Довольно улыбаясь, Люк извинился и направился в другие социальные круги. Наблюдая, как он уходит, Цзян Чэнь думал, что будет избегать от необходимости общаться, но он явно недооценил свою привлекательность и Future Group для инвесторов.
На него смотрели либо с равнодушием, либо с ревностью, либо почтительно, но все их взгляды были небезразличны.
Как с новичком на вечеринке и президентом Future Group, обладающим существенным влиянием в индустрии технологий, с Цзян Чэнем желали поздороваться и обменяться визитными карточками множество людей с разными намерениями. Независимо от того, будет ли достигнуто партнёрство, не повредило бы иметь больше друзей, не так ли?
Поэтому в течение следующих двух часов Цзян Чэнь неустанно общался.
— Господин Цзян Чэнь, приятно познакомиться, это моя визитная карточка… Если у вас есть какие-либо потребности в закупках, пожалуйста, свяжитесь с нашим банком, — сказал банкир.
— Господин Цзян, вы заинтересованы во вливании капитала? Не спешите отвергать меня, ха-ха. Если у Future Group когда-либо возникнут проблемы с оборотом или крупным инвестиционным проектом, пожалуйста, свяжитесь с нами! — инвестор с Уолл-стрит посмотрел на Цзян Чэня, как будто он смотрел на золотое хранилище.
— Вы впервые в Германии? Если у вас есть время, я буду очень рад пригласить вас исследовать эту прекрасную страну, — предложила какая-то женщина с лицом знаменитости, но Цзян Чэнь не мог вспомнить её имени.
Всего за два часа не очень широкие карманы его костюма были набиты визитными карточками разных видов, и почти все его позолоченные визитки были розданы.
Пока он отвечал на искренние проявления внимания гостей, взгляд Цзян Чэня преднамеренно или непреднамеренно был направлен на фуа-гра, марсельский рыбный суп и другие деликатесы. Но, к сожалению, когда на смену мелодичной скрипке пришёл вальс, гости, взявшись за руки, вышли на круговой танцпол.
К тому времени еда на столе сменилась слишком сладкими десертами.
Когда он вышел из зала, дующий ему в лицо холодный ветер немного смягчил раздражающую жару. Возможно, он вдохнул слишком много углекислого газа, но чувствовалось, что воздух из соснового леса был особенно свежим.
Кармен исчез после заключительного слова, Цзян Чэнь не стал ждать его и ушёл вместе с другими гостями, покидающими место встречи. Если говорить правильно об их отношениях, они были партнёрами, а не друзьями.
Так как Цзян Чэнь хотел остаться подольше, он сделал крюк и пошёл по скальной тропе вдоль соснового леса.
Его тень была вытянута уличными фонарями. Он пролистал стопку визитных карточек и положил бесполезные в левый карман, а потенциально полезные — в правый. Перед тем, как отправить их в измерение хранилища, он хотел классифицировать визитные карточки так, чтобы избежать путаницы, когда они действительно понадобятся.
Но те, которые он считал полезными, были всего лишь карточками.
Одна принадлежала Люку, а другая — Илону Маску.
Цзян Чэнь не думал, что встретит этого парня здесь. Ослепительно улыбаясь, мужчина средних лет с каштановыми волосами пожал руку Цзян Чэню. Он ясно слышал слухи о намерении Цзян Чэня войти в аэрокосмическую промышленность, покупая аэрокосмические компании, но перед лицом сильной конкуренции, он не выразил никакого противоположного мнения. Скорее, он надеялся сотрудничать с Future Group в аэрокосмической области для достижения великой, но отдаленной стратегической цели колонизации Марса.
Хотя в глазах Цзян Чэня эта цель была не слишком далека от достижения.
В конце концов, Цзян Чэнь сохранил визитки. Возможно, он мог бы сотрудничать с ним в аэрокосмической промышленности.
Как только он просмотрел половину визиток, его желудок издал урчащий звук.
— Всё ещё голоден… неважно, я принесу немного еды, когда вернусь, — Цзян Чэнь вздохнул.
