— Ну л-а-а-а-дно! Мы прожили ещё один год и умудрились не погибнуть!* Рассвет уже готовился вступить в свои владения, а возбуждённый голос Регистраторши пронёсся по заполненной таверне.
— Во славу богов судьбы и шанса, порядка и хаоса — давайте сегодня повеселимся на славу!
— Счастл-и-и-и-вого Нового Года! — громогласно прокричали авантюристы и опустошили в честь этого свои кружки.
Воистину внушительное зрелище.
Все авантюристы в городе собрались в таверне Гильдии и переполнили её так, что некоторых чуть ли не выдавливало наружу. Сегодня долгая зима* наконец закончилась, и начинался новый год, вызывая у всех и каждого бурю эмоций, от которых повышался голос.
— Говорю же, я столько всего совершил за этот год!
— Так, и было.
Копейщик был занят подсчётом всех своих бравых дел, бормоча их в свою кружку. Рядом с ним сидела роскошная Ведьма и чувственно улыбалась.
— Я из стольких выбил дух этим копьём, стольких монстров прикончил и даже получил небольшой опыт в обращении с магией.
— Я прекрасно, осведомлена об этом.
— И вот почему меня нельзя сравнивать с каким-то чудилой, помешанным на гоблинах!
— Конечно, конечно. Ты усердно, работал.
За соседним столом группа Воина в Тяжёлой Броне подтрунивала над своими лидерами по поводу расцветающего между ними романа.
— Повторяю в последний раз — ты должна остепениться!
— А-ага. Ты говоришь о том письме, которое не так давно нам прислала твоя мать?
— Она написала: «Как ты можешь называть себя хорошим ребёнком, если покинула отчий дом и заставила родителей переживать о тебе?!»
— Эм, т-ты ведь знаешь, что моих родителей больше нет.
— …Эй, вы нас слушаете?
— Да, да, ну разумеется. Кто-нибудь, сделайте уже что-нибудь с этим пьяницей!
— Ты тут невеста нашего лидера. Давай, сделай что-нибудь сама.
— Поддерживаю!
— Поторопись и возьми на себя ответственность. Нам с ним не справиться.
— Я не собираюсь нарушать свою клятву праведного паладина Порядка!
— Чёрт побери, здесь вообще никто не знает, как надо правильно слушать других?!
Вскоре, кто-то с талантом к струнным инструментам начал наигрывать мелодию. И все присутствующие начали молча подпевать в такт бесконечно беспечного реквиема.
О авантюрист,
от какой же трагедии ты погибнешь.
На надгробной плите ведь так мало места.
О авантюрист, я не знаю твоего имени,
но, хоть ты и не оставил его нам,
О авантюрист, если ты назовёшь меня своим другом…
О друг мой,
от какой же трагедии ты погибнешь.
Люди считают, что среди авантюристов полно гедонистов*. Тех, кто не думает о завтрашнем дне и не обращает внимание ни на прошлое, ни на будущее.
Но это не совсем так.
Много авантюристов из числа тех, кто смог прожить достаточно долго — простые реалисты. Они признают, что человек может гнаться за мечтой, использовать для её достижения все возможные способы, но погибнуть, так никогда её и не достигнув.
И получается, что сожалеть о чём-либо просто глупо: будь то маленькие ошибки, проваленное приключение или же смерть одного из друзей.
Если человек не может встретить всё это с улыбкой и пойти дальше, то есть ли для него вообще надежда?
— А вы, люди, любите устраивать балаган, да?
Высшая Эльфийка Лучница следила за празднованием со своего места, сидя за столом, располагавшемся в самом углу помещения. — Конец года, начало года, середина года… дай вам малейший повод, как вы сразу же начнёте пить и орать. Вы даже хуже дворфов.
— Ты говоришь так, будто это плохо, Длинноухая.
Дворф Шаман, держа жареную курицу обеими руками, находился в приподнятом настроении. Ну а как иначе? Празднование Нового Года сопровождалось невероятными количествами еды и вина всех видов и сортов. И для дворфа ничего не могло быть лучше этого.
