Фэн Янь, ученик Дворца Бесчисленных Сокровищ, в последнее время, благодаря произошедшему конфликту, находился на самой вершине успеха и личными стараниями Ши Сяояо был повышен до должности заместителя управляющего.
Хотя он и был лишь заместителем управляющего, но даже такая скорость восхождения по карьерной лестнице, сразу на три должности вверх, была невероятна по сравнению с обычным учеником.
Из-за этого многие другие ученики, которые уже долгое время делили с ним нижний ранг, начали ему завидовать.
Фэн Янь был невероятно счастлив, но в то же время не забывал, благодаря кому он все это получил. Он прекрасно понимал, что именно благодаря Цзян Чэню смог заполучить свою должность. И будь то сохранение этой должности или же повышение — все это тоже будет зависеть лишь от Цзян Чэня!
Поэтому, когда он был остановлен личной охраной Цзян Чэня, Фэн Янь не только не потерял самообладания, но и вообще стал еще более настойчивым. Он приходил каждый день утром и вечером. Даже гром и молнии не могли отпугнуть его.
Люди из Гвардии Драконьего Клыка также были остановлены, так и не дойдя до двери.
Первоначально заместитель начальника Ян Чжоу хотел сохранить свое достоинство. Он отправил одного из своих подчиненных, чтобы начать диалог с Цзян Чэнем и узнать, можно ли будет уладить это дело без суда.
И естественно, этот человек даже не достиг порога дома, прежде чем был выпровожен личной охраной.
Затем Ян Чжао послал кого-то из высшего командования с кучей подарков, ясно давая понять, что эти подарки посланы в качестве извинения за случившееся. Но и они были грубо отклонены личной охраной.
Пламя гнева разгоралось в сердце Ян Чжао. Несмотря на всю его власть и положение, как третьего человека в Гвардии Драконьего Клыка, он был дважды отвергнут каким-то деревенщиной-чужестранцем!
Если бы подобное произошло до инцидента с храмами, то Ян Чжао, несомненно, пришел бы в ярость.
Но в этот раз у него просто не оставалось другого выхода. С трудом подавив гнев, он решил лично навестить Цзян Чэня и поговорить с ним как заместитель начальника Гвардии Драконьего Клыка.
Однако он совершенно не ожидал, что его примут так же холодно, как и его людей.
— Мой юный господин находится в уединенной тренировке. И пока он не выйдет, все дела должны быть отложены.
Ян Чжао с тяжким трудом удалось успокоиться и избиваться от гнева, чтобы спросить, когда выйдет Цзян Чэнь. И ему ответили: «Мы точно не знаем».
Даже Ян Чжао, этот невероятно расчетливый и проницательный человек, едва смог сдержаться, чтобы не засучить рукава и не прибегнуть к грубой силе. Но здравый смысл ясно говорил ему, что если он нанесет хотя бы один удар, то начнется смертельная вражда и отношения с тремя великими храмами будут окончательно уничтожены.
Насколько была велика власть и возможности Ян Чжао, настолько же ему недоставало храбрости. Не говоря уже о том, что он оказался бы не способен взять на себя ответственность за результат в случае плохого исхода.
Насильно проглотив это унижение, Ян Чжао приготовился вернуться через несколько дней.
Но когда он уже было собрался уходить, вдруг вышел какой-то парень и спросил:
— Постойте, вы же заместитель начальника Ян?
Перед лицом Ян Чжао только что хлопнули дверью, и когда он внезапно услышал эти слова, то выглядел так же счастливо, как утопающий, хватающийся за спасительную соломинку. И потому торопливо ответил:
— Да, это я.
В такой момент он не решался вести себя столь же высокомерно, как подобало третьему человеку в Гвардии Драконьего Клыка.
И хотя с другой стороны были лишь никому неизвестные в королевстве Небесного Древа чужестранцы, совершенно не обладавшие какой-либо властью или влиянием, он, Ян Чжао, все равно не стал бы вести себя надменно в такой момент.
— Почему Лу Уцзи не пришел?
С тех пор как Ян Чжао стал третьим человеком в Гвардии, даже сам главный начальник не разговаривал с ним в подобной манере.
Вот только нынешние обстоятельства были намного выше одного человека. Даже если бы его ударили по левой щеке, то он был обязан с улыбкой подставить правую.
— Лу Уцзи совершил ошибку при ведении дела, и теперь ему нельзя покидать пределов Гвардии.
— Ох, ошибку, значит, допустил! Хорошо выкрутились! — человеком, вышедшим изнутри, был двоюродный брат Цзян Чэня, Сюэ Тун, капитан его личных охранников.
— У меня тут есть список, возьмите, — Сюэ Тун выпустил поток истинной Ци и по воздуху отправил листок к Ян Чжао.
Поведение Сюэ Туна было немного грубым, из-за чего Ян Чжао слегка рассердился, однако он все же протянул руку и схватил листок.
Сюэ Тун равнодушно произнес:
— Это минимальные требования моего юного господина. В тот день, когда вы соберете все эти предметы и принесете их нам, пламя гнева моего юного господина погаснет.
Ян Чжао одним глазком пробежался по списку, и его брови тут же нахмурились:
— Трава Цветущего Облака первого класса? Королевский Аметистовый Женьшень? Это… это же все ингредиенты духовного ранга! Это… это настоящий грабеж!
Из-за сильного волнения Ян Чжао сболтнул лишнего.
Сюэ Тун слегка улыбнулся:
— Заместитель начальника Ян, вам не стоит злиться. Если вы думаете, что это грабеж, то считайте это обычной шуткой и порвите список.
Порвать его? Если бы его гнев мог сжечь этот список, то он бы уже давно обратился в пепел. Вот только как мог Ян Чжао порвать его?
Если он порвет его, то что это будет означать? Только то, что он разрывает все отношения с тремя великими храмами и объявляет им войну.
— Ладно, ладно, ладно. В этот раз я признаю свое поражение. Если все эти предметы будут собраны, то сможет ли Цзян Чэнь повлиять на отношение трех великих храмов?
Сюэ Тун лишь отмахнулся, словно не желая больше говорить:
— Давайте поговорим об этом, когда вы все соберете.
Закончив говорить, он скользнул взглядом по заместителю начальника Гвардии, после чего развернулся и ушел внутрь, оставив Ян Чжао неловко переминаться с ноги на ногу снаружи с наполненным горечью лицом.
«Держись, не давай волю своему гневу, мне сейчас никак нельзя злиться… Цзян Чэнь, эта тупая скотина, да как этот чужак посмел шантажировать меня?! Посмотрим, что я сделаю с тобой, когда все это закончится! Кто бы мог подумать, что сегодня я, Ян Чжао, полжизни поступавший как захочу, буду унижен какими-то сторожевыми псами Цзян Чэня! Да чтоб этого Цзян Чэня!» — в душе Ян Чжао внезапно зародилась неукротимая жажда убийства.
