Не только Лун Дзюйсюэ пришла в недоумение от случившегося, но даже такой практик духовного Дао, как Сюй Чжэнь, не мог поверить своим глазам. Он тоже никак не мог понять, что именно произошло.
Как все могло так сильно измениться? С самого начала они занимали доминирующую позицию, возвышаясь над остальными, так почему же Цзян Чэнь внезапно продемонстрировал столь огромную боевую мощь?
Даже Сюй Чжэнь, который стоял на некотором отдалении, смог ощутить пугающую силу этого удара сабли. Он прекрасно понимал, что старший брат Юй Цзе смог пережить этот смертельный удар лишь потому, что был очень силен, иначе его ожидали бы не только внутренние повреждения и сплевывание крови.
Если бы на его месте оказался сам Сюй Чжэнь, то он наверняка бы так легко не отделался.
Хотя они оба носили защищавшую их тела духовную броню, силы этого удара было достаточно, чтобы значительно повредить его духовные меридианы, из-за чего он мгновенно лишился бы возможности сражаться.
Однако, к всеобщему удивлению, после своего мощного удара Цзян Чэнь не стал повторно атаковать.
Раздался пронзительный птичий крик, и Златокрылая Птица-Меч резко спикировала, подхватив Цзян Чэня. Он, тяжело дыша, лег птице на спину и тут же закинул в рот Пилюлю Безбрежного Океана и Пилюлю Небесной Кармы.
Честно говоря, этот удар Цзян Чэнь наносил в очень затруднительных обстоятельствах. Он смог постичь третью форму «Безграничного Разреза Океанов» — «Ужасающую Волну», лишь находясь в таком тяжелом положении.
Если бы Цзян Чэнь был практиком духовного Дао, пусть даже тем, кто только-только прорвался в сферу духовного Дао, то он смог бы противостоять Юй Цзе таким же ударом, а после полностью растоптать его.
Однако сейчас он находился лишь в сфере истинной Ци, а его личный боевой уровень достигал каких-то десяти меридианов истинной Ци.
Таким образом, ради этого удара мечом ему пришлось задействовать свою истинную Ци на ее максимуме, вплоть до того, что пришлось выйти за пределы возможного. И вместе с этим ударом он также смог совершить прорыв в силе разума.
Вот только его тело все же оставалось в сфере мастера истинной Ци, и не было столь же сильным и крепким, как тела практиков духовного Дао.
В конце концов, этот удар мечом находился за пределами того, что могло бы выдержать его физическое тело. И когда он впитал в себя объединенную истинную Ци от нескольких сотен Златокрылых Птиц-Мечей, это было аналогично тому, если бы его одновременно атаковали несколько сотен мастеров истинной Ци.
Несмотря на то, что в своем ударе он использовал тайны клинка, ему еще потребовалось сконцентрировать и изгнать из своего тела несколько сотен потоков истинной Ци. То есть, он был лишь посредником для этой огромной силы, и она вовсе не принадлежала его телу.
Но после поглощения всей этой истинной Ци, пусть даже и на короткий срок, лишь на один миг… Нанесенного ущерба было достаточно, чтобы он ощутил сильную боль по всему телу. Ему казалось, что все его меридианы готовы разорваться от напряжения. И теперь он временно был не в состоянии собрать свои силы и повторно атаковать.
Но ему очень повезло, что этот удар мечом, обладающий столь могучей силой, пришелся как нельзя кстати.
Даже такой сильный практик, как Юй Цзе, не смог выстоять перед объединенным ударом сотен мастеров истинной Ци, и скорее всего, даже будь он на пике своей формы, удар Юй Цзе все равно не смог бы ничего ему сделать.
Не говоря уже о том, что он использовал лишь семьдесят-восемьдесят процентов своей силы.
Перед этим Цзян Чэнь постоянно показывал себя лишь со слабой стороны, все для того, чтобы усыпить бдительность своих противников, тем самым создав иллюзию того, что Юй Цзе нечего было опасаться, и тот не предпринял никаких защитных мер, уверенный в том, что сможет расправиться с Цзян Чэнем так же легко, как с жалким муравьем.
Все это обманное поведение было ради одного единственного удара, который спас его из этой безвыходной ситуации.
Увидев, что Юй Цзе лишь один раз сплюнул кровью, Цзян Чэнь одновременно ощутил горечь и уважение к ученикам секты.
Этот удар содержал в себе объединенную силу нескольких сотен Златокрылых Птиц-Мечей, но всего этого хватило лишь на сплевывание одного полного рта крови.
Стоит заметить, что эти повреждения были слабее, чем ожидал Цзян Чэнь.
Кроме того, в данный момент Цзян Чэнь тоже не мог сражаться.
Хотя все меридианы в его теле дрожали, словно они в любой момент могли взорваться, Цзян Чэнь все же нашел в себе силы свистнуть, отдав приказ нескольким Златокрылых Птицам-Мечам возглавить большое количество Среброкрылых Птиц-Мечей и отправиться ко Второй Заставе.
А остальные несколько сотен Златокрылых Птиц-Мечей остались на прежней позиции, продолжая кружить в небе. Даже если бы они столкнулись с сильным противником, никто из них не посмел бы отступить без команды Цзян Чэня.
Златокрылая Птица-Меч, на которой сидел Цзян Чэнь, повернула обратно, подлетев к задней части оставшихся сотен Златокрылых Птиц-Мечей.
Цзян Фэн и принцесса Гоуюй уже вернулись на Вторую Заставу вместе с Златокрылыми Птицами-Мечами, которые вели за собой Среброкрылых.
Казалось, будто бы Среброкрылые и Синекрылые Птицы-Мечи, получили какой-то приказ, когда все они, приземлившись в четырех разных углах Второй Заставы, принялись так тщательно охранять все подступы к ней, что и воде было бы не просочиться.
В это время на вершине горы, возвышающейся над Второй Заставой, собрались все, кто был на стороне Цзян Чэня.
Цзян Фэн, принцесса Гоуюй, подчиненные Семьи Цзян, а также восемь личных охранников Цзян Чэня.
— Го Цзинь, даже не думай останавливать меня. Я, Цяо Шань, не трусливая черепаха, которая чуть что прячет голову в панцире. Юный герцог сейчас сражается в окружении врагов, а мы, его личная охрана, просто молча наблюдаем! И как это понимать?!
— Ага, если вы сами не хотите идти, то хотя бы отпустите нас, братьев, помочь ему! — подобно тигру, взревел Цяо Чуань.
Го Цзинь, преградив путь братьям, сохранял на лице холодное выражение.
— Кроме того, чтобы стать дополнительной помехой для господина, что еще вы сможете там сделать? — отчитывал их Го Цзинь.
— Даже если мы будем мешать, это докажет нашу преданность. Даже если мы умрем, но сможем выиграть хоть немного времени для господина, это уже будет достойная смерть.
— Верно, отомстить никогда не поздно. И пока юный герцог сможет сбежать, у него еще будет шанс отмстить за нас, братьев.
Цяо Шань и Цяо Чуань продолжали шуметь, пытаясь призвать Златокрылых Птиц-Мечей, чтобы те отнесли их на поле боя.
И как бы ни старался Го Цзинь, он не мог заставить их успокоиться.
— Помолчите уже и слушайте Сюэ Туна. Ведь он наш командир и двоюродный брат юного герцога.
Взгляды всех телохранителей устремились на Сюэ Туна.
Все это время Сюэ Тун во все глаза следил за происходящим на поле боя. Его взгляд был спокоен и тверд, и его вовсе не пугало то, что они оказались в невыгодной ситуации.