— А кто сказал, что это плохо? Это ведь новый год, как-никак.
Высшая Эльфийка Лучница подмигнула Дворфу Шаману, а затем пригубила свой напиток. Кружка в её руках была наполнена виноградным вином, в которое эльфийка добавила сахар.
Она окинула взглядом своих товарищей, сидевших за столом. — Итак. Чем ты собираешься заняться?
— …Точно.
Дворянка Фехтовальщица практически незаметно кивнула. Её волосы цвета мёда вновь начали отрастать и почти достигли уровня плеч. Ещё немного, и они закроют шрам, выжженный на затылочной части её шеи. — …Я собираюсь… встретиться с родителями и обсудить с ними… многое.
Её лицо всё ещё было мрачным, но ей удалось слегка улыбнуться. Она переоделась в простую одежду, совершенно не подходящую для приключений, но при этом оставила оружие висеть у бедра. Разумеется, её вооружение состояло лишь из двух алюминиевых мечей: одного длинного и одного короткого. И пока они были при ней, всё обязательно должно было сложиться хорошо. Её пальцы нежно прошлись по ножнам.
— …Ещё я хочу сделать могилы для своих друзей. После этого я решу, что делать дальше.
— Как по мне, звучит неплохо, — сказала Высшая Эльфийка Лучница. — Семья и друзья очень важны.
— Эра Ледников* давно прошествовала, меловые останки давно утопли в землистости, а время моих предков давнисто прошло, но кровь их здесь.
Ящер Жрец грузно пробормотал эти слова, больше напоминавшие молитву. Затем он широко распахнул свои челюсти и бросил туда кусок сыра.
«Нектар! Сладостный нектар!»
Он хлестнул хвостом и зажмурился от насыщенного вкуса, нетерпеливо прожевал и проглотил свой кусок, после чего, наконец, выдохнул.
— Пусть и не каждый кровный собрат из твоего племени является хорошим человеком, но я соглашусь, что отношения стоит ценить и беречь.
— …Да. Ам, насчёт этого.
Кажется, именно этот толчок и нужен был Дворянке Фехтовальщице. Она не могла заставить себя посмотреть им в глаза и, слегка покраснев и начав ёрзать на стуле, сказала: — …Я… я буду писать вам. Письма…
В итоге это были единственные слова, которые она смогла из себя выдавить.
— Да, пожалуйста, — тотчас ответила Жрица. — Как только тебе захочется о чём-нибудь рассказать нам, можешь писать нам безо всяких колебаний.
Она была в Храме на церемонии, посвящённой уходу года, после которой приняла ванну, так что сейчас она чувствовала приятное тепло. Она взяла Дворянку Фехтовальщицу за руку и крепко сжала её. — Я буду писать тебе в ответ много-много писем, — пообещала она.
— …Точно. Целую кучу. Я тоже буду часто писать тебе.
— Ох, и я! — вмешалась Высшая Эльфийка Лучница. — Всегда хотела попробовать написать письмо другу.
Три авантюристки радостно перебалтывались о своём. Ещё две женщины наблюдали за ними с улыбкой на лице: Регистраторша, пробравшаяся к их столу, чтобы немного передохнуть, и Пастушка, которую первая жестами подозвала к компании.
— Хи-хи. А они довольно дружны, верно? — сказала Регистраторша.
— Определённо! Может, я тоже напишу письмо.
Пастушка облокотилась о стол (вероятнее всего, праздничная атмосфера убедила её отказаться от формальностей), и её массивная грудь прижалась к его поверхности. — С работой на ферме мне выпадает не так много возможностей познакомиться с девушками моего возраста.
— Работая в Гильдии, их встречаешь не особо и чаще, уж поверь мне. Регистраторша посыпала перцем поджаренную печень, которую она заказала в качестве гарнира, и поднесла её ко рту, удовлетворённо кивая. — К тому же, нам официально не рекомендуют сближаться с авантюристами.
— Не то чтобы это нас останавливало, — сказала она, по-заговорщически подмигивая.
