Время летит быстро, и вот прошёл уже месяц.
На окраине необычайно прекрасной долины внезапно послышался рокочущий звук, который издавал тяжёлый военный грузовик. Он выпускал густые облака чёрного дыма, и всё это сопровождалось громоподобным шумом. Дорога за пределами долины была совершенно непроходимой, и куда ни глянь, было много рвов по всему необозримому пространству поля. Но для гигантских, размером с человека, колёс такие препятствия не создавали никаких проблем.
Грузовик мчался к началу долины, а затем внезапно остановился. Его гигантское, похожее на зверя, тело яростно затряслось и вильнуло в сторону, вычерчивая шрам в виде полумесяца, прежде чем, остановиться на отдых. В моторном отсеке грузовика была слышна какофония звуков, и хотя большие выхлопные трубы прекратили выпускать чёрный дым, клапаны продолжали источать клубы пара.
Со стороны водителя открылась дверь, и мужчина лет тридцати или чуть старше осмотрелся и всего одним прыжком покинул водительское место. Затем он поставил на землю мальчика, сидящего у него на руках.
У маленького мальчика были чистые и прекрасные глаза, а чёрные волосы прилипли ко лбу, влажные от пота. Лицо было бледным, и по его выражение было видно, что малыша вот-вот вывернет наизнанку из-за маниакального вождения и невероятной тряски. Он весь дрожал, скрипя зубами. На него был накинут чёрный плащ, защищавший его от свистящего, холодного ветра.
На входе в долину стоял мужчина, сверкающий единственным глазом.
Несмотря на пронизывающий ледяной ветер, он оголил грудь и спрятал руки за спину, а ноги расставил на ширине плеч. Такая стойка была одной из первых вещей, которой приучают в армии, и она придавала мужчине внушающий вид.
Он один перекрывал собой дорогу в долину.
Мужчина среднего возраста помог Цяну Е, остановившись в нескольких метрах от одноглазого мужчины. Вместо приветствия он сказал:
— Лон Хай, ты изменился.
Лон Хай ухмыльнулся, обнажив рот, полный серебряных и золотых зубов:
— Ши Ян, ты опоздал на три минуты.
— Мы повстречали одну из групп с тёмной дороги, и их уничтожение отняло у нас немного времени, — ответил Ши Ян.
Лон Хай равнодушно засмеялся:
— Одна-единственная тёмная группа заставила вас опоздать? Похоже, что твоя сила совершенно не улучшилась за все эти года! Неужели ты так долго был собачкой в Доме Лин, что растерял все свои способности?
Эти слова совершенно не привели Ши Яна в ярость, и он только мягко сказал:
— Маршал Лин — один из ключевых фигур нашей Империи. Для меня быть его помощником — настоящая честь. Тебе не понять таких вещей.
Лон Хай фыркнул, но больше спорить с Ши Яном не стал. Он обратил свой взгляд на Цяна Е и произнёс:
— Этот тот самый ребёнок, о котором все говорят? Почему он выглядит как маленькая девочка? Разве он может быть полезен?
Ши Ян засмеялся:
— Если он будет под твоим попечительством, и не понравится тебе, то кто мешает тебе избавиться от него?
Лон Хай оскорбился:
— Тебе стоит знать, что мы не обращаем внимания на их личность или прошлое, все для нас одинаковы.
— По этому вопросу я в курсе.
— Тогда не будем тратить время, отпусти его!
Ши Ян опустился перед Цяном Е, и на его каменном лице появилась улыбка, он потрепал малыша по голове.
— Пойдём, следуй за Инструктором Лоном. Запомни первое правило: не важно, о чём тебя попросят — делай это немедленно. Правило номер два: надеюсь, что через несколько лет я буду видеть тебя всё ещё живым.
Хотя Цян Е и был маленьким, но ощущал серьёзность слов мужчины и закивал головой в знак того, что всё понял.
Ши Ян улыбнулся. Во время их пути он уже проникся теплом к этому маленькому парню.
Цян Е обычно был спокойным ребёнком, но обладал при этом потрясающей твёрдостью и упрямством, и если он что-то пообещал, то обязательно сдержит своё слово.
