Мысли Цянь Е уплыли куда-то вдаль. Он слышал только половину слов старика, в то время как остальные просто проплывали мимо его ушей. Разрозненные сцены, собранные вместе, образовали грубую нить истории меж кланом Сун и Старейшиной Лу. Тогда он весьма рано вступил на ранг божественного воителя и считался человеком, способным на дальнейшее продвижение. Однако после того, как он скрыл свою фамилию и вступил в Дом Сун, он ни на шаг не продвинулся вперед.
Но это еще не всё. Поняв, что его старший брат войдет в Великий Вихрь, чтобы тренироваться, он использовал семейные узы, чтобы уговорить его охранять Пастбище Внуков Неба.
Такой брат кого угодно мог лишить дара речи.
Мысли Цянь Е, естественно, отразились на его лице. Старик сказал:
— Трудно сказать, является ли это для меня потерей или приобретением. Я смог перешагнуть порог божественного воителя и продолжить двигаться вперед только за счёт сокровищ этого мира. Только лет десять назад я зашел в тупик. Кстати говоря, большая часть моих успехов построена на этом напитке, но именно поэтому я теперь не могу сделать ни единого шага самостоятельно.
Цянь Е понимал, что ключом к преодолению пределов культивации была чистота изначальной силы. Вино старика могло обеспечить её приток, достаточно чистый, чтобы прорваться через порог божественного воителя, но недостаточный, чтобы стать небесным монархом.
Но от того факта, что старик был оставлен охранять пастбище в течение пятидесяти лет из-за своего брата, действительно хотелось вздыхать. Неудивительно, что Дом Сун на протяжении стольких лет ни разу не терял хватку над этим местом.
Старик щелкнул пальцем по Восточному Пику, говоря:
— В этом клинке есть множество секретов, которые я не могу понять, но и на работу только моего брата это не похоже. Почему так?
Цянь Е не стал утаивать, что в великой кузнице Дома Чжао помогли ему изменить его.
Старик довольно долго молчал:
— Оо! Кузница… Дом Чжао воистину дальновиден, раз основал такое место. Неудивительно, что он ни разу не дрогнул с момента основания Империи.
Старик вернул Восточный Пик юноше вместе с хрустальной бутылкой. Внутри неё парил фиолетовый шар, полупрозрачный и слегка эфемерный.
— Этот меч всё ещё можно модернизировать. В этой бутылке находится частичка костного мозга пустотного колосса, упавшая на эти земли. Мне повезло наткнуться на неё случайно. Достигнув Пруда Жизни, нанеси этот костный мозг на Восточный Пик перед погружением. Безграничная жизненная сила пруда поможет тебе вложить материал в оружие. Если есть ещё что-нибудь подходящее, также используй его. К сожалению, я понятия не имею, насколько ещё можно усилить это оружие.
Получив бутылку, Цянь Е выразил свою благодарность.
К этому моменту Восточный Пик уже не мог разрубать всё и вся вокруг, как раньше. По мере того, как враги юноши становились сильнее, всё больше и больше из них обладали оружием, способным противостоять или даже подавить этот клинок.
Потребуется ещё одно обновление для Восточного Пика, чтобы он хорошо соответствовал нынешней боевой силе Цянь Е.
Когда они вдвоем направились обратно к хижине, Цянь Е вдруг спросил:
— Мы никогда не знали друг друга, и вы даже не знаете моего имени. Почему вы так хорошо ко мне относитесь?
Старик улыбнулся:
— Знаешь, как я узнал Восточный Пик?
— Нет.
— Дело было не в стиле или мастерстве, а в материале. Он был изготовлен из куска удивительного металла, с которым мой брат столкнулся в свое время. Та руда обладала неясным происхождением и особыми свойствами. Брат относился к этому предмету с величайшей важностью и никогда не хотел его использовать. Однако Восточный Пик содержит изрядное количество этой странной руды, и, если прикинуть, он, вероятно, израсходовал весь металл, чтобы выковать это оружие. И раз он дал тебе этот меч, значит, он что-то в тебе увидел. Иначе он не дал бы тебе этот меч только из-за простого экзамена наследников Сун.
