“Отойди с дороги. Я превращу этого парня в фарш”.
По голосу Хадзиме любой мог понять, что он был крайне недоволен. Но в то же время снова был нажат спусковой крючок пистолета, и раздались выстрелы. Четыре пули полетели вперед, пробив конечности рухнувшего Денрида. Тело Денрида дернулось несколько раз.
Хадзиме достал Болу из «Хранилища сокровищ» и бросил ее в Денрида, в то же время он достал Оркан и нажал на спусковой крючок в сторону рухнувших апостолов.
раздались звуки последовательной стрельбы, и выстрелы оставили после себя огненный след в воздухе.
После выстрелов произошли грандиозные взрывы и разошлись ударные волны. Рой ракет, которые демонстрировали такую огромную мощь, сдул апостолов. Тут и там апостолы взрывались, как сломанные куклы. Хадзиме спрятал Оркана внутри «Хранилища сокровищ», а затем направил дула револьверов на Фрида и Эри, которые рухнули на пол после ложной смерти.
Тогда окружающие, наконец, пришли в себя.
Первым, кто издал странный голос, похожий на крик, была Сузу. “Уваааа !!” Издав такой отчаянный или панический крик, она прыгнула на руку Хадзиме и повисла там. Если бы она этого не сделала, она подумала, что Эри и правда превратится в фарш. Ее заплаканные глаза, которые смотрели на Хадзиме, отчаянно умоляли: “Помни о своем обещании ~!!”
Затем Шиа закричала “Остановись десуууу!”, прыгая на противоположную руку, которую держала Сузу.
“Ха ха ха ха, Хаджиме-сан!? Что ты делаешь-! Это же дядя Юэ-сан, разве ты не знаешь!?”
“Вот именно! Логики здесь просто не существует! Аа, его голова была полностью прострелена. Ку, быстро используй магию регенерации…”
“Ка, Каориии, поторопись! Поспеши! Неважно, как я на это смотрю, но выглядит как мгновенная смерть, но, если это ты, тогда, возможно, получится что-то сделать!”
“Нет, Нагумо. Я уже давно думал, что когда-нибудь ты действительно совершишь подобное преступление …”
Начиная с Шии, Каори и Шизуку также начали поднимать шум, Рюутаро покрылся холодным потом, говоря что-то грубое. Сначала у Тио было ошарашенное выражение лица, прежде чем она положила руку на подбородок, выглядя так, как будто она что-то обдумывала. Обычно в такое время Коуки встревал самым первым, но в этот раз Коуки стоял перед Эри. Казалось, что он рванул туда в тот момент, когда Хадзиме прицелился из пистолета.
И затем, Юэ, чей дядя был застрелен ее возлюбленным прямо у нее на глазах:
“… Хаджи, а?”
Ее глаза широко раскрылись, когда она ошеломленно посмотрела на Хадзиме рядом с ней.
Хадзиме взглянул на Юэ, находившуюся в подобном состоянии, а затем отцепил Шиа и Сузу, которые цеплялись за его руки, затем он остановил Каори, которая собиралась броситься к Денриду, чтобы оживить и исцелить его.
И затем с действительно ужасающей естественностью, до такой степени, что ни у кого не было времени остановить его, быстро, даже не глядя, он выстрелил в Фрида с помощью Грома и бросил Болу в Эри. Глядя на Фрида, в голове которого была дыра, и Эри, чье тело было полностью обернуто, Сузу издала короткий крик “ха”, а Рюутаро выдавил “Уваа” сдавленным голосом.
Как и ожидалось, даже не взглянув на этих двоих, выражение глаз Хадзиме исказилось, в них читалось раздражение. Тем не менее, без какой-либо небрежности он продолжал целиться из своего оружия в Денрида и апостолов, которые все еще лежали без сознания, когда он открыл рот.
“Я думал, что буду молчать, пока Юэ сама не положит этому конец, но, несмотря ни на что, Юэ слишком потрясена, и, похоже, она собиралась поверить в это дерьмо. Итак, я сам покончил с этим”.
“… Чушь собачья? Что ты имеешь в виду?”
Глаза Юэ блуждали в недоумении от шокирующего факта, что ее важный родственник может быть застрелен ее любимым человеком. Глядя на такую Юэ, Хадзиме немного сожалел, что потратил время впустую, и не выстрелил раньше, так как в конце она была настолько потрясена, что ему пришлось объясняться.