Но потом аромат жареного мяса пронесся мимо и задержался в его ноздрях.
Он пошёл по направлению ветра и увидел слабый костер глубоко в сосновом лесу.
Запах жареного мяса, казалось, исходил оттуда, но кто в это время будет жарить мясо так близко к поместью Ротшильдов?
Очевидно, это был не Кармен — он, должно быть, занят окончанием вечеринки.
— Может, это слуга Ротшильдов? — размышлял про себя Цзян Чэнь.
Почему-то он подумал о пожилом человеке, которого видел утром, о человеке, который строил лодку рядом с хижиной.
С любопытством, управляющим им, Цзян Чэнь шёл в направлении огня.
Сухие, но мягкие сосновые иголки покрывали илистую землю и казались влажными, когда на них наступали. В лесу было прохладно. Было тихо, полная противоположность шуму на вечеринке.
«После того, как я закончу играть, я куплю дом в таком районе, чтобы жить в уединении».
По какой-то причине эта мысль внезапно возникла в его голове, потом он, быстро покачав головой, избавился от этой идеи.
Он был ещё молод, и, без исключения, он будет оставаться молодым. Если бы он не жил полной жизнью в течение ста лет, это было бы позором для межпространственных путешественников.
— Жареная нога ягнёнка, тебе повезло.
Пожилой человек почувствовал прибытие Цзян Чэня. Он не повернул головы и улыбнулся, глядя на костёр.
Цзян Чэнь стоял рядом со стариком и осматривал засохшие сосновые иглы, покрывающие землю.
— Вы не боитесь лесного пожара?
Возможно, из-за его уверенности в своей технике обжарки, высохшие губы старика показывали твёрдость.
— Можно мне кусочек? Конечно, я заплачу, — глядя на золотую ногу ягненка, Цзян Чэнь почувствовал, что его голод усилился.
Старик услышал слова Цзян Чэня, его мутные глаза были ярко освещены, как черные жемчужины в прыгающем пламени. Цзян Чэнь не мог объяснить почему, но его взгляд был, как у охотника, но он не смотрел на овцу.
— Если хочешь есть, садись рядом со мной. Деньги не нужны, — сказал старик, прежде чем повернуться.
Цзян Чэнь уставился на грязь, смешанную с сосновыми иглами. Он колебался несколько секунд, прежде чем скрестить ноги и сесть.
Примерно через пять минут запах был в самый раз, так как пожилой мужчина умело распылил соль и тмин на баранью ногу на стойке. Затем он достал маленький нож, сделал несколько взмахов и передал нож с бараниной Цзян Чэню.
— Попробуй это.
Цзян Чэнь нерешительно поднёс кончик ножа ко рту, подул на него, откусил, и его глаза мгновенно загорелись.
— Каков он на вкус? — старик улыбнулся.
— Это невероятно, — он вернул нож и вытер рот тыльной стороной ладони. Он не скупился на похвалу.
Старик усмехнулся и не ответил на добрые слова Цзян Чэня. Он отрезал больший кусок ягненка и протянул ему. Затем он достал ещё один нож и бутылку алкоголя.
-Я уже научил тебя резать мясо, теперь можешь попробовать сам, — старик сделал глоток.
Цзян Чэнь, у которого был полный желудок шампанского, отказался от алкоголя, предложенного ему мужчиной, и вместо этого смаковал бараньей ногой. Они просто сидели в лесу, молчали и спокойно наслаждались вкусным мясом.
— Честно говоря, я думаю, что встречал вас сегодня утром у озера, — резко сказал Цзян Чэнь.
— О. Я рубил дрова, — старший улыбнулся.
— Эта лодка была построена вами? — Цзян Чэнь положил немного мяса в рот и проглотил его, прежде чем спросил небрежным тоном.
— Всё, от киля до паруса, было построено мной, — гордая улыбка появилась на лице мужчины, как будто он хвастался чем-то замечательным.
Это было замечательно, даже с точки зрения Цзян Чэня как аутсайдера.
