— За Новый Сильвермун, за Альянс и за жителей севера! — пока Лейлин сражался с богами орков, Королева Алустриэль, облачённая в свои доспехи, выступала перед своим войском с речью. — Да начнётся Война за Север!
— Ооо! — воины начали стучать мечами по своим щитам.
Войска перемещались очень медленно, поэтому путь к полю боя занял бы у них ещё несколько дней, но это не имело никакого значения. В настоящее время Алустриэль повышала боевой дух своих людей, и под руководством Эльминстера высокоранговые волшебники уже заманили нескольких орков на границе в ловушку.
С силой Сильвермуна и с поддержкой нескольких легенд, их мощные заклинания преподадут этим оркам незабываемый урок! Грудь Алустриэль распирало от волнения и гордости.
…
— ВЫ ОБЪЯВЛЯЕТЕ ВОЙНУ!? — яростно взревел Груумш, глядя на двух Высших богов перед собой. Он моментально узнал о событиях, происходящих на Главном Материальном Уровне.
Тир медленно заговорил:
— Вот и всё, тебе лучше отступить прямо сейчас.
— Удерживать меня здесь и отправлять свои аватары против моего пантеона… Действительно, эта стратегия нанесёт по мне серьёзный удар. Это вам Бог Резни подсказал? — Груумш мигом разобрался в ситуации. — Он действительно хитрый и злой бог, не стесняющийся в выражениях…
— Безусловно, поэтому мы и не планируем отпускать его. Тем не менее, это произойдёт только после того, как мы расправимся с твоими друзьями, — серьёзно сказала Мистра, и за её спиной появилось мощное Плетение.
…
Боги орков были застигнуты врасплох Аватарами, неожиданно спустившимися на Лунный Лес. То, что изначально задумывалось как засада, стало катализатором Великой Войны, а это было совсем не то, к чему они готовились. Они не могли не взглянуть на Лейлина, которого они «поймали в ловушку».
Битва в воздухе была чрезвычайно интересной. Несколько орочьих богов окружили Лейлина, но впоследствии и сами были окружены аватарами Мистры и Тира. Эти обстоятельства могли привести к гибели любого из присутствующих здесь аватаров, а любая малейшая ошибка могла нанести их главным телам тяжёлые травмы. Орки не смели действовать опрометчиво.
Улыбка Лейлина стала шире, когда он обвёл взглядом сцену, которую он сам и создал.
Его первая встреча с Груумшем ясно дала ему понять, что орки ни за что не откажутся от Малара. Оборотни могли полагаться на пантеон орков. Вот почему он решил привлечь этим родовым проклятием Мистру и Тира, чтобы он встретиться с ними и прийти к соглашению.
Однако достичь этого соглашения было непросто. Лейлин знал, что оба его «союзника» ненавидели его всем сердцем, и был уверен, что они планируют разом напасть и на него, и на богов орков. Как они могли отпустить аватар «злого» Младшего бога?
Понимая всё это, Лейлин не особо надеялся на сложившуюся ситуацию. Ему было достаточно и того, что они разберутся с орками вместо него. Эти четверо будут отвлекать от него внимание Высших богов, пока их не уничтожат.
…
— Таков план Господа. Сначала они атакуют аватаров орочьих богов, задержав всех экспертов, способных помочь им, — объяснил кардинал Карал Рафинии и остальным паладинам.
— А что насчёт этого Бога Резни? — нахмурилась Рафиния.
— Он пообещал отвлечь богов орков, поэтому он полезен для планов нашего Господа. Наша цель — разобраться с орками; после мы убьём и его, — ответил Карал.
Эта война касалась жизней бесчисленного количества жителей севера, и союз с Лейлином под предлогом уничтожения орков был бы принят большинством паладинов положительно. Кардинал представлял волю Тира и не позволял паладинам ничего задумать.
Однако причина, способная убедить большинство, вмиг заставила Рафинию потерять большую часть своей веры. Под дьявольским влиянием Лейлина она постепенно становилась всё более предвзятой. Она зарычала от гнева:
— Объединиться со злым богом? Он — главный виновник проклятия, обрушившегося на Новый Сильвермун!
— Следите за языком, капитан! — Карал побагровел. Как легендарный священник Тира, он не мог потерпеть, чтобы кто-то подвергал сомнению волю его Господа.
В его голове возникла мысль: «Похоже, после войны мне нужно будет сообщить об этом Папе. Она не подходит дна должность капитана…»
— Да, кардинал… — нехотя ответила Рафиния. Она так крепко сжала рукоять своего меча, что её пальцы побледнели…
…
В это время божественная битва достигла своей кульминации.