“Нет, как бы вы на это ни смотрели, разве это не было просто объяснением, полным дыр. Даже ты, Юэ, если ты немного успокоишься, то наверняка заметишь, что… ну, кто-то с такой же внешностью, как у твоего родственника, внезапно появился, так что, возможно, с этим ничего нельзя было поделать, да.”
Сказав это, Хадзиме указал на то, что, несмотря на необходимость скрывать существование Юэ, если Денрид был жив все это время, он должен был прийти на встречу с Юэ. Если бы она была его любимой племянницей, то он ни за что не оставил бы Юэ одну на триста лет во тьме.
Кроме того, метод запечатывания, примененный на Юэ, независимо от того, как об этом думать, очевидно, что это было сделано с учетом последствий смерти заклинателя. Так что, если бы заклинателя не стало, место заточения Юэ никогда не было бы обнаружено случайно. Также со смертью заклинателя этот секрет никогда не будет раскрыт. Такое намерение было совершенно очевидно в методе заключения Юэ. Если это действительно был метод, придуманный человеком, который еще жив, то это показывало, что он и не задумывался о будущем.
Кроме того, если Денрид оправдывался тем, что он собирал боевую мощь, то было неестественно, что история освободителей не была обнародована. Даже если сам Арув не знал, по крайней мере, Денрид должен обладать очень глубокими знаниями о Ледяной и Снежной пещере и Великом лабиринте Оркуса. Если история освободителей действительно была известна, то было неестественно, что не было других владеющих магией эпохи богов, кроме Фрида.
Другими словами, независимо от того, как они смотрели на это, на самом деле не было никаких признаков того, что Денрид собирает боевую мощь для финальной битвы.
Были использованы части из фрагментов памяти Юэ и прошлого самого Денрида, которые соответствовали друг другу, так что на первый взгляд, действительно, казалось, что этот человек был самим Денридом. Тем не менее, Хадзиме и компания часто сталкивались с существами, которые выглядели так, как будто они обладали своей памятью, поэтому просто наличие памяти не было доказательством того, что он был реальным человеком.
Однако, несмотря на то, что этот король демонов не был самим Денридом, оказалось, что он все же унаследовал его память. И все же за эти триста лет он не пришел в бездну, чтобы освободить Юэ, которая была существом с силой, которая даже привлекла внимание бога, и это было крайне сомнительно.
Из-за этого Хадзиме не стал вмешиваться, ожидая, пока Юэ сама придет к пониманию. Вместо этого он обдумывал другие вопросы, например, были ли слова короля демонов правдой, или действительно ли этот человек был Денридом, который был дядей Юэ. Он сосредоточил все свое внимание на поиске окончательных доказательств.
Способ, которым Хадзиме искал доказательства, заключался в том, чтобы использовать свой волшебный глаз, чтобы подтвердить, действительно ли душа Денрида находилась внутри этой плоти. Используя магию сублимации, он смог вложить в глаз еще больше способностей, а используя магию души, Хадзиме добавил в глаз магического камня способность, которая могла смотреть на душу противника.
В результате волшебный глаз Хадзиме не смог увидеть ничего, кроме одной грязной души. Это было похоже на то, что душа была пауком, который раскинул свою паутину, вторгаясь в плоть. Обычно душа должна находиться в гармоничном состоянии, как будто она сливается с телом, ярко сияя в центре тела.
По этой причине Хадзиме был убежден, что, внутри тела находилась инородная душа. Выждав момент, когда самозванец вышел из зоны действия мощного артефакта барьера в алтаре, он нанес упреждающий удар по неизвестному, который притворялся важным для Юэ человеком.
Помимо того, что внутри этого человека была подделка, история самозванца о запечатывании апостолов тоже не заслуживала доверия, поэтому он также подготовил упреждающую атаку против апостолов.
Конечно, в этой истории был замешан бог, поэтому вероятность того, что душа Денрида была где-то запечатана, не была нулевой. Но даже в этом случае Хадзиме мог просто просмотреть память этого человека, который принял имя Денрид, и убедиться в существовании такой возможности. Даже с повреждением плоти можно легко справиться, используя магию регенерации. Другими словами, он мог бы просто продолжить поиск правды среди сказанного этим человеком, предварительно ослабив его.