К тому времени, как они подошли к двери, Тяньцин уже сидела во дворе и пила чай с Куанлань. Выражение лица старика быстро изменилось, когда он унюхал аромат:
— Моя Летучая Весна!
Тяньцин усмехнулась:
— Тогда мне удалось украсть у дедушки только полстакана Летучей Весны. Кто же знал, что здесь окажется целых две чашки? Империя производит всего сто с лишним грамм такого чая в год. Теперь, когда я вижу, что он просто валяется под носом, как я могу просто взять и отпустить его?
Губы старика задрожали от гнева, но глаза загорелись:
— Здесь только на одну чашку, где всё остальное?
— Вот, — в руке Тяньцин появился скромного вида глиняный кувшин.
Старик попытался выхватить его обратно, но едва успел пошевелиться, как Тяньцин еще сильнее сжала хватку, заставив старика замереть. Такой качественный чай обычно предполагал строгие условия хранения. Чай придется заваривать на месте, как только он вступит в контакт с наружным воздухом, иначе вкус сразу испортится.
Тяньцин мгновенно поняла слабость старика.
Старик сел за стол и пристально посмотрел на неё:
— Девочка, ты заходишь слишком далеко! Тогда даже твой дед относился ко мне с определенным уважением.
— Это потому, что он нуждался в вашей услуге, не так ли? — язык у Тяньцин был по прежнему острым.
Старик был в ярости. Он хотел отрицать это, но не мог опуститься до лжи. Направляющий Монарх был одной из главных фигур Империи и человеком высчайшего статуса. Ему действительно не нужно было быть вежливым, если только старик не обладал какими-то особыми способностями. А ведь Направляющий Монарх был известен своим вспыльчивым нравом ещё в молодости. Лишь после определённых событий он превратился в совершенно другого человека. Только вот добрый и нежный Цзи Вэньтянь наполнял людей другим типом страха.
Если быть откровенным, большинство людей, что осмеливалось мельтешить перед ним, заканчивали свою жизнь трупами.
Старик быстро понял, что в словесной перепалке он Тяньцин не ровня. Его сокровище тоже было в её руке, так что удобного разрешения ситуации не оставалось.
Цянь Е же был больше сосредоточен на теле девушки. Он заметил, что её аура стала несколько слабой, но изначальная сила — более чистой и активной. Юноша почувствовал облегчение, когда точно стало ясно, что плоды звёздной вишни действительно полезны для неё.
Старик сдался:
— Говори, чего ты хочешь?
— Во-первых, что касается нас двоих, то независимо от того, заметили вы что-то или нет, вам не разрешается никому об этом говорить, — Тяньцин указала на Куанлань.
Старик кивнул:
— Это легко исполнить, я в несколько лет редко когда хоть одного человека вижу. Мне некому рассказать, даже если бы я захотел.
Тяньцин явно почувствовала облегчение:
— Во-вторых, вы, кажется, много знаете о прошлом моего дедушки. Вы должны рассказать мне все, что знаете, не утаивая ни капли! И еще я хочу знать, почему вы здесь торчите уже пятьдесят лет!
Старик был в ярости:
— Девочка, не заходи слишком далеко!
В конце концов старику пришлось сдержаться при виде того, как Тяньцин подняла кувшин:
— Ладно, это дело тоже связано с тобой, так что я могу тебе рассказать. В Империи меня всё равно никто не помнит, так что чего стесняться.
Старик успокоился и продолжил:
— Цзи Вэньтянь был чрезвычайно талантлив и легко осваивал бесчисленные тайные искусства, которыми другие едва ли могли овладеть. Он также был императорской крови, отчего число людей, желавших видеть его на троне, было весьма велико. Тогда ему не нужно было ни о ком заботиться.
Все слушали рассказ, затаив дыхание. Даже Цянь Е, который знал некоторые части этой истории, внимательно слушал.
— Но мир не так добр: чем благоприятнее жизнь, тем чаще приходится сталкиваться с проблемами. Почему Цзи Вэньтянь влюбился в неё?
