его знаний. Но Цзян Чэнь все еще немного волновался, что он мыслит слишком нестандартно и создает себе ненужные проблемы.
Таким образом, он неоднократно перепроверял себя и наконец преодолел желание действительно вдаваться в подробности. Он контролировал краткое изложение для творческой части теста и держал его на уровне, соответствующем знаниям, найденным им в Восточном Королевстве.
Выполнение задания таким образом создало для него только больше работы. Через час он дважды проверил свою экзаменационную работу, обнаружил, что она безупречна, а затем сдал ее.
Организатор, отвечающий за этот экзамен, запечатал экзамен Цзян Чэня в коробку в соответствии с правилами.
— Цзян Чэнь, этот экзамен должен быть прочитан старшими должностными лицами и оценен должностными лицами из различных областей. Понимаете ли вы это правило?
Такое правило на самом деле существовало и Цзян Чэнь не придал ему никакого значения. Он кивнул.
Независимо от того, кто ставил оценку, этот экзамен просто не мог быть провальным. Цзян Чэнь был абсолютно уверен в этом.
Уже стемнело, когда он завершил три основополагающих экзамена. Жирный Сюань семенил рядом, стараясь не отставать от Цзян Чэня. С его весом и телосложением ему было тяжело идти в ногу с Цзян Чэнем.
Жирный Сюань тяжело дышал уже после небольшой пробежки:
— Брат Чэнь, подожди своего брата!
— Брат Чэнь, я заказал столик в Осеннем Журавле, чтобы отпраздновать твой успех при сдаче трех основополагающих экзаменов. Я давно знал, что брат Чэнь был волком в овечьей шкуре. Ты не стал сдавать экзамены раньше, чтобы целенаправленно изобразить слабость. Хех, ошеломить противника с помощью стратегии!
Ласковые слова Жирного Сюаня накатывали как волны, и его этот факт совершенно не смущал.
— Давайте не пойдем в Осенний Журавль, — слабо сказал Цзян Чэнь, на мгновение задумался и вздохнул, когда увидел искренность Жирного Сюаня и Хубин Юэ. — Давайте сегодня соберемся у меня.
Хубин Юэ кивнул:
— Да, брат Чэнь прав. Мой старик тоже сказал, что в последнее время слишком много всего происходит в столице. Мы должны избегать таких мест, как Осенний Журавль.
— Хе-хе. Если брат Чэнь говорит, что не нужно идти, то мы не пойдем. К тому же, если соберемся в имении брата Чэня, нам, братьям, удастся больше пообщаться друг с другом, не так ли? — Жирный Сюань был покладистым человеком и всегда плыл по течению, вместо того, чтобы упорно настаивать на своем.
Для Цзян Чжэна, как личного слуги, это был подходящий момент, чтобы проявить себя. Он сразу же заговорил, как только услышал слова Цзян Чэня:
— Ваш управляющий вернется домой, чтобы сделать необходимые приготовления.
Жирный Сюань и остальные еще больше расслабились, когда достигли поместья Цзян Хань.
После прибытия в этот мир это был первый раз, когда у Цзян Чэня появилась возможность встретиться со своими лучшими друзьями. Он был в хорошем настроении и слушал, как Жирный Сюань и другие говорили обо всем, что произошло раньше.
— Как ты думаешь, Брат Чэнь, разве Ян Цзун не совершенно бессердечный? Подумать только, ты так заботился о нем раньше, а он отпрянул от страха и сломался под тяжестью ответственности, как только с тобой что-то случилось. Он сидел на корточках и был так напуган, что даже боялся заговорить с нами. Похоже, этот человек ненадежен. Раньше даже я относился к нему как к брату! Позор такому человеку!
Жирный Сюань весьма распалился, когда речь зашла о Ян Цзуне.
С другой стороны Цзян Чэнь легко рассмеялся и решил проигнорировать этот вопрос. У каждого были свои амбиции. Ян Цзун выбрал погоню за прибылью и сторону, которая приносила ему пользу, вместо того, чтобы выбрать своих братьев. Это был его собственный выбор.
Кроме того, Цзян Чэнь с легкостью вычеркнул имя Ян Цзуна из своего сердца.
Жирный Сюань прекратил распинать Ян Цзуня, увидев, что Цзян Чэнь не присоединился к нему. Он сменил тему на Испытание Затаившегося Дракона.
— Брат Чэнь, у тебя на самом деле есть амбиции, когда дело доходит до испытаний? — Жирный Сюань перебрал с выпивкой, и его язык стал немного развязным.
— Какие амбиции? — Цзян Чэнь улыбнулся.
— Брат Чэнь, я, Жирный Сюань, упрямый человек. Мне нет дела до этих великих герцогов. Я чувствую родство только с братом Чэнем, так что если брат Чэнь победоносно взлетит в небеса, то я буду улыбаться даже во сне! Брат Чэнь, я хочу, чтобы ты стремился к выдающимся позициям!
— Действительно, брат Чэнь, этот Бай Чжань Юнь именно такой. У тебя абсолютно точно есть потенциал, чтобы побороться за позицию одного из четырех великих герцогов, — Хубин Юэ также чрезвычайно воодушевлялся, когда подумал о выступлении Цзян Чэня в ту ночь.
— Четыре великих герцога? — тихо пробормотал Цзян Чэнь, а затем широко улыбнулся. — Четыре великих герцога — не моя конечная цель.