Связь между пятью женщинами была довольно слабой, но умудрилась моментально скрепить их узы. Время и дружба всегда так работают.
Но это означало, что мужчины, которых было лишь двое, крайне сильно проигрывали в числе.
— Желательствовал я, чтобы милорд Убийца Гоблинов присоединился к нам сим вечерием, — тихо сказал Ящер Жрец.
— И не говори, — ответил Дворф Шаман. — Брадорезу нужно почаще пользоваться такими возможностями.
Он облокотился подбородком на руки, но затем вдруг щёлкнул пальцами, будто бы ему в голову пришла замечательная идея. — Понял. Это станет одной из моих целей в грядущем году.
— И не надейся, — сказала Высшая Эльфийка Лучница, хихикая над удручённым мужским диалогом. — Полагаю, он является исключением для любого правила. Да и, похоже, Оркболгу не по душе всякие фестивали, празднования и гулянки.
Действительно, в этой таверне нигде нельзя было заприметить авантюриста, прозванного Убийцей Гоблинов. Жрица вытянула своё небольшое тельце, чтобы осмотреться, но его следом здесь даже и не пахло. — Ты права, хотя он вроде бы достаточно неплохо переносит алкоголь. Кстати, а где же тогда Убийца Гоблинов?
— А-ах…
— Хм-м…
Регистраторша и Пастушка напряжённо застонали и отказались выдавать дальнейшие подробности, но обменялись многозначительными взглядами.
— Я уверена, ты, как его подруга детства, не хочешь лезть в это…
— Ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха. Скажи я, что горю желанием сделать это, то явно бы соврала.
Пастушка засмеялась, пригубила свой напиток и кивнула разок. — Но, может… может, в этом году я всё же соберусь с силами.
— Может быть. Он говорил, что не пойдёт на ярмарку.
Жрица была неслабо сбита с толку этим загадочным, но на вид крайне значимым разговором. И пока она озадаченно смотрела на них, Пастушка с шумом достала коробку, лежавшую возле неё.
— Что ж, может, нам удастся попросить тебя доставить ему это донесение вместо нас? Ладно?
— Донесение?
— Ага.
— Ух, я не против, но…
— Постойте. Это же… обед в коробке?
Со взглядом полным любопытства Высшая Эльфийка Лучница вытянулась и заглянула в коробку, а уши её подпрыгивали от интереса. — Хлеб, суп… если вам нужно послать кого-то наружу, я могу это сделать.
— Нет, Госпожа Эльфийка, я думаю, вам и так выпадает немало шансов, — сказала Регистраторша с двусмысленной улыбкой на лице.
— А? Понятия не имею, о чём ты, но раз ты так говоришь…
— И правильно, — сказала Регистраторша обитательнице леса, заподозрившей что-то, и сделала глоток из своей кружки.
Высшая Эльфийка Лучница опустошила свою совсем недавно наполненную кружку, и уши её какое-то время прыгали не переставая. Тепло духов распространилось по её телу, а настроение улучшилось, и теперь она чувствовала себя гораздо более великодушной.
— Конечно, без проблем, — сказала она. — Я не против, поступайте как знаете.
— Тогда, вперёд, — сказала Пастушка Жрице и поклонилась со смесью извинений и сожаления.
— Х-хорошо. Ам, ладно. А куда мне надо это доставить?
— Что ж, если он занят тем же, чем и обычно, то…
§
Отделённое от пограничного городка и находящееся далеко даже от фермы, растянулось большое поле.
Снежный ветер спокойно дул здесь, ведь для него здесь не было никаких препятствий.
Во всём поле стояла лишь одна палатка и один мерцающий костёр.
Горизонт всё ещё был заполнен тьмой; новый день уже наступил, но до рассвета было далеко.
Возле огня сидел мужчина. Вдруг он посмотрел наверх, будто только что заметил нечто.
— Гоблинов здесь нет. Можешь выходить.
— …Не так принято говорить с леди.