Кем была та женщина? Тяньцин и Куанлань было любопытно, но в мыслях Цянь Е была лишь Могила Сердца.
Старик не стал держать девушек в напряжении:
— Она — невестка Старшей Принцессы Хайми.
Дело было не только в Цянь Е, даже обе дамы были озадачены. Все они знали принцессу Хайми как ключевую фигуру в тогдашнем политическом движении, что позже вернулась в свой родной город и после этого жила в уединении. Однако никто не знал, кем была её невестка.
Старик горько рассмеялся:
— Тогда она была довольно известна, но императорский клан сделал всё возможное, чтобы скрыть эту часть истории после того несчастного случая. С другой стороны, все понимали, что эта история — рана на сердце Цзи Вэньтяня. Кто осмелится вот так взять и поднять этот вопрос прилюдно? Логично, что со временем о ней совсем забыли.
Цянь Е вспомнил, как остаток воли Направляющего Монарха предупреждал его не упоминать об этом при самом монархе.
— Что же она была за человек такой? — спросила Тяньцин.
— Она… как бы это сказать… неописуемая женщина. На самом деле нет хорошего способа описать её вкратце… — старик вздохнул и погрузился в воспоминания: — В первый раз, когда я увидел её, у меня в голове совсем помутилось, я не мог ни вспомнить, ни думать о чем-либо. Я до сих пор помню это чувство даже сегодня, помню оставленную им пустоту. Я даже не могу вспомнить её внешность.
— Она тогда болела, болела довольно долго. Бесчисленные врачи ничего не могли сделать, чтобы помочь ей, и поэтому Цзи Вэньтянь пошел искать меня. Тогда я приобрел некоторую известность, но как бы я ни был способен в медицинских техниках, тогда я даже не пересёк порог божественного воителя. Просто у него не было никакого другого выбора, кроме как начать искать чужой помощи.
— Так уж случилось, что я знал некоторые неортодоксальные методы и родился чувствительным к изначальной силе. После неоднократных обследований я наконец обнаружил, что она не была больна. На самом дела она была отравлена и страдала от скрытой травмы. Яд, почти необнаруживаемый, был интегрирован в пучок ледяной изначальной силы. Она также практиковала атрибут льда, отчего яд было почти невозможно почувствовать. Если бы не тот факт, что мои навыки и чувство изначальной силы не имели себе равных в Империи, эта чужеродная сила так и осталась бы незамеченной.
— Смешанная с ядом, изначальная сила стала почти незаметной. Действовала она также крайне медленно, постепенно поглощая жизненные силы носителя, чтобы укрепить себя. Отравитель, вероятно, был искуснейшим из людей, которых я когда-либо видывал. Не увидь я всё это лично, ни за что не поверил бы.
— Тогда я лишь выяснил причину, но в отношении лечения оказался беспомощен. Не говоря уже о том, что тогда я не был божественным воителем, а если бы и был, то все равно не смог бы решить эту проблему. Просидев в одиночестве день и ночь, Цзи Вэньтянь вдруг исчез вместе с ней. Никто не знал, куда они ушли. К тому времени, как он вернулся в Империю, он уже был совершенно другим человеком. После этого события Цзи Вэньтяня больше не было — был только Направляющий Монарх.
Услышав эту историю, все трое почувствовали легкое удушье. Кто-то действительно осмелился напасть на любимую Направляющего Монарха. Этот человек, вероятно, был на вершине Империи как с точки зрения интриг, так и мастерства.
Этот яд не только должен был помешать Цзи Вэньтяню взойти на ранг небесного монарха — он, вероятно, был связан с тем самым человеком напрямую.
Даже обычно упрямая Тяньцин после выслушивания истории не стала настаивать на новых вопросах. Она тихо вздохнула и замолчала.
Старик не стал продолжать рассказ:
— Вообще-то, вы уже должны были догадаться. Я прятался здесь в течение пятидесяти лет не из-за моего бесполезного брата, а потому, что мое сердце не могло принять другого человека после того единственного раза, как я увидел её.
