Цель Цзян Чэня была похожей, он собирался убить Лун Чжао Фэна с Лун Дзюйсюэ и истребить всю семью Лун.
Это было не личными счетами, а битвой, в которой обе семьи не успокоятся, пока одна из сторон не будет полностью уничтожена.
Эта битва должна была закончиться полным поражением одной из сторон. В противном случае, если одна сторона выживет, другая никогда не найдет себе покоя.
— Цзян Чэнь, ты уверен, что наших людей хватит для сражения с огромной армией Лун Чжао Фэна на этой заставе? — принцесса Гоуюй сильно вымоталась за последние пару дней, но все равно продолжала беспокоиться о положении их дел даже больше обычного.
— Гоуюй, ты можешь себе представить, чтобы я, Цзян Чэнь, делал что-нибудь, не будучи уверенным в успехе? — слегка улыбнувшись, вопросом на вопрос ответил Цзян Чэнь.
— Но Лун Чжао Фэн успешно произвел переворот, и теперь все герцоги подчиняются ему. Если он собрал вместе армии различных герцогов, то у него будет около миллиона солдат. Хотя эту заставу легко оборонять и трудно атаковать, но если такая сильная миллионная армия пойдет напролом, то ее будет достаточно, чтобы смести не меньше десяти таких застав.
Принцесса Гоуюй не была пустоголовой, у нее были некоторые знания о ведении войн.
— Пойдет напролом? — беззаботно улыбнулся Цзян Чэнь. — У них не будет шанса пойти напролом. У них есть лишь один выбор. Если они смогут сбежать, значит, такова их судьба, а если же не смогут, то умрут.
Тон Цзян Чэня внезапно изменился, и его глаза загорелись от сильной жажды убийства.
Солдаты и другие мелкие сошки могли сбежать.
Но никому из семьи Лун не позволено избежать казни.
Он не забыл, как герцог Парящего Дракона послал людей, чтобы убить его отца. Он не забыл лицо отца, потемневшее от яда. Кроме того, он не забыл, как Лун Сань пытался убить его во время выполнения первой миссии. И тем более он не мог забыть, как Лун Инье и Лун Дзюйсюэ сговорились с четырьмя сильными убийцами в Бескрайних Катакомбах, из-за чего он оказался на грани гибели.
Если бы не тот факт, что ему здорово повезло и у него в руках было много козырей, он бы умер уже черт знает сколько раз.
Цзян Чэнь не был до безобразия злопамятным человеком, но и воплощением Будды не являлся, он не стал бы безропотно вытирать чужую слюну, когда кто-то плюнет ему в лицо. Теперь вопрос заключался уже не во взаимной ненависти между семьями, а в том, кто останется жить, а кто умрет.
— Они здесь, — уши Цзян Чэня слегка шевельнулись, когда его «Ухо Зефира» уловило топот огромной армии, двигавшейся в пятнадцати километрах от него.
— Они здесь? — лицо принцессы слегка напряглось, но как бы ни старалась, она ничего не услышала.
Цзян Фэн также навострил уши, но тоже не смог ничего услышать.
Стоя, подобно статуе, на вершине горного перевала Цзян Чэнь ничего не говорил. Его взгляд был полон решимости и жажды убийства, он просто стоял, спокойно ожидая момента, когда начнется резня.
«Лун Чжао Фэн, надеюсь, ты уже надел королевские одежды. В противном случае, у тебя больше не будет шанса примерить их в этой жизни,» — промелькнула мысль в голове Цзян Чэня.
Некоторое время спустя принцесса Гоуюй и Цзян Фэн, наконец, тоже заметили возмущения в воздухе. Аура и жажда крови миллионной армии нахлынули на них, заставив невольно сжаться сердце принцессы Гоуюй. В это мгновение она инстинктивно посмотрела в сторону Цзян Чэня.
Он был все так же спокоен, как и всегда, словно он сейчас молча занимался медитацией, однако сейчас на его лице медленно расцветала улыбка.
«Неужели… он действительно уверен в победе?» — сердце Принцессы Гоуюй было в замешательстве. Этот юноша так внезапно появился в ее жизни, он полностью перевернул с ног на голову и заставил ее пересмотреть все свои знания, а также лишь за несколько коротких месяцев пробил все барьеры, окружавшие ее сердце.
Огромная армия наконец прибыла.
Лун Чжао Фэн был одет в желтый королевский халат, поверх которого носил прочные доспехи. Повернувшись к герцогу Яньмэнь, он спросил:
— Герцог Янь, разве впереди не Вторая Застава? Так почему они до сих пор не отреагировали на наше появление? Разве вы не послали гонцов их предупредить?
Янь Цзючжуан также был немного удивлен этому факту. Главным на Второй Заставе был его любимый генерал. То есть, он бы точно не стал уклоняться от своих обязанностей.
— Должен ли ваш старый слуга послать на разведку своих людей? — тихо спросил Янь Цзючжуан.
— Нет нужды. Армия продолжит двигаться вперед. Просто скажите им, чтобы открыли ворота. И герцог Янь, вам следует быть осторожным с людьми, которые пренебрегают своими обязанностями, — холодно сказал Лун Чжао Фэн.
Пот в три ручья потек по спине Янь Цзючжуана. Как он мог не заметить явного недовольства Его Величества?
В этот момент на горе, расположенной над горным перевалом, внезапно появился силуэт, напоминающий снизошедшее до смертных небесное божество, с пренебрежением взирающее с высоты на все сущее. Этот человек бросил холодный взгляд на огромную армию.
— Лун Чжао Фэн, как же долго я ждал этого момента.
Голос Цзян Чэня был столь же бесцветен и безразличен как вода, но его слова обрушивались на огромную армию подобно нескончаемым волнам безбрежного океана.
— Это же Цзян Чэнь! — многие сразу же узнали его.
— Цзян Чэнь… — когда Лун Чжао Фэн увидел своего врага, его глаза мгновенно налились кровью, а его страшный взгляд безграничной ненавистью выстрелил в небеса над перевалом.
— Мелкий воришка Цзян Чэнь, что ты здесь забыл? И где люди с заставы?! — взревел герцог Яньмэнь.
— Люди с заставы? Да эти ничтожества настоящие бурдюки для вина и мешки для рисовой каши, прямо как и ты, Янь Цзючжуан. Все они уже отправились в преисподнюю. Но еще не все потеряно, путь туда довольно неблизкий. Если сейчас поспешишь, то сможешь их догнать, — холодный голос Цзян Чэня гремел над горным перевалом.
— Цзян Чэнь, думаешь, что захвата какой-то мелкой заставы будет достаточно, чтобы помешать моему могучему войску продвигаться вперед? — холодно улыбаясь, закричал Лун Чжао Фэн.
— Помешать? — голос Цзян Чэня был полон презрения, — Лун Чжао Фэн, ты слишком многого хочешь. Я выбрал этот перевал лишь потому, что, по моему мнению, он как нельзя лучше подходит для твоей могилы.
Что?
Могилы? Миллионная армия готова была рассмеяться. Этот Цзян Чэнь совсем с головой не дружит? Даже если у него осталось немного людей, он осмелился произнести такие высокомерные слова о том, что лишит жизни короля силами одной пограничной заставы?
Что за чушь несет этот дурень?
