— Юный Чэнь, здесь нет посторонних, и я, старик Фэй, не боюсь насмешек. Вы только взгляните на меня, разве вам не кажется, что моя должность руководителя одного из великих храмов, Долины Цинъян, выглядит довольно могущественной? Однако в действительности она даже пердежа не стоит. Любой, даже самый незначительный, ученик Секты Дивного Древа может безнаказанно тыкать меня носом и поливать грязью. И при этом я даже огрызнуться не могу. Так что мое высокое положение существует лишь в глазах обычных людей.
— Что же насчет Северного Дворца, Южного Дворца и Дворца Бесчисленных Сокровищ — их обстоятельства, несомненно, лучше моих, однако их влияние столь высоко лишь внутри королевства Небесного Древа. Потому лишь немногие ученики сект будут проявлять к ним уважение. В глазах истинных учеников сект любой, кто валяет дурака в обычном королевстве, является никчемным человеком. Все они были забракованы, отвергнуты сектой, и им уже не суждено чего-то добиться в этой жизни. Юный Чэнь, вы понимаете, что я хочу сказать?
Цзян Чэнь слегка кивнул:
— Ученики сект чрезмерно заносчивы. По их мнению, якшаться с простыми людьми обычного королевства — значит быть бесполезной никчемностью, потерявшей власть. Такое нетрудно понять.
— Э? Юный Чэнь, так вы тоже ученик секты? В противном случае…
Цзян Чэнь замахал руками:
— Нет, я не ученик секты. Я был рожден и все это время жил в Восточном королевстве, это легко можно проверить. Могу лишь сказать, что я чуть удачливее, чем обычные практики.
Старик Фэй призадумался и вдруг серьезно произнес:
— Юный Чэнь, позвольте мне продолжить. С вашим потенциалом, вашим кругозором и манерой держаться, будет действительно большим упущением не вступать в секту. На мой взгляд, вы точно отвечаете всем необходимым требованиям, чтобы вступить в Секту Дивного Древа, к тому же я абсолютно уверен, что вы там одним шагом достигнете неба и станете лидером!
— Давай поговорим об этом потом. Если секта окажется огромным камнем, который мне не суждено обойти, то не будет ничего плохого, если я вступлю в нее и чему-нибудь научусь.
Цзян Чэнь испытывал легкую неприязнь к Секте Пурпурного Солнца, однако из-за этого он не стал бы с предубеждением относиться ко всем остальным сектам. Он был человеком, открытым для всего нового, поэтому, естественно, не собирался избегать или отказываться от сект лишь из-за пары личных счетов.
Помимо воспоминаний, Цзян Чэнь унаследовал из своей прошлой жизни и образ мыслей человека, занимающего высокое положение. Если секты станут препятствием на его пути, то он либо переступит через них, либо растопчет.
Старик Фэй сильно удивился, увидев, что отношение Цзян Чэня к сектам было таким прохладным. Он сомневался, было ли это потому, что Цзян Чэнь просто ничего не знал о сектах, или же потому, что его кругозор уже был настолько обширен, что выходил далеко за рамки сект, и именно поэтому Цзян Чэнь не стремился попасть туда?
Еще немного подумав, он все же склонился ко второму варианту.
Как ни глянь, а юный Чэнь не походил на практиков-деревенщин, которые даже мира не видывали. Да и мог ли человек, подаривший ему рецепт Пилюли Очищения Души, словно тот был ненужным мусором, совсем ничего не знать о сектах?
Даже не говоря о прочем, если бы Цзян Чэнь пожелал подарить секте рецепт Пилюли Очищения Души, то лишь одного этого рецепта было бы достаточно, чтобы ему предложили весьма хорошую должность.
А если бы он преподнес этот рецепт какому-нибудь высокопоставленному члену секты, то, возможно, его бы взял под крыло могущественный покровитель.
«Но почему же он сразу так не поступил? Судя по его развитию, похоже, что он еще не практик духовной сферы. Может ли быть, что таинственный эксперт, стоящий за ним, лишь великий мастер пилюль, который не состоялся в области боевого Дао?»
Старику Фэю никак не удавалось раскусить этого Цзян Чэня.
Сам же Цзян Чэнь, не обращая внимания на раздумья старика Фэя, похлопал того по плечу и сказал:
— Когда истощились горы и реки иссякли, может показаться, что нет выхода, но даже под тенью ивы есть яркие цветы, как и необходимое всем место… Старик Фэй, тебя отвергла секта, но даже спустя десятилетия ты по-прежнему верен ей. Я верю, что обязательно наступит день, когда ты сможешь с триумфом вернуться в Секту Дивного Древа.
Старик Фэй криво улыбнулся:
— Надеюсь, такой день действительно настанет. Я изо всех сил стараюсь в Долине Цинъян как раз потому, что хочу привнести хотя бы небольшой вклад в секту. Я лишь надеюсь, что в один прекрасный день смогу заинтересовать богов, и тогда вышестоящие члены секты узнают, что существует такой человек, как я, Фэй Сюань. Пусть я и был изгнан, у меня никогда не было жалоб или сожалений, но даже во сне я всегда мечтал о возвращении.
Цзян Чэнь тихо вздохнул. В четырех великих храмах действительно хватало странных личностей.
Старейшина Нин была из тех людей, которые придавали слишком большое значение внешности, и были извращенно помешаны на своем внешнем виде.
Ши Сяояо был настоящим пьянчугой, полностью одурманенным Дао вина.
Что же до старика Фэя, он являлся страстным приверженцем Секты Дивного Древа. Пусть он и был отвергнут этой сектой, но по-прежнему, скрепя сердце, желал вернуться туда.
Это и есть многообразие мира.
Цзян Чэнь, призадумавшись об этих трех людях, казалось, ощутил эмоциональный резонанс с ними.
«Странно, с чего это я вдруг стал таким меланхоличным и сентиментальным? Это действительно очень странно,» — Цзян Чэнь чувствовал себя весьма необычно, не в силах понять, откуда взялись все эти мысли.
Тем не менее это все же были его мысли, и он просто не мог не задуматься и многообразии людских жизней и судеб, лежащих в основе их отношения к жизни.
Вдруг Цзян Чэнь словно ухватил нить вдохновения, и в тот же миг множество разнообразных мыслей понеслось вперед в его голове, так же неудержимо и неуправляемо, как метеоритный дождь.
— Старик Фэй, посторожи еще несколько дней, мне нужно провести тренировку за закрытыми дверями!
Бросив это странное распоряжение, Цзян Чэнь вернулся обратно в киноварную комнату. Только на этот раз вместо выплавки пилюли он собирался медитировать.
Все эти недавние мысли позволили Цзян Чэню уловить проблеск вдохновения, чтобы осознать нечто сокрытое и таинственное.
Старейшина Нин, Ши Сяояо, старик Фэй…
Все они были людьми, демонстрировавшими определенный тип подхода к жизни.
Их отношение к жизни было самым идеальным материалом, чтобы направить его на путь отрешения от мирского и вступления в духовное.
Старейшина Нин, Ши Сяояо, почему они так себя ведут? Очевидно, что они были учениками, которым пришлось покинуть Секту Дивного Древа. Учениками, у которых не было перспектив в секте, и потому они решили уйти в обычный мир, чтобы наслаждаться жизнью и различными ощущениями, которые им могли дать их сила и власть над обычными людьми.
