Старейшина Лян дрожал от страха. Ему рассказывали о силе Чистой Дымки, но давление, исходившее от стоявшей перед ним женщины, оказалась в десять раз более пугающим.
Они стояли лицом к лицу, и она явно была намного выше его.
— Почтенная пращур, я… — губы старика задрожали. — Я…
— Ты что? Ты сейчас говорил красивую речь, не так ли? Что ты собирался делать с моей ученицей и со мной? Ну, теперь я здесь, не так ли? Покажи мне.
Старец совершенно побледнел и внезапно отвесил себе пощечину.
— Госпожа пращур, я был дураком. Настоящим дураком! Я не слеп, но я не видел горы Тай. Пожалуйста, не опускайтесь до моего уровня и пощадите молодого господина.
— Пощадите молодого господина? — Цзян Чэнь рассмеялся. — Его аппетит просто невероятен для такого молодого человека. Он в плену ужасных заблуждений, а ты умоляешь о пощаде от его имени? Во-первых, глава Секты Пелены Снов Мэн Цяньцю, должно быть, старый ублюдок. Как ещё можно объяснить отвратительное поведение его внука?
Голос старейшины Ляна дрогнул.
— Кто… Кто вы? Как вы сюда попали?
— Ха-ха, жалкая защита Секты Пелены Снов работает только против трехлетних детей. Она стоит там исключительно для показухи. Я могу приходить и уходить, когда захочу.
Несмотря на то, что его схватили, Мэн Тяньсин не склонил головы.
— Чем ты хвастаешься? Ты устроил нам засаду. Если у тебя есть камни, сразись со мной один на один!
Цзян Чэнь фыркнул. Столь грубый перевод стрелок можно только проигнорировать. Он щёлкнул Тяньсина по лбу.
— Ты всё ещё бредишь, парень? Сражаться с тобой один на один? Ты не настолько силен, чтобы опробовать этот трюк. Если бы подобное предложил твой дед, я бы, возможно, подумал. Ты абсолютно бесполезен! Я не вижу смысла с тобой возиться. У тебя красивое лицо, правда, но твоё уродливое сердце означает, что я лишь зря потрачу время.
Мэн Тяньсин закричал, не вынося щелчков Цзян Чэня:
— Не бейте меня по лицу! Не бейте меня по лицу!
Он всегда в себе, до самовлюбленности. Естественно, он беспокоился, что его лицо пострадает.
Цзян Чэнь разразился смехом.
— Ты решил полагаться только на свою внешность, парень?
— Что, я недостаточно красив для Ю Лин? Если ты не ревнуешь меня, то перестань издеваться! — Мэн Тяньсин вёл себя странно.
В тот момент Цзян Чэнь понял, что не может придумать достаточно хороший ответ. Неужели в мире есть такие чудаковатые люди? Приговорённый к смерти, который больше заботится о своей внешности, чем о безопасности? Неужели этот парень верит, что ему удастся сбежать живым?
— Мэн Тяньсин, ты хочешь умереть красивым мужчиной? — ехидно спросил он. — Или хочешь, чтобы я испортил твоё лицо и оставил тебя в живых?
— Ты осмеешь убить меня?! — воскликнул Мэн Тяньсин.
— Назови мне причину, по которой я этого не сделаю. — Цзян Чэнь усмехнулся в ответ.
— Мой… мой дед — Мэн Цяньцю. Если ты убьешь меня, тебе негде будет спрятаться от его возмездия в Божественной Нации.
Цзян Чэнь прыснул, а затем покачал головой.
— Прости, но я не местный. Твои угрозы и яйца выеденного не стоят.
— Что? Ты не отсюда? Тогда почему ты суешь свой нос в наши дела?
Цзян Чэнь пожал плечами.
— От вас, предателей, нужно избавляться. Я фактически на государственной службе. Мне нравится совать свой нос в чужие дела. А тебе-то что?
Мэн Тяньсин захихикал.
— Ты действительно влип, парень! Наша союзная армия уже окружила Священную Землю, и в любой момент она может пасть. Когда это произойдет, со Священной Землей будет покончено. Вся страна окажется под контролем альянса. Отпусти меня сейчас же — и мы поговорим. В противном случае ты будешь объявлен врагом Секты Пелены Снов. Мой дед точно не пощадит тебя. Он один из четырех полубогов армии альянса!
Мэн Тяньсин, как истый щеголь, был эгоцентричен, нагл и умел использовать влияние старших как оружие. Однако на Цзян Чэня его потуги действия не возымели.
— Четыре полубога? Это должно произвести на меня впечатление?
— Ты самодоволен, парень! Четыре полубога находятся всего в нескольких дюймах от божественности! Не думай о себе слишком много только потому, что ты достиг эмпирейского царства. В сравнении с полубогом твоя культивация ничего не стоит. Теперь будь хорошим мальчиком и отпусти меня…
— Прости, но я думаю, что случайно убил полубога, прежде чем пришёл сюда. У него был золотой колокольчик, довольно интересный, и я подобрал его. Узнаёшь? — Цзян Чэнь достал колокольчик и потряс им перед своим пленником, ухмыляясь.
Чистая Дымка нашла идиотизм Мэн Тяньсина довольно забавным. Цзян Чэнь определенно был юнцом. Даже в такие моменты он не забывал устраивать разные выходки.
Мэн Тяньсин уронил челюсть.
— Этот… этот золотой колокольчик принадлежал Праотцу Златоусту? — проблеял он.