— Семья Ротшильдов не помогала вам? — Цзян Чэнь понял, что статус старика в семье не должен быть обычным; разжечь костер, чтобы зажарить мясо, было чем-то, что вполне могли сделать обычные слуги.
Но с беззаботной внешностью старика Цзян Чэню было трудно связать его с семьей Ротшильдов. Судя по тому впечатлению, которое оставил ему Кармен, семья, вероятно, критиковала видимость вежливости.
— Я сказал им не помогать мне.
— Извини, но вы?
Старик улыбнулся, вытирая маслянистый нож.
— Джокано Ротшильд…
— …Это громогласное имя.
Он был бывшим главой семьи Ротшильдов. Когда Цзян Чэнь исследовал эту финансовую семью, он наткнулся на это имя. Этот человек был легендарной фигурой, которая вывела семью Ротшильдов из разорения во время Второй мировой войны, но описание истории было слишком кратким.
Даже его решение передать должность главы младшему брату, чтобы жить уединенно в поместье Бальве, было освещено лишь небольшой колонкой в финансовых новостях.
— Совершенно верно. После выхода на пенсию я перестал использовать это имя, — сказал Джокано без особых эмоциональных переживаний.
— Тогда какое имя вы используете?
— Парис, — он стряхнул пепел со своего подбородка, когда костер осветил улыбку на его лице.
Имя звучало знакомо, оно принадлежало герою древнегреческой мифологии. Он был принцем Зевсом и спросил, кому подарить Золотое Яблоко (1). Его ответ сразу же вызвал Троянскую войну.
Цзян Чэнь хотел спросить, почему он выбрал это имя, но сопротивлялся желанию.
Если возможно, он не хотел снова ассоциировать себя с Золотым Яблоком.
Но первым заговорил старик.
— Если бы ты получил Золотое Яблоко, кому бы ты его подарил? Гере, Афине или Афродите?
На этот вопрос было трудно ответить.
Цзян Чэнь вздохнул, положив руку на подбородок, и тщательно обдумал его слова.
— На этот вопрос сложно ответить. У меня почти вся сила и богатство, которые я хочу. Мне, кажется, не хватает ума и смелости, чтобы начать путь героя. Возможно, я подарю его Афродите? Поскольку в наши дни, чем сильнее и богаче человек, тем дальше он от чистой любви. И война, сравнимая с Троянской войной, не была бы слишком скучной.
— Хахаха, — Джокано, казалось, услышал что-то смешное и начал смеяться.
Его голос эхом отозвался в лесу.
Через несколько мгновений сосновый лес вернулся в свое спокойное состояние, и был слышен только звук покачивающихся сосновых игл.
— Интересный ответ. Хотя твой выбор был поверхностным, твоё оправдание было удивительно забавным.
Комментарию Джокано, Цзян Чэнь только небрежно улыбнулся, затем переадресовал вопрос в полушутливом тоне.
— Тогда какой богине вы преподнесёте дар, мистер Парис?
Джокано улыбнулся. Морщины на его лице сжались.
При свете костра его улыбка выглядела угрожающе или варварски.
— Независимо от того, кому я его подарил бы, это приведёт к аду. Так что я, очевидно, оставлю его себе.
_______________
(1) Я́блоко раздо́ра — в древнегреческих мифах золотое яблоко, на котором было написано «прекраснейшей» (др.-греч. τῇ καλλίστῃ), подброшенное богиней раздора Эридой на пиршественный стол во время свадьбы Пелея и Фетиды.
По легенде, это золотое яблоко стало причиной ссоры трёх женщин-богинь — Геры, Афины и Афродиты. Призванный быть судьёй юноша Парис присудил это яблоко Афродите, что косвенным образом стало причиной Троянской войны. Поэтому выражение «яблоко раздора» превратилось в образное обозначение любой незначительной вещи или события, которое может привести к масштабным, непредсказуемым и, зачастую, разрушительным последствиям. (статья с сайта https://ru.wikipedia.org/wiki/Яблоко_раздора)
