В умах Гвардейцев Драконьего Клыка появилось никогда не испытываемое ранее чувство надвигающей опасности.
Понаблюдав за тем, как заместители начальника Чжоу и Ци начинали что-то говорить, но затем колебались и замолкали, Шангуань И замахал руками:
— Забудьте об этом, пока что нам нечего обсуждать. Поскольку это уже произошло, значит, всему этому должна быть причина. И нам остается лишь принять своевременные меры для разрешения сложившейся ситуации, и, если понадобится, даже пожертвовать своей гордостью, чтобы разузнать обо всем.
— Верно, даже если погибнем, мы должны узнать причину.
— Это все, что нам остается.
Шангуань И кивнул:
— Я немного знаком со старейшиной Фэем, потому пойду и лично навещу его. Старик Ци, ты отправишься к старейшине Нин. И помни, не следует сразу же кланяться в ноги и пресмыкаться перед ней, однако также не стоит вести себя хоть немного высокомерно. Сейчас мы должны, по крайней мере, выяснить причину произошедшего. Если в этом была наша вина, то мы возьмем на себя всю ответственность. Но если это не наша вина, то нам не нужно поступаться своими интересами ради общего дела. Все понятно?
Отдав распоряжения одному заместителю, Шангуань И перевел свой взгляд на заместителя Чжоу:
— Старейшина Чжоу, Ши Сяояо очень своенравный человек, тебе придется постараться.
Чжоу Кай кивнул:
— Я уже старый человек и не могу опускаться до его уровня. Если это действительно вина нашей Гвардии Драконьего Клыка, то мы взвалим на свои плечи весь груз ответственности, но если они просто хотят подавить нас, то наша Гвардия Драконьего Клыка не позволит так просто себя запугать.
— Отлично, тогда нам не следует затягивать с этим делом, сейчас же разделимся и сходим к ним, — приказал Шангуань И.
***
Ци Тяньнань простоял у двери во двор старейшины Нин уже почти полчаса, когда изнутри, наконец, послышались шаги.
— Заместитель начальника Ци, прошу прощения, что заставил вас ждать. У госпожи старейшины только что был прекрасный послеобеденный сон и никто не смел ее беспокоить. Но сейчас она уже проснулась и чувствует себя виноватой, что заставила заместителя начальника Ци целых полчаса прождать снаружи. Она уже как следует отчитала нас, своих подчиненных. Прошу, проходите.
Хотя Цяо Байши еще не выполнил желание старейшины Нин, она уже воспринимала его как своего самого компетентного подчиненного.
Ци Тяньнань бросил взгляд на Цяо Байши и подумал, что впервые видит этого человека, однако у него не было времени долго думать об этом.
— Начальник Ци, мои подчиненные такие невоспитанные, что даже заставили вас ждать, — старейшина Нин была достаточно вежлива и доброжелательна, ее голос звучал немного лениво, словно она только что проснулась.
— О, да пустяки. Мне, старику Ци, тоже не хватило бы духу потревожить прекрасный сон старейшины Нин. Потревожить чей-то сладкий сон — просто непростительный грех.
— Хи-хи, начальник Ци такой внимательный, — с улыбкой сказала старейшина Нин, тогда как ее тонкие руки игрались с бархатным веером.
— Старейшина Нин, я, старик Ци, не побеспокоил бы вас, если бы мне не нужно было кое о чем спросить. Я осмелюсь задать лишь один вопрос. Неужели я, старик Ци, чем-то оскорбил Южный Дворец?
— Оскорбили? О чем вы говорите? — очаровательные глаза старейшины Нин невинно распахнулись от удивления. — У меня с начальником Ци многолетние деловые отношения, и я всегда считала ваше поведение и способы решения различных вопросов образцом для подражания.
— Вот как… — Ци Тяньнань был немного подавлен. — Но мы действительно нуждаемся в той поставке снаряжения. И насчет уплаты всех долгов до завтрашнего полудня, это действительно…
Старейшина лишь отрицательно покачала головой:
— Я бы и рада помочь, но мои руки связаны.
Увидев, как выражение лица старейшины Нин стало враждебным, Ци Тяньнань ясно понял, что он чем-то обидел эту женщину.
— Старейшина Нин, вы ведь хорошо знаете меня, старика Ци. Прошу, будьте предельно откровенны. Я чем-то обидел вас? Если это так, то я готов принести извинения за свою ошибку. Даже если мы не можем торговать, гуманность и справедливость все еще существуют. К тому же, я, старик Ци, всегда восхищался старейшиной Нин.
— Вы действительно хотите, чтобы я говорила откровенно? — равнодушно спросила старейшина Нин.
— Прошу, я жду ваших искренних слов.
— Начальник Ци, вы правильно сказали, даже если наша сделка не состоялась, то остались дружеские отношения. Однако я внезапно обнаружила, что ваши Гвардейцы Драконьего Клыка ничего не знают о гуманности и справедливости. У меня есть друг, которого ограбили средь бела дня, за что он случайно убил грабителя в целях самообороны. Из-за этого его бросили в Узилище, даже толком не разобравшись в этом деле. Я написала записку ответственному за это дело, но он не только порвал мою записку, но и сильно унизил меня, заявив, что я, обычная старейшина Южного Дворца, не имею права вмешиваться в дело, которым занимается Гвардия Драконьего Клыка, — с каждым произнесенным словом старейшина Нин злилась все сильнее. — Потому я хотела бы спросить, вот как ваша Гвардия Драконьего Клыка занимается делами? Оправданная самооборона стала убийством, из-за чего невиновного посадили в Узилище. Ну да ладно, раз я не могу повлиять на вас своими доводами разума или мольбами, то все просто. Я забуду об этом вопросе. А вы, Гвардия Драконьего Клыка, тоже больше не смейте приходить и умолять меня. В худшем случае, в будущем наши пути навсегда разойдутся!
— Что? — Ци Тяньнань потерял всю свою невозмутимость, вытаращив глаза. — Неужели действительно произошло нечто подобное?
Цяо Байши подлил масла в огонь:
— Разве стала бы госпожа старейшина обвинять вас без причины? Этот мужлан по фамилии Лу не только порвал записку старейшины, но также сильно оскорбил ее. Начальник Ци, а если бы ученик моего Южного Дворца обидел вас из-за своего слабоумия, то вы смогли бы сохранять спокойствие?
— С фамилией Лу? Лу Уцзи? — Ци Тяньнань вдруг подумал о ком-то и словно что-то понял в этот момент. Если говорить о Лу Уцзи, то он был человеком, который не признавал ни закона, ни веления неба. Если бы в подобном деле был замешан кто-нибудь другой, то Ци Тяньнань бы слабо поверил в это. Но раз это случилось с Лу Уцзи, то он был на восемьдесят процентов уверен в правдивости произошедшего.
Лу Уцзи был знаменит тем, что из-за своего дяди, занимающего пост заместителя начальника Гвардии, вел себя слишком властно внутри Гвардии Драконьего Клыка.
— Я не знаю его имени, но гвардейцы называли его генералом Лу. Значит, его зовут Лу Уцзи? Вот уж действительно, даже его имя говорит о его безнаказанном самодурстве(1), — съязвил Цяо Байши.
Ци Тяньнаню сразу же стало не по себе. Если все произошло именно так, как ему и рассказали, то его Гвардия Драконьего Клыка действительно повела себя слишком невежливо.
____________________________________
1. «Лу» в переводе с китайского «Закон», а «Узци» — «Не страшиться».