Отвечая на зов Убийцы Гоблинов и активно шурша, Жрица выбралась из кустов. Путь от города до поля занял полчаса, и теперь она протянула свои замёрзшие руки к огню, облегчённо вздыхая. Для защиты от холода на ней было надето пончо, но сила зимней ночи была слишком уж велика.
— Ну и что ты здесь делаешь?
— Сторожу.
Его ответ был предельно краток, как она и ожидала. — Большинство людей празднует Новый Год. Гоблины могу воспользоваться этой возможностью, чтобы нанести ответный удар.
«Если подумать, он говорил примерно то же самое во время фестиваля урожая, верно?»
Вспышка нахлынувших воспоминаний оставила Жрицу с неприятным чувством на душе, и она вдруг поняла, что не может не спросить об этом.
— Возможно ли, что ты занимаешься этим каждый год?
— Не задавай глупых вопросов.
— К-конечно. Верно.
— Канун Нового Года наступает каждый год.
«Ох, да бога… этот человек невозможен, просто невозможен.»
Сейчас Жрица прекрасно осознавала ситуацию. И то, что её попросили доставить сюда — еда в маленькой коробочке — тоже начало иметь смысл. Пастушка и Регистраторша прекрасно знали, что он задумал; они беспокоились о нём и хотели, чтобы кто-нибудь проверил, как он там.
— Я делаю это каждый год. Проблем нет.
— Ещё как есть!
— Вот как?
Несмотря на беспокойства своих друзей, самого Убийцу Гоблинов это, видимо, совершенно не заботило, и он просто сидел у костра, всматриваясь в тьму ночи. Все находились в городе и наслаждались празднованием Кануна Нового Года, а он был здесь в полном одиночестве.
— Поверить в это не могу. Ты даже лагерь здесь обустроил. И спать тут собираешься…
— На фестиваль урожая напали. Нет гарантий, что это не случится вновь.
«Да бога ради… это случилось всего лишь раз, а он уже говорит так, будто поймал сегодня гоблина!»
Жрица попросту ничего не могла больше сказать.
Ветер усилился. Снег начал падать вновь, и маленькие белые хлопья проносились сквозь толщу тишины.
Вдруг, от Убийцы Гоблинов раздалось тихое бормотание.
— …Я провёл десять лет, убивая гоблинов.
«Десять лет.»
Жрица могла лишь активно заморгать от этой мысли.
За всё то время, что они были знакомы, она никогда не спрашивала, что же случилось с ним тогда… раньше.
Сколько дней и сколько часов он потратил на убийство гоблинов?
— Вот почему я так умело могу противостоять им. Но… не могу обещать, что гоблины останутся прежними и не эволюционируют.
Его речь была медленной и размеренной. А паузы в разговоре он заполнял, тыкая палкой в костёр. Пламя, было начавшее угасать от холода, вновь заискрилось бурной жизнью.
— Ты знаешь, что замышлял гоблин-паладин?
— Нет…
— Металлообработка. Совершенствование снаряжения.
Порыв ветра заставил снег кружиться вокруг них по спирали.
— Это невозможно… — сказала Жрица. И во время разговора она заметила, что её голос дрожал сильнее, чем обычно. Должно быть, это было из-за холода. На дворе была зима, а снег падал на них. Всё точно было из-за холода, да.
— Да. Но других вариантов я найти не смог, — сказал Убийца Гоблинов, переводя взгляд на костёр. Сияние языков пламени накладывало причудливые тени на его шлем. — Крепость дворфов. Шахтёрские инструменты. И алюминиевый меч той девчонки. Он был выкован из самоцвета, по которому била молния. А это значит…
«Меч, выкованный молнией, бьющей по красному самоцвету…»
Гоблинам редко приходила хотя бы идея сделать что-то самим. А если им требовалась молния — они могли попросту украсть её.
У какого-нибудь глупого авантюриста-заклинателя, например.
Они могли бы захватить колдунью, сломить её дух, а затем заставить колдовать до самой смерти. С таким подходом вполне могла бы родиться армия гоблинов, обладающих силой металла. Они были бы облачены в броню, их головы защищали бы шлемы. Они бы орудовали мечами и щитами.
