Разговор между Линь Чуцзю и Сяо Тяньяо закончился, когда Сяо Тяньяо вышел в гневе.
Что же до итога разговора? Естественно, он закончился нечем.
Линь Чуцзю отказывалась менять свои слова или идти на компромисс, и для Сяо Тяньяо было невозможно развестись с Линь Чуцзю, так что…
Линь Чуцзю зря потратила эту возможность!
Нет, нельзя было сказать, что Линь Чуцзю зря упустила шанс. По крайней мере, она сделала Сяо Тяньяо предупреждение с помощью этого инцидента, что заставило Сяо Тяньяо почувствовать угрозу.
Она, Линь Чуцзю, не могла вечно следовать за Сяо Тяньяо. Она устанет и заболеет. Сяо Тяньяо мог видеть ее позади себя сейчас, когда он оборачивался, но это не значило, что он увидит ее, когда обернется в следующий раз, что она будет ждать его на том же месте.
Сяо Тяньяо ушел в гневе, но Линь Чуцзю успокоилась. Глядя, как Сяо Тяньяо уходит, Линь Чуцзю коснулась ссадины на своей шее. Уголки ее губ слегка изогнулись, и на них показалась очень слабая улыбка…
Она знала, что Сяо Тяньяо так просто с ней не расстанется, но было хорошо воспользоваться этой возможностью, чтобы дать Сяо Тяньяо понять ее мысли.
Она не могла быть уверенной, что у нее еще будет возможность и мужество, чтобы сказать Сяо Тяньяо, что она думает.
Она очень-очень хотела развестись с Сяо Тяньяо.
«Надеюсь… мы сможем пойти на компромисс друг для друга». Если в супружеской паре только один человек всегда уступал, они никогда не пришли бы ни к чему хорошему.
Между мужем и женой должна быть не только любовь, но также и терпимость, и понимание. Такие терпимость и понимание не могут исходить от одной стороны, а должны быть взаимными.
Сяо Тяньяо просил ее слепо терпеть все, она это понимала, но для нее было невозможно идти на компромисс. Она, Линь Чуцзю, была человеком, а не куклой. Она много раз сдавалась, терпела это много раз и шла на компромиссы много раз. Она чувствовала себя несправедливо обиженной. И когда эти обиды накопятся, они извергнутся, и она сойдет с ума.
Разве сегодня она не взорвалась?
В этот раз она была еще довольно мягкой, и сказала только, что хочет развестись. В следующий раз, возможно, она подаст на развод, ничего не сказав.
Другие не могли совершить такой поступок как развестись со своим мужем. Но Линь Чуцзю это не смущало. Она не просто говорила об этом, она точно это сделает.
Сегодня, если Сяо Тяньяо не отпустит ее или если у нее не хватит силы заставить Сяо Тяньяо развестись, она точно выберет развод и будет жить одна.
У нее все еще осталось больше тысячи пациентов. Если она вылечит эту тысячу пациентов, она не будет связана медицинской системой. Со своими медицинскими навыками, Линь Чуцзю полагала, что сможет отлично жить одна.
Было печально, что Сяо Тяньяо не шел ей навстречу и она была не в состоянии заставить Сяо Тяньяо развестись с ней.
Вздохнув, Линь Чуцзю почувствовала легкое сожаление, что ей не удалось развестись с Сяо Тяньяо, но она была довольна нынешней ситуацией.
После того как она разобралась в этом, и ее мысли успокоились, Линь Чуцзю почувствовала себя усталой. После спора с Сяо Тяньяо, хотя это и не было большой ссорой, Линь Чуцзю очень утомилась. Она была голодна и не могла заснуть, несмотря на то, что была усталой. Поэтому ей оставалось только прислониться с спинке кровати и ждать свою мясную кашу.
«Интересно, помнит ли еще доктор Чжу про мою мясную кашу». Линь Чуцзю откинулась на спинку кровати и невольно вздохнула.
*
Сяо Тяньяо в гневе вышел из шатра. Холодный воздух вокруг него мог заморозить человека насмерть. Как только он вышел, солдаты Цзиньувэй снаружи шатра моментально оживились. Они высоко подняли головы, полные энергии, и в то же время незаметно отступили на шаг назад, чтобы Сяо Тяньяо не заморозил их насмерть.
Естественно, Сяо Тяньяо не обратил внимания на такие пустяки, он прошел вперед, не глядя по сторонам. Сяо Тяньяо проигнорировал всех гвардейцев и генералов, которые отдавали ему честь по пути.
Несколько лейтенантов хотели доложить Сяо Тяньяо. Но, когда они увидели Сяо Тяньяо издалека, излучающего холод, они предпочли отступить назад и просто склонили головы, отдавая честь издалека. Они не осмелились поднять головы, пока Сяо Тяньяо не оказался далеко.
