Мелодичный звон колокола разнесся по всем уголкам Сицилии.
Все с удивлением смотрели на поднимающихся по ступеням мужчину и двух женщин, потому что казалось, они уже видели недавно эту картину, а именно когда смотрели события тысячелетней давности.
Сун Фей и Анжела, державшиеся за руки, были похожи на двух предводителей рас богов и демонов.
Полгода назад папа Стабиле продемонстрировал всем свиток с сохраненным воспоминанием, в котором разбившие вторженцев бог и демон рука об руку поднимались в небо, и Сун Фей и Анжела смотрелись точь-в-точь как они.
Разница была лишь в том, что рядом с Сун Феем была еще и прекрасная воительница Елена.
В то же время у выхода из храма показался еще более одряхлевший, весь в морщинах и дрожащий, с поредевшими седыми волосами старик.
Это был папа Стабиле.
Папа знал, что годы заточения источили его, и ему оставалось не более года.
За прошедшие полгода запах разложения от его тела только усилился.
Если бы не его огромная сила, поддерживавшая жизнь в нем, казалось, он бы развалился от дуновения ветра!
Когда три дня назад [Северный владыка] прибыл на остров, папа не вышел поприветствовать его, но говорили, что он еле держится, и было видно, что и сегодня ему стоило больших усилий прибыть на церемонию.
Кое-кто беспокоился, дотянет ли он до ее конца.
Другие считали, что папа держится лишь потому, что хочет завершить начатое, и как только он вручит тиару и одеяния папы и благословит [Северного владыку] на престол, как тут же рассыплется на месте.
От прежнего высокомерия Стабиле не осталось и следа, с двух сторон его поддерживали два седых жреца, помогая ему стоять.
Военный гений Марадона без тени эмоций на лице стоял рядом с ним.
Стабиле ожидал у дверей, держа в одной руке [Сумеречный скипетр], в другой халат папы, на его голове был символ высшей церковной власти — божественная тиара.
Когда [Северный владыка] преодолел бы тысячу и одну ступень, поднявшись наверх, началась бы церемония передачи тиары.
Взгляды толпы были прикованы к движениям Сун Фея и Стабиле.
Расстояние между ними все сокращалось.
С древних времен не так много благословленных небом счастливчиков поднимались по этим ступеням, и все до одного эти люди вошли в историю Азерота, выгравировав в ней свои имена.
Несомненно, Сун Фей был самым молодым из них всех, даже возмутительно молодым.
Наконец, он оказался перед папой.
— Сын мой, наконец ты пришел, — на лице Стабиле появилась слабая улыбка.
Сун Фей пристально посмотрел на папу и тоже улыбнулся, кивнув: — Да, наконец, сказать честно, я тоже ждал с нетерпением.
— Алчность — это грех, сын мой! — улыбаясь, Стабиле надел на него халат.
Сун Фей опять улыбнулся: — Я тоже так считаю, но почему же столько людей, зная об этом, вступают на этот путь?
— Потому что иногда алчность — это тоже двигатель истории, — папа легонько коснулся левого и правого плеча Сун Фея скипетром, буднично выполняя формальности, произнося наставления и уговаривая его отказаться от тиары.
— Историю пишут победители, не так ли? — Сун Фей принял скипетр и сжал его в руке, по-прежнему улыбаясь.
— Верно, историю пишет победитель, но кто же в итоге победил? — улыбка не сходила и с лица Стабиле.
Разговор шел будто бы повседневно, но он явно не подходил к случаю, и сопровождавшие папу жрецы с удивлением смотрели на юношу и старика, не понимая, почему в этом диалоге они уловили тень противостояния.
Кроме них, никто не слышал этого разговора.
Это были не те слова, которые должны были войти в анналы истории.
Затем папа снял со своей головы [Священную тиару], и на глазах у всех, под мелодичные священные песни и звон колоколов, возложил символ высшей власти в Церкви на голову коленопреклоненного Сун Фея.
Возложение тиары!
Это действие было ключевым во всей церемонии.
Как только она оказалась на голове Сун Фея, раздался гром рукоплесканий и поздравительных криков.
Этот момент настал!
[Северный владыка] стал папой Святой Церкви!
С этого дня начиналась новая веха в истории Азерота, теперь никто на материке не мог бы противостоять этому юноше двадцати пяти лет!
Непобедимый и единственный!
Весь остров Сицилия пришел в возбуждение.
Сто восемь световых столбов взвились к небесам и расцвели в небе серебряными узорами, песнопения прекратились, колокол издал последний удар, ангелы опустились на Землю.
Папа Александр!
Новое имя.
Самый молодой папа в истории Церкви.
Новая эра в истории Церкви.
— Сын мой, идем со мной, только ты один! — сгорбившийся папа отстранил двух жрецов и, пошатываясь, направился внутрь храма.
Сун Фей в халате, с тиарой и скипетром последовал за ним.
Вслед за ними пошел и военный гений Марадона.
Жрецы растерянно переглянулись, так как это не было частью ритуала коронации, неужели старый папа уже еле держался? Может, он хотел передать какой-то завет перед смертью? И почему Марадона пошел с ними?
Они посмотрели вслед троим людям, исчезавшим во тьме храма.
Это были трое самых сильных людей на материке.