Действительно, подобную идею отклонили бы, посчитав лишь навязчивой фантазией. Здесь было слишком много неизвестных переменных. Например, действительно ли это входило в планы гоблинов? Всё началось с намерения захватить Дворянку Фехтовальщицу? Или же они думали об этом ещё в тот момент, когда решили сделать крепость дворфов своей базой? И всё же…
— Судьба или же шанс предопределяет исход событий этого мира? Даже боги не знают ответа…
Слова, неожиданно вырвавшиеся изо рта Жрица, определённо были истиной. Что же именно влияло на кости, которые боги бросали высоко в небесах? Это была огромная загадка.
«На этот вопрос мы не сможем дать ответ, сколько над ним не думай.»
Это было так же бессмысленно, как и попытки пересчитать всех гоблинов в этом мире.
— Я не знаю, как долго и как успешно я буду продолжать быть достойным для них противником. Но я не дам себе слабину.
И всё же, этот человек, этот мужчина тратил свою жизнь в попытках сделать именно это.
— Да… да господи боже мой!
Жрица выдохнула и хлопнула себя по застывшим и замёрзшим щекам. — Вечно одни гоблины, гоблины, гоблины. Стоит тебе открыть рот — и ты говоришь лишь о них.
— Экх…
— Тебе надо хотя бы иногда расслабляться, или ты рискуешь вогнать свои тело и душу глубоко под землю.
Жрица приставили руки к бокам и отвернулась от него, словно дующееся дитя. Отчасти, она сделала это шутки ради, отчасти, чтобы подтрунить над ним, а отчасти — ради показательного жеста. — Полагаю, ты думаешь, что убийство гоблинов гораздо важнее, чем проводить время с друзьями.
— …Нет.
— Видишь? Так я и думала. Это же Канун Нового Года! Ты мог хотя бы…
— …Нет?
— Чего?
Полностью сбитая с толку этим невозможным словом, Жрица посмотрела ему прямо в лицо. Ну, настолько прямо, насколько позволял шлем, привычно закрывавший его голову. Она даже не могла увидеть его лица.
И всё же, где-то за этим забралом она, кажется, смогла разглядеть слабый проблеск красного глаза…
— Признаю, вечеринки — не мой конёк, — сказал он. — Но я рад, что все наслаждаются праздником.
Фуо-о-ох.
Жрица протяжно вздохнула. Белый дымок вознёсся к небу.
Они уступили мне место, чтобы именно я оказалась здесь…
— Вот дурак… воин — и в одиночку? Тебе нужно иметь хоть кого-нибудь для прикрытия тылов.
— …Тут холодно.
— Я знаю.
— Ясно.
Её короткий ответ вызвал такую же короткую реакцию. Как бы там ни было, он отодвинулся, чтобы освободить ей место поближе к огню.
Жрица расположила своё небольшое тельце рядом с ним и расправила пончо так, чтобы оно накрыло их обоих.
— Ну вот и всё. Почему бы нам не поесть чего-нибудь? Еда поможет нам запастись силами до самого утра.
Они сидели довольно близко. Иногда, во время приключений, они оказывались ещё ближе, но всё же, почему-то она вдруг засмущалась.
Она отвернулась от него и занялась водружением котелка с рагу на костёр, помешивая его содержимое. Оттуда пошёл сладкий аромат, и Жрица сознательно решила сфокусироваться на запахе блюда.
— Кажется, это рагу. Я разогрею его.
— Ясно.
Пауза. А затем:
— …Ох, точно. Я хотел сказать тебе кое-что?
— Что такое?
Убийца Гоблинов улыбнулся, пусть и совсем слабо.
— С нетерпением буду ждать ещё одного года приключений с тобой.
↑ К сожалению, адекватных аналогов сессии в игровом плане на русском нет. Разве что «катка», но как-то катка не звучит. Вшить-ха, каламбурчики от Реда.
↑ Во многих культурах новый год начинался весной. В нашей, например.
↑ Идеология, считающая плотские наслаждения высшим благом.
↑ Название ледникового периода исковеркано не по причине акцента ящера.
