Линь Чуцзю хотела неторопливо пройтись, но Бог не мог принять ее бездействия. Прежде чем она успела сделать несколько шагов, к ней подошел солдат: «Ванфэй, старший принц очнулся, он… он хочет видеть вас».
Солдат запыхался, так что его слова прерывались несколько раз.
«Старший принц? Сюаньюань Чжи очнулся?» Она знала о состоянии Сюаньюань Чжи больше, чем кто-либо еще. То, что он смог прийти в себя в такой момент, показывало, что императорский принц был необычным человеком.
«Очнулся, очнулся, старший принц очнулся, он хочет видеть вас». Солдат показывал на шатер, где находился старший принц, боясь, что Линь Чуцзю не поверит.
Линь Чуцзю кивнула головой и отказалась от намерения пройтись по лагерю. Она пошла за солдатом к Сюаньюань Чжи.
Сюаньюань Чжи действительно был в сознании, но его состояние было плохим и он был в дурном настроении. Он лежал на больничной кровати с бледным лицом, как будто в любой момент был готов умереть. Он едва открыл глаза, когда услышал шаги.
«Старший принц». Линь Чуцзю вошла и первой поздоровалась.
Сюаньюань Чжи взглянул на Линь Чуцзю, а затем перевел взгляд на солдата позади нее.
«Прикажите ему уйти, я должен вам кое-что сказать».
Его голос был слабым, но его тон звучал так, будто он не принимал возражений. Однако Линь Чуцзю отказала: «Не думаю, что нам есть о чем разговаривать, так? Не думаю, что нам нужно говорить наедине». Между ней и Сюаньюань Чжи не было ненависти, но из-за Сяо Тяньяо они стали врагами, что было довольно печально.
Сюаньюань Чжи горько улыбнулся: «Вы же не думаете, что в моем нынешнем состоянии я еще могу что-то вам сделать?»
«Не то что теперь, вы и раньше ничего не могли мне сделать». Что бы так ни было, Сюаньюань Чжи был неудачником.
Она потерпела поражение от рук Сюаньюань Чжи, и Сяо Тяньяо помог ей отыграться и оказаться в выигрыше.
«У вас острые зубки, вы не умеете быть мягкой. И как только Сяо Тяньяо могла понравиться такая женщина?»
Чтобы Линь Чуцзю отослала солдат, Сюаньюань Чжи снова сказал: «Прикажите им уйти, я скажу только одну фразу».
Он думал, потребуются усилия, чтобы убедить Линь Чуцзю. Но как только он договорил эти слова, Линь Чуцзю ответила: «Хорошо, я дам вам сказать одну фразу. А вы пока выйдите». Последние слова были обращены к солдату позади нее.
Люди Сяо Тяньяо все были натренированы выполнять приказы. Хотя он немного поколебался, он все-таки послушно удалился.
Теперь в комнате были только Сюаньюань Чжи и Линь Чуцзю. Линь Чуцзю подтащила стул и села около кровати.
«Теперь мы можем поговорить?»
Это выглядело так, будто им нужно было поговорить о многом.
Сюаньюань Чжи посмотрел на Линь Чуцзю затуманившимися глазами. Видя, что Линь Чузцю смотрит на него, он нерешительно закрыл глаза: «Линь Чуцзю, обсудим сделку?»
Линь Чуцзю не ответила на вопрос: «Вы сказали, что скажете только одну фразу».
«Вы можете решить, слушать ли следующие слова или нет». Сюаньюань Чжи слегка вздохнул, и каждый раз, когда он что-то говорил, выражение его лица менялось.
Это больно.
«Продолжайте». Линь Чузцю знала, что Сюаньюань Чжи тяжело говорить, поэтому она подвинула стул и села.
«Короче говоря, вы должно быть, знаете о моем отравлении. Вы выведите яд из моего организма. В будущем я буду помогать вам без всяких условий. Даже если вы захотите стать императрицей восточной страны, если я смогу, я помогу вам». У Сюаньюань Чжи действительно не было сил, иначе он не говорил бы так прямо.
Честно говоря, это предложение было совсем не привлекательным.
Однако Сюаньюань Чжи все равно ждал с нетерпением ответа Линь Чуцзю. Он верил, что Линь Чуцзю была умным человеком. Ему больше не нужно было ничего говорить, он должен был видеть возможность в этом.