Услышав, как Хадзиме объясняет вышеупомянутые вопросы в сокращенном варианте, все вокруг были ошеломлены. Их разум не мог проследить развитие событий так далеко наперед, это было похоже на бушующую волну, но теперь, когда Хадзиме рассказал все это, противоречия и неестественные моменты, на которые указал Хадзиме, вспыли перед ними. Это выглядело так, как если бы, используя факты, способные пошатнуть душевное равновесие Юэ, например, о ее родственнике, который стал королем демонов и восстал против бога, этот человек сосредоточился только на временной победе над Юэ, и ничто другое не имело значения…
Хадзиме рассказывал о своем заключении всем присутствующим, которые начали делать понимающие лица, настороженно наблюдая за врагами.
“Итак, нет никаких оснований верить словам этого ******, вот вообще ни капли. И больше всего … ”
И затем Хадзиме на мгновение прервал свои слова, прежде чем продолжить свою речь, не скрывая явного раздражения.
“Что, черт возьми не так, с этой «Моей милой Алейтией», хууу, *******! Эта девушка — ‘моя милая Юэ’! Кроме того, Алейтия, Алейтия, как ты смеешь продолжать называть ее так, ты *******. Говоря ‘пойдем вместе», пытаясь обнять ее пока она в замешательстве, кто дал тебе на это разрешение? Хааа? Ты думаешь, я позволю тебе коснуться ее, когда тебе заблагорассудится. Я собираюсь оторвать все твои конечности и утопить тебя в выгребной яме, говнюк !!”
“Так это просто ревность, да (десу-)!” — раздались слова от трех присутствующих в зале.
Короче говоря, так оно и было. Девяносто процентов этого была ревность. Сверкая пистолетом с пульсирующей веной на лбу, речь и поведение Хадзиме, который извергал оскорбления в адрес лежащего тела, показывали его хулиганскую натуру.
Если бы это была встреча с настоящим дядей Юэ, даже Хадзиме наверняка поправил бы свою одежду и осанку, прежде чем серьезно приветствовать: “Приятно познакомиться, я ее возлюбленный Хадзиме. Я пришел сегодня, чтобы забрать вашу племянницу. Любые возражения не принимаются”. (примечание анлейтера: Хадзиме даже использует здесь вежливый язык, используя десу или масу.)
Но, несмотря на то, что он был очевидным самозванцем, он основательно вывел Юэ из равновесия. Кроме того, он назвал ее старым именем, ведя себя так фамильярно, и, в конце концов, он попытался обнять ее. Чтобы Юэ обнял другой мужчина, не говоря уже о том, что внутри был незнакомец (вероятно), прямо перед его глазами… по мнению Хадзиме, это стоило десяти тысяч смертей.
Глядя на такого Хадзиме, который в определенном смысле показал сейчас своей горячей любви к ней, сердце Юэ, которое продолжало трепетать с тех пор, как они вошли в зал для аудиенций, успокоилось. Как будто для того, чтобы показать, что ее блуждающий взгляд тоже вернулся на место, она смотрела искренне, как будто сейчас не видела ничего, кроме Хадзиме. Ее щеки постепенно окрасились мечтательным розовым цветом, ее глаза, которые были сухими, как пустыня, начали влажно увлажняться.
“… Хадзиме ревнует. Ревнуешь меня … мм. Я счастлива”.
В глубине своего женского сердца Юэ была польщена состоянием Хадзиме, который полностью обнажил свою ревность напоказ. Несмотря на это, она также ругала себя.
Несмотря на то, что происходило так много шокирующих вещей, она не смогла разоблачить подделку. Не говоря уже о том, как она приняла кого-то, хотя было неясно, действительно ли это был ее дядя или нет. Она без сомнения поверила в неестественную историю, которую ей рассказали. Мало того, она также собиралась принять приглашение сразиться с богом, хотя это было нелепое решение, которое заставило ее позабыть обещание данное Хадзиме.
Действительно, ее воспоминания о Денриде было трудно забыть, это воспоминание о предательстве было для нее травмирующим. Но прямо сейчас в ее груди было много счастливых воспоминаний, которые намного превосходили все эти воспоминания. Это был всего лишь короткий период в несколько месяцев, но плотность этих воспоминаний легко превысила месяцы и годы, которые она провела на родине. Это достигало такой степени, что даже если этот человек действительно был ее дядей, она не могла взять его за руку.