Лон Хай заметил это, и оттенок удивления мелькнул на его лице:
— За те двадцать лет, которые я тебя знаю, никогда не видел, чтобы ты так много улыбался!
Когда он оглянулся, выражение лица Ши Яна снова стало каменным. Он равнодушно ответил:
— Как я могу улыбаться, глядя на тебя?
После таких слов вены на висках Лон Хая моментально вздулись.
Спустя какое-то время тяжёлый грузовик уехал, а Цян Е последовал за Лон Хаем, который повёл мальчика к долине. Горные дороги были скалистыми, дул сильный ветер, и даже спустя два часа пути показалось, что они не продвинулись вперёд ни на метр.
Цян Е посмотрел в сторону и внезапно заметил слова, написанные большими кровавыми буквами: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АД!"
Цян Е не мог прочитать все буквы и понять смысл слов, но глаза его неотрывно смотрели на эту надпись, и он не мог отвести взгляда. Он шёл, повернувшись к надписи лицом и смотрел на неё, пока надпись ни слилась в линию и осталась далеко позади. Хотя он больше не мог её различить, но маленькое сердце поразила каждая строчка и буква, написанная кровью!
Прошло немного времени, и небо постепенно потемнело. Долина была похожа на пасть гигантского зверя, который ждал Цяна Е.
И только поздно ночью Цян Е осознал, что его направили в место, которое было хуже ада, — Тренировочный Лагерь Жёлтого Рассвета.
Стрелки часов приближались к полуночи. Обычно в это время ночи многие уже видели сны, но для детей Тренировочного Лагеря Жёлтого Рассвета это был первый день в аду.
В холодном большом зале Цян Е и сотня или больше детей одинакового возраста были собраны все вместе и внимательно слушали речь Лон Хая.
Лон Хай ходил туда-сюда перед детьми, периодически останавливаясь; его жуткий взгляд прошёлся по ним:
— Здесь вам стоит помнить три вещи. Одна из них — это абсолютная покорность. Вторая — абсолютная покорность и третья — это всё ещё абсолютная покорность. Здесь приказы отдаются только один раз, поэтому у вас нет шанса их не исполнить! Сейчас станьте в одну линию спинами к стене, не двигайтесь и ничего не говорите, пока вам не отдадут приказ!
Толпа детей дружно, один за одним, двинулись к стене и встали в линию, не дожидаясь следующего приказа.
Лон Хай сложил руки на груди и вышел из большого зала, а затем с с грохотом захлопнул за собой стальную дверь.
Первые десять минут все в большом зале молчали. Но через десять минут некоторые из самых активных детей не могли больше сдерживаться.
Маленький мальчик рядом с Цян Е посмотрел на него и прошептал: — Я Лу Кай, у моей семьи своё дело в Провинции Янжань. Я слышал, что это место ужасно, потому давай будем друзьями! Мой отец говорит, что держась вместе легче выжить, чем одному.
Но в этот момент всё, о чём думал Цян Е, — это слова Ши Яна: он должен слушаться Лон Хая.
А Лон Хай только что сказал, что они не должны двигаться и говорить.
Видя, что Цян Е ему не отвечает, Лу Кай не сдавался:
— Ой! Никто не смотрит на нас. Хотя бы скажи, как тебя зовут?
Но видя, что Цян Е стоит как статуя, даже не шевельнув пальцем, Лу Кай что-то пробормотал и беспомощно вздохнул.
Прошло полчаса, и несколько детей начали шептаться друг с другом, другие же начали покачиваться влево-вправо, разминая свои затёкшие ноги.
Один угол зала внезапно зашумел. Некоторые дети начали по какой-то причине ссориться, что привело к драке, при этом ругань не прекращалась.
Волнения стали весьма сильными, но никто из инструкторов не появился, чтобы остановить их. Поэтому дети ещё больше расслабились. Поколотив друг друга и устав, несколько драчунов успокоились и вернулись в своё первоначальное положение. Увидев такое, многие дети начали понемногу общаться и двигаться, и зал постепенно наполнился шумом.
Когда часы пробили час ночи, стальная дверь внезапно открылась, и Лон Хай вошёл внутрь. За ним следовала группа злобных и яростных мужчин, у каждого из них был кнут.
