***
Два дня спустя прибыла принцесса Гоуюй вместе с Дунфан Джижо.
Она вернулась с медальоном герцогства и королевским указом, чтобы наделить семью Цзян статусом герцогства первого ранга и отдать приказ о том, что это герцогство первого ранга будет охранять южные границы королевства.
Поскольку Старейшина Си обладал длинным послужным списком, было верным решением назначить его новым герцогом Цзян Хань. И во время награждения его прямо-таки распирало от счастья.
Награждение было лишь обычной формальностью, поскольку принцессу Гоуюй совершенно не волновало, кто станет следующим герцогом Цзян Хань. В последние пару дней ее сердце пребывало в полном смятении.
Когда она узнала, что Цзян Чэнь покидает Восточное королевство, то очень долго не могла прийти в себя.
Хотя она и прекрасно понимала, что Цзян Чэнь не был рожден, чтобы оставаться в таком маленьком пруду, и что он обязательно будет подхвачен ветрами и облаками, чтобы рано или поздно превратиться в величественного дракона, парящего над девятью небесами. Однако, когда этот день наконец настал, ей все равно было трудно это принять.
Она лучше других понимала, что это расставание могло стать их последней встречей, и они могли больше никогда не увидеться друг с другом. И отныне Цзян Чэнь встанет на солнечный путь славы и величия, в то время как она, подобно распустившемуся цветку, достигшему пика своей красоты, начнет постепенно увядать и засыхать.
— Цзян Чэнь, тебе действительно нужно уходить? — принцесса Гоуюй попыталась ухватиться за последний лучик надежды. Она действительно очень хотела изо всех сил умолять, чтобы Цзян Чэнь не уходил, но разум ясно говорил ей, что Восточное королевство ничем не могло удержать Цзян Чэня.
— Если я не уйду, то рано или поздно из-за меня Восточное королевство постигнет несчастье. Вражда между мной и Лун Дзюйсюэ не исчезнет до тех пор, пока она жива.
Цзян Чэнь и сам понимал, что это была так себе отговорка.
— Мне искренне хотелось бы, чтобы время задержалось и остановилось на том моменте, когда мы с тобой впервые встретились. Даже если ты тогда и ругал меня, даже если бы ты ругал меня каждый день, то… то этого было бы достаточно.
Голос Гоуюй звучал немного грустно. Во время своей речи она не смогла сдержаться, и у этой сильной женщины из глаз полились слезы.
Она не стала вытирать их и лишь, выдавив улыбку, сквозь слёзы, произнесла:
— Цзян Чэнь, я знаю, ты всегда думал, что у меня странный характер, что я жестока, неразумна и вообще веду себя как парень. И сегодня я не буду скрывать и покажу тебе мою слабую сторону, чтобы ты знал, что все девушки плачут… Если честно, то мне очень трудно притворяться и сдерживать себя каждый день. Я даже в чем-то завидую Жо’эр, завидую ее беззаботности и наивной невинности… Цзян Чэнь, у меня больше нет прежнего невинного чистосердечия, и оно больше никогда не появится вновь… Как думаешь, плохо для девушки быть чересчур гордой и упрямой?
Цзян Чэнь слабо вздохнул:
— Все люди отличаются друг от друга. Нет ничего плохого в том, чтобы быть верной себе, при этом сохраняя непоколебимую совесть, прямо как ты.
— Правда?
Прекрасные глаза принцессы Гоуюй поднялись, посмотрев на Цзян Чэня, а ее кристально чистые, пронизанные светом слезы сейчас выдавали ее радость. Ведь она впервые услышала, как Цзян Чэнь похвалил ее.
— Конечно же, правда. Хотя я и часто кричу на тебя, но я кричу лишь на твою дерзкую сторону. На самом деле я скорее восхищаюсь твоим упорством на пути обучения боевому Дао, а также тому, как ты жертвуешь собой ради родных.
Цзян Чэню даже не нужно было лгать, чтобы подбодрить ее.
— Цзян Чэнь, ты знаешь, что я целых полгода ждала от тебя похвалы? И сейчас ты специально сказал все это лишь потому, что уходишь?
— Считаешь, что я такой лицемерный? — Цзян Чэнь печально улыбнулся. — Хорошо, вытри слезы. Я действительно не привык видеть, как ты плачешь. Если честно, то мне больше нравится видеть воодушевленную принцессу Гоуюй, которая никогда не сдается.
Гоуюй легонько вытерла уголки своих глаз, после чего ее очаровательные глаза с блеском посмотрели на него:
— Ты не врешь?
— Конечно не вру, я ручаюсь за свои слова.
Принцесса Гоуюй вдруг улыбнулась:
— Хорошо, тогда я решила!
— Решила что? — удивился Цзян Чэнь.
— Я решила больше не быть принцессой Гоуюй. Я была принцессой Восточного клана в третьем поколении, и теперь мне пора отбросить эту личность и начать жить лишь для себя.
— Молодец, давно пора уже было так сделать и быть самой собой! — засмеялся Цзян Чэнь.
Принцесса Гоуюй подмигнула:
— Я также приняла и другое решение.
— И что же ты решила?
— Цзян Чэнь, слушай меня внимательно, с этого момента я больше не принцесса, а боевой практик одиннадцати меридианов истинной Ци. И я хочу стать твоим последователем.
— Чего? — остолбенел Цзян Чэнь. Он действительно не предвидел такого поведения Гоуюй.
— Ты не ослышался. Я хочу стать твоим последователем на твоем пути боевого Дао в качестве твоего личного охранника, — Гоуюй выпрямилась, выпятив грудь, а ее очаровательные глаза, глядя в упор на Цзян Чэня, источали непоколебимую решимость, словно бы не позволяя юноше уклониться от этого.
— Ты… Ты в своем уме?
— Хватит нести чушь, я полностью в своем уме и ясно мыслю. Цзян Чэнь, ты же сам только что сказал мне быть верной себе, при этом сохраняя непоколебимую совесть и оставаясь самой собой. И стать твоим последователем — это мое собственное решение. Только не напридумывай себе всякого, хоть я и считаю тебя своим единственным мужчиной, но причина, по которой я хочу следовать за тобой, заключается не в том, чтобы приставать к тебе, а в том, чтобы познать наивысшее Дао.
— Наивысшее Дао? Ты думаешь, это то, что я продаю в нашем семейном магазине? Думаешь, это нечто, что ты сможешь познать лишь потому, что тебе захотелось? — Цзян Чэнь потер свой нос.
— Можешь притворяться сколько угодно, но не думай, будто я ничего не знаю. Цзян Чэнь, я уверена, что у тебя припасено еще множество секретов. Когда ты дал мне пару наставлений и тем самым помог пробиться в ряды мастеров одиннадцати меридианов истинной Ци, уже тогда я смутно желала признать тебя как своего учителя. И теперь тот неясный порыв, наконец, обрел четкую форму. Я теперь свободна и невероятна счастлива этому.