Пока она разговаривала с этим самозванцем, который носит внешность Денрида, тепло руки Хадзиме, которая была положена ей на плечо, чтобы поддержать ее, лишь оно имело значение.
Юэ молча потерлась лбом о руку Хадзиме, разговаривая нежным влажным голосом.
“… Хадзиме, я показала тебе свою уродливую сторону. Мне жаль. Я уже в порядке”.
“Нет необходимости извиняться. В конце концов, я действительно хорошо знаю, насколько глубоко в тебе пустило корни то, что произошло до того, как ты была заключена в бездну.”
“… Хадзиме. Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю”.
Точно так же, как и их обещание защищать друг друга, сейчас, когда величайший демон стоял на пути Юэ, Хадзиме поддерживал ее, словно большое крепкое дерево. К такому Хадзиме Юэ излила свои чувства вместе с лихорадочным вздохом.
Но в этот момент раздались аплодисменты.
“О боже, действительно, я подумал, что даже если и будут несоответствия, то видя кого-то с такой же внешностью, как у отца возлюбленной, которую ты обожаешь, ты будешь хоть немного колебаться. Кто бы мог подумать, что ты собираешься внезапно напасть по такой причине… Кажется, я только что понял, насколько мал человек”.
В отличие от того, что было только что, из голоса пропали даже намеки на теплоту, скорее лишь презрение осталось в этом голосе, который говорил такие вещи. Говоря это, Денрид, несмотря на то, что его голова и конечности были пробиты пулями и обернуты болой, которая связывала его во многих слоях, поднялся на ноги.
Одежда короля дьявола, одетая на него, не имела следов беспорядка, до такой степени, что заставляла любого сомневаться, действительно ли он был застрелен. Если бы под его ногами не было обломков бола, тогда все решили бы, что им все это приснилось.
“Несмотря на то, что мне почти удалось заставить ее разум склониться на свою сторону после проделанной работы. Теперь мы должны перейти к плану Б … таким образом, я не могу сохранить свое лицо перед этим уважаемым человеком”.
“… Ты не Одзи-сама”.
“Хм, я действительно твой Одзи-сама. Однако, возможно, мне следует сказать, что именно эта плоть является твоим дядей”.
“… Ты хочешь сказать, что захватил это тело?”
Юэ пустила в ход лазурное пламя на своей правой руке, допрашивая самозванца. Услышав это, рот Денрида широко распахнулся в ухмылке.
“У тебя действительно плохой слух. Я хочу, чтобы вы называли это эффективной переработкой. Этот бог-слуга Эхита-сама, Арув, использовал это тело даже после смерти владельца. Ведь этот человек выбрал тебя. Это тело можно считать заслуживающим почестей, ты так не думаешь? Боже мой, этот человек перед смертью даже стер память о том, куда он спрятал тебя, а также память о магии эпохи бога, так что я могу использовать только его плоть, какой бесполезный человек. Если бы я знал, что ты все еще жива, я бы вытащил это из этого человека любыми необходимыми способами”.
“… Ты убил Одзи-сама?”
“Фуфу, тебе интересно знать это?”
“… Ответь”.
Намерение убить вырвалось из Юэ. Ее алые глаза яростно сияли, лазурное пламя на ее руке усилило сияние. Это синее пламя было ‘Пламенем Божественного наказания’. Это было что-то настолько сильное, что могло даже сжечь дотла душу выбранной цели. Эта угроза должна быть существенной для выбранной цели.
Но ее противник, Дендрид… нет, злой бог, использующий его тело, он лишь сохранял высокомерную улыбку на лице, как будто он вообще не чувствовал угрозы.
“Хоу, это действительно неплохо? Возможно, мои слова только что прозвучавшие были ложью, и на самом деле Денрид все еще жив, вы знаете? Что, если он спрятан на самом глубоком дне этого тела?”
“-…”
Дыхание Юэ непреднамеренно прервалось. Конечно, даже осознавая это, она собиралась запустить пламя, задаваясь вопросом, не обманывают ли ее. Но следующие слова полностью остановили ее руку.
“Кукух, ты показываешь такое милое лицо. Из уважения к этому забавному выражению позвольте мне научить вас одной вещи. … Это слова Денрида незадолго до его смерти. Его последние слова, которые были адресованы вам”.