Атмосфера в зале резко изменилась: лица тех детей, которые прежде веселились и радовались, стали бледным, и они даже задрожали.
Лон Хай посмотрел на них и кивнул:
— Хорошо! Очень хорошо! Некоторые из вас дрались, некоторые разговаривали. Я сначала беспокоился, что не произвёл должного впечатления на всех вас, но теперь я вижу, что мои опасения были напрасны!
Лицо Лон Хая внезапно потемнело, и он указал на детей, которые дрались:
— Схватите их, и покажите остальным, что будет, если они ослушаются приказа!
Это звучало непривычно, и многие дети растерялись. Однако некоторые были умнее других и сразу же поняли, что происходит. Их почти парализовало от ужаса, что сейчас их накажут.
Шесть детей, затеявших драку, выстроились в центре зала в шеренгу.
Лон Хай показал яростный оскал:
— Здесь ослушаться приказа означает одно — смерть!
Один из мужчин, стоявший за его спиной, достал похожий на ружьё предмет и нацелился им прямо в одного из детей. Дуло ружья был настолько большим, что в него спокойно бы поместился кулак ребёнка.
Внезапно из ружья вырвался широкий залп красного света, звук от него пронёсся по всему залу, почти всех оглушив!
Как только красный свет рассеялся, стало видно, что вся верхняя часть туловища мальчика исчезла; только его ноги всё ещё стояли на земле! Свежая кровь разлетелась вокруг на десять метров, обрызгав даже противоположную стену.
Мужчина кровожадно и улыбнулся и, передвинув дуло, нацелился на следующего ребёнка.
Ребёнок в панике закричал:
— Нет! Я не хочу умирать, мой дядя — один из генералов Империи! Он…
Ружье выстрелило ещё раз, оборвав предложение.
— Генерал Империи? Ха-ха, да хоть сын Маршала Империи! Если он попал сюда, последствия ослушания приказа для всех одинаковые, — холодно сказал мужчина.
Ружьё продолжало стрелять, и после шести выстрелов большой зал окрасился в красный цвет от крови и выпотрошенного мяса.
И тогда Лон Хай произнёс:
— Сейчас все из вас, кто открыл свой рот, выйдут, снимут свою одежду и лягут ничком! Вам сегодня повезло, вы получите только три удара в качестве наказания. Однако если кто-либо захочет продолжить обманывать меня, то вы закончите так же, как те шестеро щенков!
Дети посмотрели друг на друга, и многие из них дрожали, пока шли к центру зала. Они разделись и послушно легли ничком. У стены осталось стоять только около двадцати детей.
— Больше никого? — спросил Лон Хай снова.
Ещё двое детей, первоначально стоящие у стены, вышли, дрожа.
Лон Хай кивнул:
— Вам двоим пять ударов плетью каждому!
Лица двух детей стали бледными, но было уже слишком поздно отступать.
Лон Хай внезапно вытянул руки и указал на четырёх детей, стоящих у стены, и холодно сказал:
— Вы четверо осмелились солгать мне, тогда отправляйтесь в ад.
Четверых плачущих детей бросили в центра зала, и затем раздалось ещё четыре выстрела ружья.
Вот так прошла их первая ночь в тренировочном Лагере Жёлтого Рассвета. Цян Е чётко понял, каковы последствия ослушания приказов могут быть. В первую ночь эта партия учеников лишилась десяти человек.
В три часа утра Цян Е и другие дети были перемещены в большую комнату.
В ней стояли ряды коек, и каждый ребёнок занял свою кровать. Тот час же все уснули. Никто не сказал ни единого слова и никто не плакал.
Цян Е сжался на кровати, как делал обычно, но вдруг он подскочил от внезапной стреляющей боли в спине.
В темноте были слышны непрекращающиеся рыдания детей, но все старались сохранять тишину, на сколько это возможно.
Цян Е пошевелился, пытаясь улечься в кровать так осторожно, чтобы не потревожить чувствительную рану на своей спине.
Цяна Е уже однажды пороли.
И пятнадцать детей, таких же как и он, которые последовали приказу, уже когда-то получили в жизни свой урок: их однажды уже пороли.
