Ван Ли стиснул зубы, а его глаза налились кровью. Он хотел согласиться, но лучше чем кто-либо понимал, что у него не были ни шанса.
Ин Ую развел руками:
— Лорд-мастер зала, вам не нужно ссориться из-за меня. Я и так собирался отправиться к семье Цзян, однако лишь как старый друг Цяо Байши. С этого дня дела Зала Исцеления больше меня не касаются. А все вы… Можете делать все, что посчитаете нужным.
Закончив говорить, Ин Ую спокойно положил на стол свою дощечку старейшины, и развернувшись, ушел. Ин Ую уже видел весь Зал насквозь и знал, что с этими бесконечными внутренними распрями, для него здесь не было места.
Пока в Зале Исцеления оставались такие люди, как Юэ Цюнь, Ван Ли и старейшина Лань, даже если бы ему удалось успешно выполнить эту миссию, то его перспективы были бы столь же тусклыми, как и прежде.
Поэтому вместо того, чтобы бесконечно терпеть унижения и проглотить ту обиду, когда все они пытались вытеснить его из Зала, лучше уж сразу уйти, полностью освободившись от этого груза!
Губы Сун Тяньсина слегка шевельнулись, но он все же ничего не сказал. Внезапно он почувствовал бессилие и, потеряв всякий интерес, лишь отмахнулся, произнеся:
— Собрание окончено.
Старейшина Шунь и загадочная девочка Хуан’эр в это же время сидели в тайной комнате Зала. И они ясно и отчетливо слышали все, что говорили на собрании руководителей.
— Этот дворец вот-вот рухнет. Характер и методы Сун Тяньсина довольно неплохи, однако жаль, что в критические моменты ему недостает решительности, — слегка вздохнул старейшина Шунь.
Юная девушка по имени Хуан’эр была одета в бледно-зеленый наряд, сейчас она стояла у окна, лениво поигрывая с несколькими цветами и травой. Ее озаренные лунным светом чистые глаза выглядели столь красиво, что были достойными изображения на картине.
— Старейшина Шунь, разве вы раньше не заботились о проблемах Зала?
Старейшина Шунь усмехнулся:
— Ну, я уделял им немного внимания и то лишь потому, что нам нужно было на некоторое время остаться здесь. Но теперь похоже, что нам пришла пора уходить.
— Уходить? — удивилась Хуан’эр.
— Угу, уходить, — решительно кивнул старейшина Шунь, — Хуан’эр, как думаешь, стоит ли нам отправиться на земли Цзян Хань или куда-нибудь еще?
— Отправиться на земли Цзян Хань? — тонкие белоснежные руки Хуан’эр замерли на мгновение, и тень улыбки появилась на ее чудесном лице. — Старейшина Шунь, неужели вас так сильно привлек этот Цзян Чэнь?
— Ха-ха, Хуан’эр, ты права. Мне очень сильно приглянулся этот Цзян Чэнь. Если бы это было не так, то стал бы я помогать ему на Второй Заставе?
Хуан’эр слегка улыбнулась, и ничего не сказав, продолжила играть с цветами и травой.
— Хуан’эр, должен заметить, что во время того боя на Второй Заставе, великая сила была скрыта в теле Цзян Чэня. И эта великая сила даже смогла всколыхнуть сердце такого старика, как я. Армия Птиц-Мечей следовала его приказам, чтобы закрыть небо и землю, вызвав бесчисленные изменения на небесах. И все эти сцены были поистине величественным зрелищем.
— Кроме того, эти три ученика Секты Пурпурного Солнца духовной сферы выходили один за другим, и в итоге один из них погиб, а другой был ранен. Если бы последний не был настолько силен, то, скорее всего, и моего вмешательства бы не понадобилось. Но Цзян Чэнь отказался сдаваться даже при таких обстоятельствах, собираясь идти до конца. И такая сила духа мне по душе.
Рассказывая все это, старейшина Шунь улыбался. Он знал, что не было никаких шансов, что Хуан’эр заинтересует нечто подобное. Однако они потратили впустую слишком много времени, оставаясь в таком маленьком месте, как Восточное королевство, и здесь было по-настоящему мало тем, которые были бы достойны их обсуждения.
По крайней мере, у Цзян Чэня было немного уникальных черт, о которых стоило поговорить.
Ведь самым важным для старейшины Шуня было то предсказание старика Цянь Цзи, и он упорно верил, что у них есть шанс обнаружить в Восточном королевстве лекарство от болезни Хуан’эр. И сейчас Старейшина Шунь даже еще упорнее верил, что слабая тень надежды на излечение, похоже, была связана именно с Цзян Чэнем.
Даже если это была лишь слабая тень надежды, ее было достаточно, чтобы привлечь внимание старейшины Шуня.
Ведь Цзян Чэнь, являясь лишь сыном обыкновенного герцога, в последнее время своими действиями словно бросал вызов воле небес, что уже само по себе совершенно выходило за рамки его положения.
За те годы, что старейшина Шунь провел в Восточном королевстве, он постоянно обращал внимание на все, в том числе и малейшие, события, однако даже его сильно удивили успехи Цзян Чэня, чего до этого никогда не случалось.
На кого еще ему стоило обратить свое внимание, кроме него?
На Лун Дзюйсюэ? С ее телом Луань-няо?
В глазах Старейшины Шуня так называемое унаследованное тело не являлось чем-то особенным. Уровень секты, наподобие Секты Пурпурного Солнца, был столь низок, что в глазах старейшины Шуня не стоил даже упоминания.
Если бы Старейшина Шунь не беспокоился о своем авторитете, то еще тогда, на Второй Заставе, он мог бы обратить Чу Синханя и остальных в прах лишь щелкнув своими пальцами.
Он не сделал этого потому, что ценил свой авторитет и не собирался опускаться до уровня младшего поколения. Он также не хотел, чтобы Цзян Чэнь подумал, что у него за спиной стоит могущественный покровитель, и стал вести себя более нагло.
Он хотел и дальше понаблюдать за Цзян Чэнем, чтобы увидеть, насколько высок его потенциал и как он будет развиваться с каждым следующим шагом.
Если он действительно был многообещающим юношей, то старейшина Шунь был бы не прочь и дальше присматривать за ним. Однако, если это был лишь краткий миг его удачи, которая исчезнет, подобно утренней росе, то старейшина Шунь с легкостью отстранится от происходящего, игнорируя Цзян Чэня и позволяя ему жить и умереть, как он сам того захочет.
Это были искренние мысли старейшины Шуня.
Он не сдастся пока есть хотя бы слабая тень надежды. Но если он обнаружит, что надежда была ложной, то, естественно, что старейшина Шунь больше не будет тратить свое время, преследуя ее.
В конце концов, события и люди Восточного королевства находились на слишком низком уровне, чтобы привлечь внимание старейшины Шуня.
И если бы не болезнь Хуан’эр, то, вероятно, ноги бы его не было в этом обычном королевстве ближайшие десять тысяч лет.
