— Черт возьми! Проклятье!
Машина медленно остановилась, и Роберт отпустил руль.
Ник вышел из машины и поднял капот.
— Двигателю кранты!
— С*ка! Теперь нам конец, — сказал Роберт с чувством опустошения в голосе.
«…» Цзян Чэнь раздумывал, стоит ли ему слетать в апокалипсис и вернуться с летающей машиной.
Но это была только мысль, о которой не стоило задумываться всерьез. Он не сделал бы это, если бы ситуация действительно не была бы абсолютно безнадежной.
Если бы он сделал это, то ему пришлось бы избавиться от этих двоих. Но тогда его план по продаже золота провалился бы и это «путешествие» в Ирак стало бы абсолютно бессмысленным.
— Ты можешь ее починить? — Спросил Цзян Чэнь.
— Стоит попробовать, — Ник достал инструменты из багажника и начал ковыряться в двигателе.
Но никакие танцы с инструментами и бубном вокруг мотора не помогали.
Когда они уже почти полностью отчаялись, Цзян Чэнь неожиданно увидел вдали грузовик, приближающийся к ним.
— Террористы? — Он напрягся и достал пистолет.
Роберт тоже заметил грузовик, но на его лице засияла надежда.
— Опусти пистолет, ура, мы спасены. Быстро! Надо до него докричаться! Стой! Стой! Вот! Помогите! — Роберт махал руками, пытаясь привлечь внимание тех, кто был в грузовике.
Кажется, в грузовике заметили их троих, медленно идущих на встречу.
Машина остановилась. Цзян Чэнь заметил, что кузов был заполнен беженцами. Их одежда была разворвана в клочья, и их разум беспокоила только небольшая сумка, находящаяся там же, в кузове. У всех людей были одинаково уставшие лица, без эмоций. Роберт подошел к водителю грузовика и перебросился с ним парой слов. После, он с радостным выражение лица вернулся к стоявшим поодаль Нику и Цзян Чэню.
— Он согласился нас подвезти. Это правило — помогать друг другу в пустыне. Я пообещал, что мы поделимся с ними запасами нашей воды. Необходимо слить топливо с бака, ведь машина нам больше не понадобится. Ник, помоги мне.
— Окей, босс, — Ник кивнул и последовал за ним.
Цзян Чэнь и Ник сидели в кузове грузовика, а Роберт залез на пассажирское сиденье к водителю.
Из всех троих только Роберт знал арабский язык, поэтому оставшимся двум в кузове оставалось только сидеть и смотреть друг на друга.
Все женщины были облачены в паранджи, мужчины были измотанными, дети же сидели в углу кузова и не шевелились, энергии у них было не больше, чем у древнего старика на смертном одре. Все были обессилены. Видимо им пришлось многое пережить.
Атмосфера была странной.
Белорус и китаец смотрелись в ней дико.
— Скорей всего, это сирийские беженцы. Так как Турция закрыла свои границы, часть беженцев решила пересечь Курдскую пустыню и таким способом попасть в Турцию. Нам очень повезло, что мы встретились в пустыне, — хорошо, что Цзян Чэнь хоть немного знал английский и мог говорить с Ником.
— Возможно. Они тоже знают английский? — спросил Цзян Чэнь.
— Некоторые, возможно и знают, но у них точно нет энергии на болтовню, — Ник пожал плечами.
Людей в кузове было больше, чем в час пик в переполненной маршрутке. Ребенок, пол которого невозможно было определить, сидел рядом с Цзяном Чэнем. Его лицо напоминало глиняную маску – застывшее без эмоций и грязное. Волосы пахли как протухшая падаль, гораздо сильней, чем у Роберта.
Цзян Чэнь не думал об этой антисанитарии возле себя, потому что во всем кузове творилось то же самое.
Ник уже храпел, давался в знаки опыт военной выдержки – спать в каждую возможную секунду для экономии сил. Храп привернул к себе внимание несколько взглядов в кузове грузовика.
Он действительно мог спать где угодно. Цзян Чэнь улыбнулся, ему тоже удалось устроиться немного удобней, чтобы поспать.
Грузовик уже продолжительное время двигался без остановок.
Было около полудня, кто-то из беженцев достали еду из-под рубах, и начали ее есть, запивая маленькими глотками воды. Ребенок, который сидел рядом с Цзян Чэнем, достал черный уголек, похожий на кусок хлеба, и начал жевать.
Наверное, общий перекус со всех сторон, заставил Цзян Чэня почувствовать голод. Он осмотрелся, убедился, что никто не смотрит на него, и достал небольшую пачку Орео из хранилища. Открыл пачку и начал есть.
Он всегда был готовым ко всем невозможным ситуациям, поэтому он всегда имел с собой запас еды и лекарств.
Цзян Чэнь оторвал взгляд от печенья. Он заметил на себе пару голодных глаз.
Они заглядывали ему в рот и смотрели на полупережеванную еду.
— Хочешь? — Цзян Чэнь улыбнулся и протянул упаковку.
Тот быстро отвел взгляд. Но, кажется, решил, что Цзян Чэнь не собирается сделать ему что-либо плохое. Он осторожно протянул руку и взял печенье из упаковки. Он колебался, прежде чем положить печенье в рот.