— Верно подмечено. Ах да, какие сокровища любит использовать Мэн Цяньцю? Я хочу забрать у него игрушки после того, как заберу его голову. — Цзян Чэнь облизнул губы.
Молодой денди испугался еще больше, когда услышал это.
— Ты… ты… ты горазд только хвастаться! Праотец Златоуст — удивительный культиватор. А у тебя даже усы не выросли. Думаешь, сможешь убить его? Мечтай дальше! — мальчишка силился найти объяснение, хоть сколь-либо пригодное. Однако соврать самому себе не получилось. Золотой колокольчик выглядел совершенно настоящим.
Старейшина Лян посмотрел на Цзян Чэня, на Чистую Дымку, а затем на золотой колокольчик. Внезапно его охватил безграничный ужас. Праотец Златоуст ответственен за нападение на базу духовных трав. За оборону базы отвечала пращур Чистая Дымка. Если она здесь, а не там, что это означает? Есть два варианта. Первый — база духовных трав пала, а пращур сбежала. Вторая — база духовных трав была освобождена из окружения мятежников и победила людей праотца.
Теперь казалось, что второй вариант более вероятен. Золотой колокольчик — реальное доказательство. В случае, если бы первый вариант оказался правдой, пращур не стояла бы здесь невредимой. Она даже выглядела так, словно давно находилась в отпуске. Последняя капля надежды старейшины Ляна испарилась.
— Молодой господин, пожалуйста, говорите поменьше! — взмолился он. В то же время старик высоко поднял обе руки. — Первая пращур, — обратился он к Чистой Дымке, — мы не участвовали в восстании. Мы готовы всецело сотрудничать в знак почтения к вам.
Он определенно был более чем непостоянен в своей преданности.
— Что ты хочешь этим сказать? — искривила губы в полуулыбке женщина.
— Я сдаюсь.
Чистая Дымка не ожидала от старика такой прыти. На мгновение она погрузилась в молчание. Тем временем Цзян Чэнь усмехнулся, ведь он был отлично знаком с подобными людьми и поступками.
— Старейшина Лян мудр и благоразумен, госпожа. Давайте дадим ему шанс. Но если он хочет сдаться, он должен проявить искренность, верно? Вот, убей Мэн Тяньсина прямо сейчас, и мы согласимся. Иначе твоя капитуляция будет неискренней и ложной.
Во взгляде пращура мелькнуло удивление. Она восторгалась разносторонностью Цзян Чэня. Юноша указал на ключевой момент, прежде чем она успела придумать ответ. Старейшина Лян запаниковал. Он хотел сохранить свои возможности, но убийство Мэн Тяньсина противоречило этому намерению.
Цзян Чэнь притворно вздохнул.
— Похоже, у хозяина и слуги слишком крепкие отношения. Мэн Тяньсин, я предлагаю тебе то же самое. Если убьешь старейшину Ляна здесь, я оставлю тебя в живых. Согласен?
Мэн Тяньсин неконтролируемо задрожал.
— Я не хочу. Я не верю, что ты действительно убьешь меня! — закричал он. — Мой дед…
— Твой дед ничтожество! — сурово упрекнул Цзян Чэнь. — Если ты не оценишь данный тебе шанс, я отправлю тебя в ад!
Видя, что недоброжелатель намерен действовать в соответствии со своими словами, Мэн Тяньсин пропищал:
— Подожди, подожди! Мы можем всё обсудить. Чего ты на самом деле хочешь?
— А ты как думаешь?»
— Сначала избавься от старика. Тогда получишь право на обсуждение.
Мальчишка вздрогнул и воззрился на старейшину Ляна. Старейшина почувствовал холодок, когда молодой господин посмотрел на него. Он видел, что Мэн Тяньсин действительно решился. Никто не хотел умирать. Даже если на то воля хозяина, никто не желает спокойно ощущать на себе дыхание смерти.
— Я принимаю твои условия! Принимаю! — неистово завопил старейшина Лян.
— Какие именно? — спросил Цзян Чэнь.
— Я готов убить Мэн Тяньсина и присоединиться к Священной Земле. Я буду бороться за Священную Землю и за справедливость! — безоговорочно заявил старик.
Цзян Чэнь ухмыльнулся.
— Первая пращур, — он наклонил голову к Чистой Дымке, — доверяете ли вы такому человеку, как он? Возьмете ли вы его к себе?
Женщина обнажила ряд жемчужно-белых зубов.
— Он всего лишь трава, которая гнется в любую сторону, куда дует ветер. Священной Земле не нужны такие мягкотелые люди, как он. Какая от него польза?
Цзян Чэнь пожал плечами.
— Послушай, старейшина Лян. Ты не оценил шанс, когда он у тебя был. Теперь уже слишком поздно! Ты стоишь меньше, чем Мэн Тяньсин, извини. Один из вас должен умереть, и похоже, что это ты.
Старейшина Лян побледнел.
— Как несправедливо!
Цзян Чэнь помрачнел.
— Несправедливо? Разве заговорщики и отступники имеют право заявлять такое? Ты был готов продать своего хозяина. Какой справедливости ты заслуживаешь?
— Но вы же сами вынудили меня! — запротестовал старейшина Лян.
— Хм… Если ты сдашься, поддавшись нам сегодня, кто знает, что ты предпримешь, когда другая фракция сделает это в будущем? Помни, не будь таким оппортунистом в следующей жизни!
— Ты!..
Старейшина Лян не успел закончить фразу. Сталь мелькнула у его горла — пращур Чистая Дымка в следующее же мгновение отрубила ему голову.