“… Дядя …”
Хадзиме направил дуло своего пистолета на Арува как на угрозу, чтобы он не увлекся, говоря слова, которые будут постоянно мучить Юэ, но точно так же, как Юэ остановила свою руку, движение Хадзиме также полностью прекратилось.
Однако позже Хадзиме пожалел об этом выборе. Он думал только о Юэ, из-за его реакции притупилась. Даже если это не соответствовало желанию Юэ, он должен был решить, что не было необходимости слышать то, что говорил враг.
Арув изобразил отвратительную улыбку, напуская на себя величественный вид, затем он открыл рот.
“Видишь ли, Денрид прошептал твое имя, говоря это”.
――Лучше, если ты умрешь мучительно.
“…”
Слова, словно стрела пронзили грудь Юэ. Даже без какой-либо магии или чего-либо, что приводило в беспорядок разум, она не могла не почувствовать острую боль.
В этот момент все произошло одновременно.
“УУУУУУУ!!”
――Позади Хадзиме и других, которые противостояли Аруву, Коуки, который был рядом с Эри, взревел, нанося удар Хадзиме (—).
“-”
――Серебряный свет лился сверху. Красивый свет, проникавший сквозь потолок, падал прямо на Юэ (—) сверху.
“ — Расстройство сознания”»
―― С другой стороны от тела рухнувшей Эри, была выпущена ее темная магия в сторону Юэ, на которую напал этот свет. Глядя в том направлении, из места, где ничего не было, вышла невредимая Эри, которая выглядела совершенно так же, как и убитая раньше Эри, как будто появляясь из воздуха. А затем появился мерцающий темный шар, мерцающий прямо перед глазами Юэ.
“-”Небесная дрожь»!»
――Как и Эри, Фрид появился, как и ожидалось, из разорванного пространства, которое находилось в другом месте от его уничтоженного тела, он уже закончил свое заклинание и выпустил космическую взрывную магию в сторону Мьюу и Ремии.
“Это твоя расплата, необычный человек.”
――Одновременно с щелчком пальца Арува в Хадзиме полетела гигантская волшебная пуля.
“Уничтожить”.
―― Пустой воздух, вдруг заколебался, и оттуда просочилось несколько десятков апостолов, они пошли атаковать Хадзиме и других одновременно.
Это была идеальная одновременная внезапная атака, когда все они, должно быть, ждали этого момента. Останки Фрида, которому просверлили голову, и Эри, чье тело было связано, с шелестящим звуком рассыпались на атомы, как бы говоря, что их роль закончилась.
Оказалось, что в тот момент, когда их поле зрения было ослеплено светом, и Эри, и Фрид были заменены каким-то артефактом. Это было что-то ненормальное, чтобы иметь возможность обмануть даже волшебный глаз Хадзиме.
Несмотря на то, что Хадзиме скорчил горькую гримасу от такого поступка, он немедленно активировал «Скорость света» и растянул мгновение на несколько десятков секунд. Внутри серого мира, где течение времени замедлилось, медленно приближалось большое количество атак.
Он мог слышать рев священного меча позади него. Столб света падал сверху на Юэ, и перед ней мерцала черная сфера с жуткой пульсацией. Сбоку приближались серые волшебные пули, описывая спираль. Невидимая ударная волна летела к Мьюу и Ремии, а апостолы нападали на Айко и других с поднятыми большими мечами.
Если бы он оставил их в покое, единственным будущим, ожидающим его, было слово «трагедия».
Однако, у одного Хадзиме не хватало рук. Хадзиме рефлекторно стиснул зубы, но внезапно пристальный взгляд пронзил его сбоку… когда он посмотрел, сместив лишь свой взгляд, фигура Юэ, пристально смотревшая на него, была там. Только из этого Хадзиме понял мысль Юэ. А именно, ее воля, которая сказала ему: ‘защити Мьюу и Ремию’.
Этот столп света, самое ненормальное явление в этой текущей ситуации, был нацелен на Юэ, вдобавок к этому, даже действия Арува, и, как он и сказал, даже эти одновременные внезапные атаки, которые он назвал планом Б. Хадзиме почувствовал, что все это было каким-то планом в отношении Юэ, заставляя его чувствовать небольшое психическое сопротивление тому, чтобы оставить Юэ.