Этот парень ел с такими же манерами как Сунь Цзяо. На лице Цзян Чэня появилась улыбка.
— Спасибо… — человек сказал по-английски. Человек осознал, что он взял последнее печенье, и теперь коробка пуста. На его лице появилось виноватое выражение: — Простите…
— Не переживай, у меня еще есть, — с дружеской улыбкой сказал Цзян Чэнь, — как тебя зовут?
— Айеша, мне семнадцать лет.
Это была девочка. Он удивился, почему ее голос был такой звонкий. Возможно, потому, что она еще не повзрослела окончательно, она не носила паранджу, как все остальные женщины в грузовике.
— А меня зовут Цзян Чэнь, я приехал из Китая. Где твои родители?
— Их убили боевики ИС… все потому, что моя мама не выполняла требования этих дьяволов. Голос Айеши был спокойным и без печали, на ее лице не дрогнул ни один мускул. Это заставило Цзян Чэня замолкнуть, поскольку он не знал, что еще можно сказать.
— Извини, — мягко сказал Цзян Чэнь. В ответ она посмотрела на него как-то неодназначно.
— Что случилось? — смущенно спросил Цзян Чэнь. Он не знал, возможно, он сказал что-то не то, что-то, чего нельзя было говорить, он не знал правил жизни в военное время.
— Ничего. Я просто не ожидала, что кто-то поймет меня, — Айеша отвернулась.
— Что ты собираешься делать, когда наконец-то доберешься до Турции? — Цзян Чэнь выдавил из себя улыбку, пытаясь перевести тему разговора на что-то нейтральное.
Возможно, после того, как она доберется до Турции и начнет новую жизнь, в ее глазах поселится хоть капля счастья.
— Нет никакого плана, добраться до лагеря беженцев и на этом все… Возможно, найдется какой-то саудовский или турецкий мужчина, который решит дать за меня калым. Я все еще девственница, и если я немного приоденусь и приведу себя в порядок, это должно быть легко, — голос девушки был спокойным, отчужденным и с полной апатией, несвойственной для девушки ее возвраста.
[Мда… похоже, что любая тема в разговоре с ней рано или поздно станет удручающей] .
Цзян Чэнь решил больше с ней не говорить.
Грузовик неожиданно остановился посреди пустыни. Водителю периодически был необходим отдых, чтобы банально не заснуть за рулем.
Это время беженцы использовали для того, чтобы сходить в туалет и хоть немного постоять в вертикальном положении. Цзян Чэнь тоже вылез из грузовика и пошел в туалет. Он также взял с собой большой рулончик бумаги.
В один из тех разов, когда грузовик остановился, Роберт залез в кузов и перебросился несколькими фразами с Ником и Цзян Чэнем. Все остальное время он спал на пассажирском сиденье. Роберт сказал, что он поделилися с водителем их общим другом Франклином, и после этого, водитель стал сразу крайне приветливым.
Ночью Цзян Чэнь снова почувствовал голод.
У него в тайнике было достаточно печенья Орео, Цзян Чэнь достал еще одну упаковку клубничного печенья и начал жевать.
Он услышал, как кто-то рядом сглотнул слюну рядом с ним. Немного подумал, а после улыбнулся в темноту и отдал девочке половину своего печенья.
— Попробуй, это из моего родного города.
Девушка не ответила. Вместо этого она начала быстро есть. Цзян Чэнь смотрел на нее и молчал.
Он уталил голод, теперь пора было и поспать. Цзян Чэнь облокотился об борт грузовика и заснул. Храп раздавался по всему грузовику со всех сторон, но это не мешало уснуть — усталость была отличным снотворным.
Что же касается Ника, этот парень всегда засыпал ежесекундно, и также быстро просыпался.
Когда Цзян Чэнь открыл глаза, он почувствовал взгляд на себе.
Айеша облизала крем от печенья со своих пальцев, после она посмотрела в глаза Цзян Чэню. В ее глазах было замешательство.
На следующее утро Цзян Чэнь проснулся от прыжков по ухабистой дороге.
— Мы почти на месте, — Ник увидел, как Цзян Чэнь открыл глаза и посмотрел на экран своего коммуникатора. — GPS показывает, что мы находимся всего в 40 километрах от Тикрита.
Рев двигателя в ушах, и вибрация всего грузовика поселила почти нестерпимую боль в спине Цзян Чэня. Он вытер лицо рукой, на ладоне остался большой слой грязи и пыли. Он был шокирован.
Определенно, это не то место, где он хочет жить.
— Я не могу дождаться, когда я приму горячий душ… и затем лягу спать, — Цзян Чэнь потянулся, и заставил себя улыбнуться.
Заряда в коммуникаторе почти не осталось. Чтобы быть готовым к непредвиденным ситуациям, он выключил его. Стоит поберечь аккумулятор.
— У меня плохое предчувствие, — Ник нахмурился и потянулся к своему черному рюкзаку. Его М-27 был в нем.
— Надеюсь, ты ошибаешься.
— И я надеюсь, — Ник заблокировал телефон, его телефон тоже скоро умрет.
Айеша подняла голову, чтобы взглянуть на двух иностранцев, прежде чем спрятала голову между своих рук.
[Кажется, до Турции нам не добраться].
Она родилась после начала войны, она была слишком близко знакома с этим запахом.
Запахом смерти.