«Что случилось с ванъе? Может ли быть, что ванфэй плохо себя чувствует?» Лейтенант поднял голову, вытер пот и сказал испуганным тоном.
В такой холодный день вспотеть было нелегко.
«Разве ванфэй не очнулась?» — в замешательстве спросил его коллега, стоявший рядом.
Они слышали, как императорский доктор Чжу сказал, что принцесса позвала их принца, как только очнулась. Если бы они знали, что принцесса в плохом состоянии, они не пришли бы и под страхом смерти.
Когда их принц был зол, с ним было лучше не связываться.
Гнев Сяо Тяньяо был очевиден. Каждый мог видеть его, никто во всей армии не решался подойти близко и тронуть дикого зверя. Генералы думали, что сегодня будет мирный день, но в итоге все вышло так. Однако, некоторые люди не боялись до смерти!
После того как Сюаньюань Чжи был захвачен Сяо Тяньяо, гвардейцы черных доспехов последовали за ним, но не посмели ничего предпринять. Они продолжали ждать снаружи и просить аудиенции Сяо Тяньяо. Хоть Сяо Тяньяо и не желал их видеть, гвардейцы черных доспехов не уходили и продолжали ждать снаружи.
Издалека командующий гвардейцев черных доспехов увидел, как фигура Сяо Тяньяо появилась в лагере. Зная, что возможность появилась, он немедленно бросился вперед: «Сяо Ванъе, Сяо Ванъе, погодите минуту…»
Когда восточные солдаты увидели приближающегося гвардейца черных доспехов, они немедленно шагнули вперед, чтобы преградить ему путь. Однако гвардеец черных доспехов грубо замахнулся своим мечом: «Я хочу видеть принца Сяо, кто меня остановит, умрет!»
Главнокомандующий гвардии черных доспехов был очень высокомерен. Он совершенно не считался с жизнями восточных солдат. Он рубил каждого солдата, который преграждал ему путь с мечом.
Учитывая это и его доспехи, гвардеец был очень силен. Восточные солдаты были ему не соперники. В одно мгновение восточные солдаты либо умирали, либо были тяжело ранены. Лагерь вскоре погрузил в хаос.
Сяо Тяньяо в этот момент был снаружи шатра. Он, естественно, видел потасовку у входа. За такие вещи были ответственны генералы лагеря. В обычное время Сяо Тяньяо отнесся бы к ним с презрением, но…
Сегодня он был в плохом настроении!
Он был в плохом настроении, а гвардейцы черных доспехов явились к нему под дверь — они просто искали смерти!
В мгновение ока Сяо Тяньяо появился перед входом в казармы. Он увидел командующего гвардейцев, который скакал верхом и убивал восточных солдат. Глаза Сяо Тяньяо наполнились жаждой крови в один миг. Он поднял ногу к сломанному мечу на земле и пнул его вверх так, что он поразил конного гвардейца черных доспехов.
Когда раздался сдавленный крик, командующий гвардейцев, ехавший верхом, был поражен сломанным мечом. Удар огромной силы подбросил его вверх и он подлетел в воздух, а затем упал к своим людям.
Увидев это, гвардейцы черных доспехов позади него быстро шагнули вперед, чтобы поднять его. К счастью, их лидер не упал на землю. Однако удар Сяо Тяньяо поразил его внутренние органы. Он тут же сплюнул полный рот крови.
«Генерал!» — воскликнули гвардейцы черных доспехов, а затем посмотрели на Сяо Тяньяо с ненавистью.
Сяо Тяньяо не моргнул и глазом, и холодно сказал, чеканя слово за словом: «Убирайтесь прочь!»
Гвардейцы черных доспехов сильно переменились в лице, но никто не посмел шевельнуться. Они выполняли свой воинский долг.
Командующий гвардейцев вытер кровь с уголков рта и поднялся: «Сяо Ванъе, когда вы освободите Его Высочество?»
«Вы раньше умрете!» — тонкие губы Сяо Тяньяо слегка приоткрылись, и он сказал это холодно и безжалостно. Лицо командующего гвардейцами черных доспехов слегка дрогнуло, но затем он сказал: «Принц Сяо, вы должны понимать последствия оскорбления Центральной империи».
«И что?» Сяо Тяньяо равнодушно посмотрел на гвардейцев черных доспехов и полностью проигнорировал угрозу.
Оскорбление Центральной империи?
А что, если он отпустит Сюаньюань Чжи сейчас, ни Сюаньюань Чжи, ни Центральная империя не оскорбятся?