— Магическое Пламя! — из пальцев Мистры вырвался яркий свет, и в окрестностях материализовалось Плетение. Казалось, словно она получила поддержку самого мира, когда непомерная Сила Происхождения хлынула вперёд. С содействием Тира Магическое Пламя, казалось, поднялось выше небес, поймав в ловушку Лейлина и богов орков.
«Серебряный огонь…» — Лейлин посмотрел на пылающее море огня, и в его глазах появился след страха. Серебряный огонь, насколько он помнил, был в Мире Богов источником всей магии. Он был воплощением божественности Мистры, обладающим огромной разрушительной силой.
*Рёв!*
Малар был здесь самым вспыльчивым, и именно он пострадал первым. Ему на руки приземлилось несколько огненных шаров, достаточно раскалённых, чтобы сжечь даже его Звериные Когти.
— Чёрт возьми, Мистра, почему вы так решительно настроены? — лицо Ильневала исказилось, когда он наблюдал за уничтожением божественного оружия Малара. Несколько языков серебряного пламени медленно обступало и остальных.
Легендарное серебряное пламя Мистры было способно уничтожить божественное оружие и даже тела Истинных богов, но при этом оно поглощало её божественность. Ильневал недоумевал, почему, ради того, чтобы нанести им урон, она была готова отказаться от своей божественности.
— Отступаем! — закричал Юртрус, выпуская тусклый шар света. Множество безжизненных душ возникло из этой сферы, создавая полупрозрачный барьер.
*Сии!*
Соприкоснувшись с этим барьером, серебряное пламя начало разъедать его, и барьер, казалось, сразу же сдался.
— Они активировали мощную пространственную блокировку, нам нужно больше времени, чтобы прорваться… — Ильневал нахмурился. Они столкнулись с аватарами двух Высших богов, и даже если все аватары были более или менее одинаковы по силе, более могущественные божества имели более эффективные способы распределить свои силы. В бою они всё равно одержали бы верх.
Кроме того, более низкий божественный ранг ставил этих Младших богов в невыгодное положение с точки зрения количества аватаров и скорости их восстановления. Высшие боги в разы превосходили их в этих аспектах!
— Зачем отступать? — яростно зарычал Шаргаас, и его глаза покраснели. Казалось, будто он напрочь потерял рассудок, превратившись в первобытного зверя.
— Это не просто два Высших бога. Не забывай, что у них еще много подчинённых… что, если один из них спустится к нам, как Святой? — холодно упрекнул его Ильневал, сумев на мгновение задержать Шаргааса.
Хотя для богов было чрезвычайно опасно снисходить на землю своими Истинными телами, когда они спускались, они были самим воплощении силы. Несколько богов, подчиняющиеся Тиру и Мистре (например, Бог Волшебников Азут), могли сойти сюда как Святые. Ни одному из их аватаров не удастся сбежать, а потерянную в битве божественную силу придётся восстанавливать тысячелетиями.
Ильневал действительно превосходил своих союзников в стратегии. Оказавшись в ловушке Лейлина, он не впал в ярость, а, напротив, стал думать, как ему сберечь свою энергию.
— Вы хочешь уйти? — спросил Лейлин, смеясь, как маньяк. Сейчас он решал, отпускать их или нет.
Фантом первых трёх Кругов Ада всплыл на Главном Материальном Уровне, и мощная Сила Происхождения Баатора расширила Домен Резни Лейлина так, чтобы он охватил всех богов орков.
— Ты с ума сошёл? — спросил Ильневал у Лейлина. — Даже если ты отдашь этой битве все свои силы, они тебя не отпустят!
— Конечно! Я знаю это; но разве могу я упустить такую прекрасную возможность? — голос Лейлина охватил весь Лунный Лес, и багровое свечение на его теле стало заметно ярче, чем прежде.
— Черт побери, он псих! Он, что, хаотический демон? — Ильневал внезапно почувствовал сильную головную боль, но сейчас он мог придумать только один выход.
— Малар! — крикнул он. — Скорее, выпускай своих последователей! Они помогут!
Гигантская обезьяна уже была напугана силой серебряного пламени. Он ёжился в сторонке, нежно поглаживая свои Звериные Когти. Его золотой мех был обуглен, да и он сам находился в крайне плачевном состоянии. Услышав слова Ильневала, он взревел.
