— Дедушка Цзя, он мой Четвертый Брат. Если у него не хватит денег, я заплачу за него, — сказал Ли Вэй, улыбаясь.
— Ребенок, почему ты не сказал мне раньше? Почему мы боремся с членами нашей семьи? Я больше не хочу этого, — Цзя Гуйюнь громко ругал Цзя Юаня.
— Дедушка, ты должен получить ее, если хочешь. Пожалуйста, прости Четвертого Брата за то, что он невежествен. Как твой внук, я обязательно получу ее для тебя. Двадцать миллионов! — крикнул Цзя Юань, вставая.
[Черт, Второй Брат, это что такое?] — подумал Гу Хуай и использовал свою способность телепатии к Цзя Юаню.
[Мой великий Четвертый Брат, пожалуйста, пускай мой дедушка заберет ее. Я украду ее из дома для тебя потом, если ты этого захочешь. Я должен заплатить за первую вещь моего дедушки. Вино потом будет стоить не менее ста миллионов. Ты не можешь позволить мне заплатить за него, правильно?] — Гу Хуай ясно услышал мысли Цзя Юаня.
— Вэйвэй, картина будет принадлежать нам рано или поздно. А пока я позволю дедушке повосхищаться ею некоторое время, — сказал Гу Хуай.
— Все в порядке, ты принимаешь решение. Ты всегда сможешь написать несколько для меня, не так ли? Однажды я приведу тебя на встречу с Гроссмейстером. Я думаю, он будет удивлен, — ответила улыбаясь Муюн Вэйвэй.
Гу Хуай кивнул и встал, прежде чем сказать:
— Дедушка, я не знал, что у Вас есть такое увлечение. Раз так, можете забирать ее, мой Второй Брат заплатит за нее. Если Вы действительно восхищаетесь китайской каллиграфией, я могу написать и для Вас.
"Твои первые два предложения нормальные: у меня может быть картина, и Цзя Юань заплатит за нее. Однако, ты ударил меня последними словами? Ты тот из Четырех Вредителей Вучэн, который всегда остается вдали от боевых искусств. Ты действительно ожидаешь, что я соглашусь принять твою каллиграфию? Ты действительно думаешь, что я ничего не знаю о китайской каллиграфии?" — подумал Цзя Гуйюнь. Конечно, Гу Хуай не знал, что он так подумает.
— Да, он прав! Я заплачу за эту картину, я должен заплатить! Как настоящий мужчина я должен выполнить свое обещание! — быстро сказал Цзя Юань.
— Двадцать миллионов юаней, есть ли ставки выше? — спросила Линь Шуан. Она заметила, что Цзя Гуйюн не выглядел слишком счастливым. Лучше всего решить проблему как можно скорее, — Двадцать миллионов юаней, картина продана дедушке Цзя. Спасибо, за вклад в эту благотворительную ярмарку, — Сказала Линь Шуан перед тем как раздались аплодисменты. Все захлопали, так как самый богатый человек в округе Вучэн внес большой вклад в общество.
— Давайте продолжим. Пожалуйста. взгляните, второй лот, — сказала Линь Шуан. Она сняла красную ткань: хрупкая бутылочка была в центре фарфоровой тарелки.
"Почему она здесь? Как это возможно? Кто-нибудь еще был изгнан в мир смертных, кроме меня?" — подумал Гу Хуай. Как только с бутылки была снята материя, он сразу же вскочив, уставившись на нее.
— Бутылка настолько красива… Она выглядит почти так же, как и бутылка Негодяя, — тихо сказала Су Е, — Гу Хуай благотворительная продажа закончится очень скоро. Так как ты еще ничего не купил, можешь ли ты купить эту бутылку? Я хочу ее, — голос Су Е становился мягче и мягче с каждым словом. А в ее голове возникала странная мысль: просить такие вещи будучи только той, кто согреват постель — неуместно.
— Эта бутылка — моя. Я никому не отдам! Она моя… она моя, — пробормотал Гу Хуай, игнорируя то, что сказала Су Е. Он использовал свою ограниченную божественную силу к бутылке и заметил, что она была по-прежнему полна — значит, никто раньше ее не открывал. Скорее всего, ее содержание было очень хорошим.