Но, несмотря на это, взгляд, который она направила на него, был доказательством ее доверия к своему любимому человеку. А значит он никак не мог предать это. Поэтому он решил.
В этот момент, занявший меньше секунды.
ГОГАН-!!Раздался потрясающий звук ударной волны, когда Хадзиме выстрелил из дробовика из локтя своей искусственной руки. Коуки, который подошел сзади, был контратакован бесчисленной дробью и ударной волной, и его дыхание сбилось.
Не останавливаясь, Хадзиме использовал импульс от отдачи выстрела и оттолкнулся от пола ногой, его фигура размылась. Он мчался со скоростью, которая даже не оставила остаточного изображения, избегая приближающейся волшебной пули, затем его фигура появилась перед Мьюу и Ремией. Возможно, с точки зрения Мьюу и Ремии, Хадзиме выглядел так, как будто он мгновенно телепортировался.
Ударная волна космического взрыва, которая приблизилась уже менее чем на метр, была заблокирована большим щитом, который Хадзиме призвал во время движения. Улучшенный большой щит отреагировал на ударную волну, выпустив собственную ударную волну, как взрывная реактивная броня. При этом, хотя на поверхности щита появились трещины, ему удалось отлично защититься от ударной волны ‘Небесной дрожи’.
В качестве расплаты за то, что Хадзиме отдал предпочтение Мьюу и Ремии, волшебная пуля, выпущенная Арувом, атаковала Шию и остальных, которые были рядом с Хадзиме в момент выстрела. Кроме того, непосредственно перед попаданием пули, как будто она избегала Юэ, пуля разорвалась и разлетелась по округе, чтобы настичь все цели, не оставляя шанса на побег.
“— ‘Нарисованное небо’!”
Скорость реакции Шизуку позволила принудительно изменить цель волшебной пули на себя, прежде чем она смогла поразить всех ее товарищей. В результате тело Шизуку, получившее всю силу волшебной пули короля демонов, хотя это и не было прямой атакой, потому что она остановила пулю, используя свою черную катану, но она получила сильный удар и ее отбросила далеко назад.
“Я тебе не позволю!”
Игнорируя все это, Шиа использовала режим бомбардировки Дорюккена, чтобы прицелиться между апостолами, Айко и остальными, она мгновенно нажала на курок. Выпущенная разрывная пуля вонзилась в землю перед Айко и другими, рассеивая ударную волну вместе со светло-голубой рябью.
“Кьяаааа”
“УВААААА”
Целью Шии было выиграть время. Она не думала, что сможет остановить нескольких апостолов одновременно, поэтому она уничтожила группу, напавшую на Айко, чтобы попытаться на время установить дистанцию между обеими сторонами. Ее намерение удалось, Айко и другие едва смогли избежать больших мечей апостолов, даже когда они были ошеломлены выстрелом.
Шия и Каори, которая пришла в себя, собирались направиться к собравшимся апостолам. В то же время Тио вытянула обе руки, как бы говоря, что она не позволит апостолам делать то, что им вздумается. Она собиралась выпустить свое огненное дыхание. Ее целью был король демонов и совершенно невредимый Фрид, который появился из искаженного пространства, как и апостолы.
Но единственной, кому действительно удалось что-то сделать, была Шия.
“ХААААА!”
“Ко, Коуки-кун!?”
Коуки, который, предположительно, был поражен Хадзиме, вернулся незамеченным и нанес удар Каори.
“— Расстройство сознания”»
“-, a?”
И Тио была ошеломлена на мгновение одновременно с заклинанием Эри.
В сторону Тио, которая даже на несколько мгновений осталась открытой для атаки, прилетело любимое заклинание Эри, заставил Тио улететь также далеко, как Шизуку. Что касается Каори, она блокировала атаку святого меча своим большим мечом, блокируя меч с неверящим выражением лица.
Все, что происходило до сих пор, произошло всего за мгновение.
Таким образом, Хадзиме направил дуло револьверов на Арува и Фрида, и он собирался нажать на спусковые крючки. Шия противостояла апостолам, прикрывая спиной Айко и других. Тио и Шизуку встали, терпя боль. Каори открыла рот, чтобы получить объяснение от Коуки. Рюутаро и Сузу, наконец, пришли в себя, и в то время…
“Э-э, э?”
Раздался тихий шепот, фигура Юэ была поглощена столбом света.