Линь Чуцзю не ответила сразу, но некоторое время подумала, прежде чем сказать: «Почему, вы решили, что я могу вылечить ваше отравление? Если бы я могла бы вылечить его, я бы уже давно это сделала».
«Может быть, не сейчас, но в будущем — точно. Я был отравлен… с рождения, и яд проявляется каждый год. Вы первый человек, которому удалось подавить яд, не используя яд». Каждый раз, когда у него случался приступ, ему приходилось принимать больше яда, чтобы подавить яд в его теле. С течением лет токсин в его теле становился все больше и больше, и приступы становились все более и более частыми в последние два года.
Если никто не сможет его вылечить, он скорее всего умрет в следующий раз, когда яд проявится..
«Оказывается, яд в вашем теле накапливается мало-помалу. Мне даже любопытно, кто был настолько силен, чтобы подавить горячий яд холодным». Линь Чуцзю внезапно пришла к осознанию, но в ее сердце было и разочарование.
Она думала, что доктора в Центральной империи были очень сильны в медицине, но теперь было похоже, что, хотя доктора в Центральной империи были сильны, их знания не могли идти против воли небес. Похоже, их уровень был сравним с уровнем Божественного Доктора Мо или они были даже хуже его.
«Мой яд… Я не могу рассказать людям, я могу только попросить кого-то заняться моим здоровьем наедине». Слова Сюаньюань Чжи были очень туманны, но в них скрывалось много смысла.
Линь Чузцю тщательно обдумала это и поняла, что многое узнала всего из одного предложения.
Во-первых, Сюаньюань Чжи приглашал докторов в частном порядке, так что он не осмелился бы приглашать врачей с отличными медицинскими навыками. У Центральной империи, должно быть, сильные эксперты медицины.
Во-вторых, Сюаньюань Чжи приглашал людей осмотреть его в частном порядке, что означало, что о его яде не известно другим. Теперь, когда она об этом знала, она должна делать это в секрете. И единственные люди в мире, которые могли гарантировать, что не раскроют секрет — это покойники.
Линь Чуцзю могла либо вылечить его, либо… готовиться к смерти!
И наконец, Сюаньюань Чжи также сказал Линь Чуцзю, что никто в императорской семье не знал, что он отравлен, так что у него все еще был шанс претендовать на престол и он никогда не сдавался.
В таком случае, не то чтобы этот договор нельзя было заключить, но была одна проблема: «Что если я не смогу нейтрализовать яд?»
Яд в организме Сюаньюань Чжи был, разумеется, сложным токсином, и она не была уверена, что сможет найти лекарство.
«Просто сделайте все, что можно. Я знаю, какой яд в моем теле», — очень великодушно сказал Сюаньюань Чжи, но в конце добавил: «Кстати, я забыл вам сказать, что семья моего деда властвует в Центральной империи. Вы знаете, каким человеком был мой дед?»
Это была угроза, угроза со стороны семьи Чжи, но… это не было досадно. Сюаньюань Чжт сказал об этом заранее, и это считалось жестом доброй воли.
«Я могу попытаться, но я не могу гарантировать результат. Но… это дело, его надо держать в секрете, и даже Сяо Тяньяо не должен знать об этом, пока вы не будете излечены». Она не хотела быть втянутой в императорскую борьбу за власть в Центральной империи, и она также не хотела, чтобы Сяо Тяньяо об этом знал.
«Сяо Тяньяо? Разве он не ваш муж? Почему вы скрывает это от него?» Она назвала его по имени. Действительно ли Линь Чуцзю и Сяо Тяньяо так любили друг друга, как это показывали? Это было сомнительно.
«Я не лгу ему, я хочу сделать ему сюрприз. Он переживает о ваших делах в последнее время». Линь Чуцзю сказала чепуху, но Сюаньюань Чжи поверил ей.
«Хмм… Значит, он умеет бояться? Когда он напал на меня, почему он не подумал, с кем связывается?»
С точки зрения Сюаньюань Чжи, его положение старшего принца Центральной империи было невероятно важным. Но кто бы мог подумать, что Сяо Тяньяо вообще не будет заботить его жизнь и смерть?
Конечно, Линь Чуцзю никогда ему этого не скажет.