"Ах, гм. О чем думает мой дедушка? Что заставило его пожертвовать свое драгоценное сокровище?" -подумал Ли Вэй, глядя на бутылочку на сцене. Затем он повернулся, чтобы посмотреть на Гу Хуая, подумав. — "Это должно быть что-то необыкновенное! Дедушка, ты скоро пожалеешь о своем решении…"
— Я не буду представлять этот предмет сама. Давайте поприветствуем аплодисментами генерала Ли — Ли Даутянь! — сказала Линь Шуан. Дедушка Ли Вэй, Ли Даутянь, был одним из немногих живых генералов современной китайско-японской войны. Хотя он ушел из армии, старик по-прежнему пользовался уважением не только в округе Вучэн, но и во всем Китае. Никто не возражал бы, если бы его назвали Современным Королем Солдат, Военным Богом или Богом Войны в Китае.
Парень в военной форме отдал честь, когда Ли Даутянь встал со своего места. После этого более десяти человек разных возрастов встали и подняли правую руку, чтобы отдать честь.
— Садитесь, все. Сейчас мы на благотворительной ярмарке, не пугайте тут студентов, — улыбаясь, сказал Ли Даутянь, — Сначала я расскажу об истории этой бутылки. Я случайно увидел ее во время войны в 1951 году. Она была со мной вот уже почти семьдесят лет. Я нашел ее на озере Чхонджи на горе Пэктусан. Я понятия не имею, чем она наполнена. Бутылку рассматривали бесчисленные эксперты, которые не смогли определить ее происхождение, — рассказал Ли Даутянь. — У меня есть две причины пожертвовать ее на этой благотворительной ярмарке. Во-первых, я надеюсь у бутылки будет новый владелец, который сможет разгадать эту тайну. Во-вторых, я хочу внести небольшой вклад в общество. В отличие от молодежи, я не могу случайно выкинуть десятки миллионов юаней, — сказал он глянув на Ли Вэя. — Благотворительный аукцион был очень успешным и принес довольно много пожертвований. Я надеюсь, что каждый цент будет потрачен должным образом. Если кто-то даже осмелится подумать о том, чтобы воспользоваться этими деньгами, я боюсь, что мой пистолет будет в бешенстве, — сказал Ли Даутянь, глядя на представителей чиновников.
— Дедушка Ли, вы не должны волноваться. Я буду опубликовывать каждую транзакцию, этих денег, чтобы каждый мог проконтролировать. Если будет хоть процент, потраченный ненадлежащим образом, я встречу вас со своими мозгами в руках, — встав, громко сказала Ван Шэн. После ее слов никто больше не осмелился заговорить.
— Хахах, ребенок из семьи Ван, неплохо. Я считаю, что ты будешь таким же хорошим официальным лицом, как Ван Юнцзинь, — сказал Ли Даутиан, прежде чем вернуться на свое место.
— У бутылки генерала Ли будет стартовая цена в один юань, каждый шаг должен превышать один юань. Начнем, — сказала Лин Шуан.
— Один миллион юаней! Мой отец был подчиненным генерала Ли. Я надеюсь достать бутылку в качестве подарка для него, — сказал мужчина средних лет.
— Брат Чжан, мне очень жаль. Я тоже восхищаюсь этой бутылкой, я заплачу полтора миллиона, — сказал мужчина, который казался немного старше первого.
— Три миллиона! Мне очень нравится эта бутылка. Пожалуйста, позвольте мне привести ее домой, — Юю сказала это прежде, чем Гу Хуай открыл рот.
— Юю, ты понимаешь, что это за бутылка? — спросил Гу Хуай.
— Нет, я просто думаю, что бутылка на сцене выглядит очень похожей на твою. Так что наполнение тоже должно быть неплохим. Я права? — Юю спросила с улыбкой.
— Ах, гм. Малыш, боюсь, ты не сможешь ничего положить внутрь, даже если ты ее получишь. Это потому, что ты не сможешь открыть ее, — сказал, улыбаясь, Гу Хуай, — Не трать деньги, я сам ее возьму.
— Плохой парень, просто скажи, что ты ее тоже хочешь. Не нужно оправдываться тем, что я якобы не смогу ее открыть. Хм! — сказала Юю и отвернулась от Гу Хуая. Казалось, немногие люди хотели платить более трех миллионов за бутылочку из неизвестного материала.
