Глаза Хан Сеня оставались холодными. Он знал, что старуха сумела спровоцировать других сирен.
— Лань Хайсинь, надеюсь, ты не пожалеешь о своем решении, — сказал Хан Сень голосом, лишенным эмоций. Он резко отпустил голову кровавого кирина и вытащил меч Бога Грома и Нож Призрачных Зубов, которые висели на поясе.
Кровавый кирин с ревом бросился на старуху. Кровавый воздух пылал насыщенным алым светом. Зверь устремился вперед, казалось, что он собирается разорвать старую сирену пополам.
Лань Хайсинь и несколько сирен класса король пытались остановить Хан Сеня.
— Мне нужна только она. Все остальные здесь ни при чем. Любой, кто попытается остановить меня, погибнет! — жестко сказал Хан Сень. Отступать он не собирался.
Хан Сень мог решить эту ситуацию иначе, но действовать напрямую было гораздо быстрее. Он не хотел жертвовать собой ради блага сирен или отвечать за их ошибки и глупые поступки.
Хан Сень беспощадно рубил и все вокруг него превратилось в хаотичное пятно из воздушных ножей и бликов мечей. Он отсек сирен класса король, а кровавый кирин бросился за старухой.
— Я использую жертву сирены, чтобы остановить их! А вы, нападайте на них.
— Старейшина… нет! — кричали в шоке сирены.
Старая сирена мужественно поднялась. Голубой свет воды растекался, как распустившиеся цветы, а внутри нее начало подниматься страшное существо. Тень в форме сирены опустилась на старуху и внезапно изверглась как вулкан.
Из старухи сирены вырвался голубой свет и превратился в щупальца, которые обвились вокруг кровавого кирина. Зверь разорвал щупальца, но к нему стремительно приближались все новые и новые. В результате щупальца обмотали Хан Сеня и кровавого кирина.
— Старейшина, зачем ты это делаешь?
Лань Хайсинь сильно побледнела. Она прекрасно понимала, что задумала старуха.
Другие сирены чувствовали то же самое. Они знали, что использовать жертву сирены означает лишить себя жизни. Старуха отдавала свою жизнь, и она явно не хотела навредить им.
Многие сирены смотрели на Хан Сеня и кровавого кирина с лютой ненавистью. В конце концов, именно он и эта кровожадная тварь подтолкнули старуху к тому, чтобы отказаться от жизни и применить жертву сирен.
Хан Сень понял, что его последний шанс достучаться до них утерян. Ход старухи был жестоко эффективен. Что бы Хан Сень не говорил, сирены больше не будут верить ему.
— Это не важно. В мои обязанности не входило сохранять жизни этим идиотам. Если они так сильно хотят умереть, то даже святой не сможет их остановить. Я всего лишь Хан Сень.
Хан Сень невозмутимо смотрел на старуху сирену. Он резко дернул за щупальца, и храбрая старуха засмеялась.
В этот раз Лань Хайсинь не требовалось отдавать приказ сиренам атаковать кровавого кирина и Хан Сеня. Сирены бросились вперед, готовые убить обоих.
— Как пожелаете, — пробормотал Хан Сень. Он активировал энергию тела Первородного Короля Воды и морского дракона.
Хан Сень вытащил нож и кровавый кирин издал громовой рев. Он разорвал щупальца и бросился на старуху.
Вокруг замелькали ножи и мечи, сирены с яростью набросились на Хан Сеня и кровавого кирина. Они были полны жажды крови и Хан Сеню приходилось одновременно противостоять им и бороться со щупальцами. Ситуация была очень тяжелой и опасной.
Сирены сражались изо всех сил, а старуха старалась выглядеть как можно более печальной и храброй. Она тратила свою жизненную силу на поддержание демонических теней Сирен и казалось, что ее энергия вот-вот иссякнет. Однако она все еще пыталась держаться.
Раны старухи кровоточили, волосы побелели и казалось, что она умирает.
Вдруг старуха начала кашлять кровью. Ее тело тряслось и казалось, что она вот-вот упадет на пол.
— Старейшина! — закричала Лань Хайсинь.
— Забудь обо мне! Я заслужила смерть. Я не могу позволить, чтобы сирены погибли прямо на моих глазах. Я буду защищать вас, даже если это будет стоить мне жизни, — ответила старуха.
Голубой свет снова взорвался с еще большей силой. Казалось, она влила в этот последний взрыв всю свою оставшуюся жизненную силу.
Глаза сирен были красными, их переполняли гнев и печаль. Они активировали свою силу на 120%. Им хотелось использовать последний шанс, чтобы уничтожить Хан Сеня и кровавого кирина.
— Лань Хайсинь, ты еще можешь спастись, если прекратишь все это! — сказал Хан Сень. Он смотрел на девушку.
Лилли сидела позади Хан Сеня и крепко держалась за него. Этот бой был не для нее. Если бы не Хан Сень, потоки энергии уже разорвали бы ее на части.
— Почему ты и твоя мать должны вредить сиренам? Если мы и сделали вам что-то недоброе, в вас все равно течет кровь сирен. Неужели вы не можете погасить ненависть в своих сердцах? Почему вы пытаетесь убить нас? — с печалью в голосе, сказала Лань Хайсинь.
— Я же говорил тебе! Это меня не касается. Это она вас подставила.
Хан Сень указал на старуху.
— Бай Йи, почему ты так говоришь? Ты думаешь, что мы идиоты или что-то в этом роде? — завопили сирены.
— Сегодня я убью тебя во имя старейшины! — прорычала одна сирена.
— Убейте его!
…
— Я дал вам три шанса. Что будет дальше, зависит от вас.
Хан Сень поднял свое оружие и выставил его вперед. Внезапно весь зал окутали паутины ножей. Они появлялись повсюду и неслись вперед.
По всему дворцу брызнула кровь. Шелковые ножи убивали сирен и рассекали щупальца голубого света. В воздух полетели плоть и кров, и вдруг весь зал окрасился в красный цвет.
Все в зале, кроме Хан Сеня, Лилли, кровавого кирина, Лань Хайсинь, Бао’эр и старухи, были убиты.
Некоторые сирены все еще дышали. Но, лишившись конечностей, они издавали лишь хриплые стоны, утопая в собственной крови.
Лань Хайсинь в ужасе смотрела на происходящее. Она выглядела испуганной. Отчаянной. Миллиарды эмоций мелькали в ее глазах.
— Ты…
Лань Хайсинь дрожала. Она не ожидала, что такой будет конец. Она не предполагала, что Хан Сень окажется таким сильным.
— Я сделал так, как ты хотела. Теперь ты счастлива? — проигнорировав Лань Хайсинь, Хан Сень обратился к старухе.
— Ха-ха! Теперь я вижу, что в тебе действительно течет кровь этой сучки… Но это ничего не меняет, даже если ты и разгадал мой план. Я все равно играла с тобой! — гоготнула старуха. Она не выглядела печальной. А ее умирающее тело вдруг стало выглядеть очень даже живым.
Лань Хайсинь уставился на старейшину. Она не могла поверить своим глазам.
Кровь сирены зашевелилась. Она устремилась к алтарю и окрасила его в красный цвет.