— Ах? Брат Чэнь, тогда какова твоя цель? Было бы также здорово, если бы ты смог войти в ряды первой десятки, — сказал Хубин Юэ.
— Хубин Юэ, ты что, глупая свинья? — хотя Жирный Сюань был пьян, рассуждал он трезво. С его пониманием Цзян Чэня и его характера дело было не в том, что он не мог занять одно из мест четырех великих герцогов, а в том, что он просто не желал делать это!
Когда он подумал об этом, огромное тело Жирного Сюаня слегка пошатнулось, и он внезапно протрезвел. Взгляды с беспрецедентным рвением вылетали из его быстро бегающих глаз под пухлыми веками.
— Брат Чэнь, может случиться так, что твоя цель — положение Восточной королевской семьи? Ха-ха, это мой брат Чэнь, все в порядке! Великие амбиции, черт возьми!
Жирный Сюань и без того был слегка ублюдком. Добавьте к этому влияние алкоголя, что привело к тому, что у него развязался язык. Вероятно, он не подумал, что эти слова могут изобличить его как потенциального мятежника.
— Это… Брат Чэнь, ты серьезно? — Хубин Юэ был потрясен, и его дыхание стало тяжелым.
Цзян Чен не знал, смеяться или плакать, увидев насколько серьезны эти двое.
— Жирный Сюань, ты слишком много воображаешь. Когда я говорил, что хочу заменить Восточную королевскую семью?
— Тогда что? — Жирный Сюань почесал голову и посмотрел на него в недоумении.
— Я — культиватор. Было бы пустой тратой моей жизни, если бы я стремился к сиюминутному богатству. Я, Цзян Чэнь, хочу всю жизнь преследовать боевое Дао. Все богатства и материальные блага, для меня лишь облака, проплывающие по небу.
Жирный Сюань стал совершенно вялым, увидев насколько серьезен Цзян Чэнь.
— Брат Чэнь, это на тебя не похоже. Что случилось с нашими предыдущими клятвами? Разве мы не согласились сходить с ума вместе, наслаждаться всем вместе, быть дикими и свободными вместе и встретить вместе все шторма?
Жирный Сюань надулся, бормоча жалобы.
— Люди должны меняться, — Цзян Чэнь слегка вздохнул. — Толстяк, раз уж вы оба мои братья, я не стану вас обманывать. Хотя бездельничать и весело, эти дни не продлятся долго. Вы знаете, сколько глаз смотрят на герцогство, что вы держите в руках? Если бы не это герцогство, то на каком основании ты должен быть таким франтом? Какие у тебя есть способности, чтобы быть диким и свободным?
Жирный Сюань потерял дар речи. Откуда он мог знать, что быть дикими и свободными вместе было всего лишь временной мечтой.
Как ты можешь быть диким без силы? Кто позволит тебе быть настолько надменным?
В конце концов, они были в состоянии быть вместе дикими и свободными из-за хороших отцов и удачной реинкарнации.
Но после того, как их поколение станет беззаботным, что же будет со следующим поколением?
Эти мысли глубоко отозвались у Хубин Юэ:
— Толстяк, брат Чэнь прав. Я тоже думаю, что только сила является истинным законом этого мира. Посмотри на опыт брата Чэня за последние несколько дней, разве не прекрасная иллюстрация этого правила? Люди бросали нам вызов, куда бы мы ни отправились. А сейчас? Каждый, кто видел брата Чэня, не смеет даже смотреть на нас. Все изменилось, благодаря силе!
Жирный Сюань отчаялся, став похожим на старого одинокого человека:
— Но вы, ребята, также знаете, что я — толстяк, которого никто не воспринимает всерьез. Обучение — это роскошь для меня. Я достиг всего только потому, что мой старик вбил это в меня кулаками и ногами…
Толстяк становился все более подавленным, пока говорил. Несмотря на то, что обычно он был в хорошем настроении и выглядел как полный франт, в нем была другая, чувствительная сторона, которую никто не мог видеть.
Его размер и вес принесли ему немало проблем, тех, которых не было у других. Они также принесли ему дискриминацию и издевательства, которых никто никогда не поймет.
Внутренне чувствительный толстяк всегда много волновался об этом, но он должен был притворяться, что ему все равно. Он научился сам осуждать себя и шутить о себе.
Кроме того, он встретил Цзян Чэня, когда тот прибыл в столицу для прохождения Испытания Затаившегося Дракона. Он встретил единственного человека в этом мире, кто не дискриминировал его и даже называл его братом.
В тот момент Жирный Сюань почувствовал, что Цзян Чэнь был его доверенным лицом — его братом на всю оставшуюся жизнь, тем, за кого Жирный Сюань готов был умереть.
— Брат Чэнь, ты знаешь? Когда я впервые приехал в столицу, то очень старался влиться в мир других наследников. Но я сталкивался с их дискриминацией и насмешками, куда бы я ни пошел. Ты… ты был первым, кто назвал меня Толстяком без насмешливой улыбки на лице. В тот момент я решил, что буду слушать все, что ты скажешь, до конца своей жизни.
Остановившись, Жирный Сюань яростно завращал своими покрасневшими глазами:
— Брат Чэнь, только что ты был прав. Если бы у нас не было хорошего отца, какое право было бы у нас бездельничать и безумно себя вести? Кроме того, чтобы мои потомки тоже могли стать франтами, я должен удержать это герцогство!
Решительное желание, которое заставило бы других со всей серьезностью расправить плечи, впервые появилось в глазах Жирного Сюаня.
