«Ты говоришь мне спокойно отступить, Хуа Фэнвэнь? А что, если я скажу нет?», — Мэй Сюэ Янь с холодной усмешкой сказала.
«Тогда… боюсь, тебе придётся очень несладко», — сказал с сожалением почтенный Хуа Фэнвэнь.
Мэй Сюэ Янь одарила его пренебрежительным взглядом и резко бросила: «Ты говоришь мне следовать заветам предков, славный Хуа Фэнвэнь? Ты, должно быть, знаешь, что между главами четырёх семей уже некогда было заключено соглашение, и главным считаются интересы всех, а не каждого по отдельности. Всё на благо материка Суань, всё на благо народа! Главы четырёх семей договорились между собой, что им ни в коем случае не разрешается воевать друг с другом, и — тем более — истреблять друг друга! Четыре семьи совместными усилиями должны наказать нарушителя. Так гласит договор! Однако, что мы видим сейчас? Вы, три священные земли, хотите убить меня, почтенную Мэй, да ещё и как, не брезгуя никакими средствами, подло устроив мне засаду… В это время вы что-то не думаете про заветы предков? А наоборот, прикидываетесь белыми и пушистыми, способными на сочувствие и сострадание? Вы из Неуловимого мира бессмертных так хорошо научились притворяться у своего лицемерного Мо Вудао? Если вы собираетесь здесь меня убить, скажу прямо — я хорошо заранее подготовилась к этому! Я только не пойму, к чему было искать такой благородный предлог? Хуа Фэнвэнь, ты не думаешь, что это слишком лицемерно?»
Почтенный Хуа Фэнвэнь с достоинством сохранял спокойствие, слегка рассмеявшись, он проникновенно сказал: «Мне кажется, почтенная Мэй что-то поняла не так. Мы, четыре семьи, всегда взаимно полагались друг на друга, относились друг к другу, как к родным братьям и сёстрам, словно мы — одна семья. Как мы можем позволить себе совершить великое злодеяние, и вдруг убить почтенную Мэй? Вы наверняка ошиблись и вам что-то почудилось, такого и быть не может».
«А то, что вы вшестером здесь внезапно очутились, мне тоже почудилось?», — сказала Мэй Сюэ Янь с сарказмом.
«Но мы прибыли сюда только лишь из добрых побуждений — помочь почтенной Мэй не совершить большую ошибку, не дать ей пожалеть о своём поступке», — Хуа Фэнвэнь, с нотами сожаления в голосе и серьёзным видом сказал: «Эту опрометчивую ошибку будет очень трудно исправить. Почтенная Мэй, не стоит из-за минутной слабости обрекать себя на вечные страдания, прошу примите мои слова к сведенью».
«Пусть даже меня и ждут вечные страдания, но это только мои страдания. Какое вам дело до этого?», — Мэй Сюэ Янь резко сказала: «Если это всё, то больше вас никто не задерживает!»
Мэй Сюэ Янь без всяких церемоний, чётко дала понять, что этой шестёрке почтенных пора и честь знать. Было понятно, что три священные земли уже полностью отчаялись! Кто бы мог подумать, что это дело достигнет такого положения, три священные земли для того, чтобы разрешить этот конфликт уже положили около ста своих людей, и при этом продолжают без зазрения совести прикрываться таким благородным предлогом! Это так отвратительно!
Такое лицемерие невыносимо больше даже, чем лгать в открытую!
«Мы просто хотели дать дружеский совет, сказать Почтенной Мэй в лицо горькую правду с добрыми намерениями. Неужели в вашем сердце ничего не содрогнулось? Вы остались так же равнодушны? Если не соблюдать заветы предков, то как же потом можно смотреть в глаза народу? Почтенная Мэй, ты и вправду, будешь так и дальше стоять на своём?», — Хуа Фэнвэнь с улыбкой посмотрел на неё. — «Если, действительно, так, то последствия будут очень плачевными. Очень, очень плачевными!», — когда Хуа Фэнвэнь говорил, голос его звучал ласково и нежно, но при этом подтекст прослеживался весьма грубый.
«Какими же, например?», — с ледяным лицом произнесла Мэй Сюэ Янь, она выглядела очень достойно, от неё так и веяло грозной неприкасаемостью: «Думаете, вы вшестером сможете устроить мне «плачевные последствия»? Хуа Фэнвэнь, ты не слишком ли высокого о себе мнения, не думаешь?»
«Почтенная Мэй, в самом деле, остра на язычок! Ха-ха, просто потрясающе!», — Бродяга, Почтенный Лю Цю, весьма безобразной наружности, уже долго себя сдерживал, оценивая Мэй Сюэ Янь с ног до головы, прищёлкивая и прицыкивая языком, наконец, не выдержал: «Прежде, помнится, Почтенная Мэй обычно носила тёмные одежды. Я и подумать не мог, что вы такая необычайная красавица, и к тому же такая привлекательная, ха-ха-ха-ха! Простите за невнимание!»
Мэй Сюэ Янь нахмурила брови.
Чем дольше Цзюнь Мосе его слушал, тебе больше начинал выходить из себя. Глядя, как этот ведущий себя совсем не почтенно Почтенный одаривает Мэй Сюэ Янь непристойными взглядами и облизывается на неё, в его груди внезапно вспыхнула ярость. Всё, о чём он мечтал в этот момент, так это взять башку этого безобразного извращенца и сделать из неё ночной горшок. Он сделал шаг вперёд, злобно посмотрел на «Бродягу» и пробормотал: «Бродяга» почтенный? Лю Цю?»
«Совершенно верно, Почтенный!», — Лю Цю моргнул раскрасневшимися веками, и оценивающим взглядом посмотрел на Цзюня Мосе, а потом со смехом добавил: «Тебя, значит, мальчонка, Цзюнь Мосе величать, верно? Мм… Ты — тот самый бесстыжий негодник, который таскается за Почтенной Мэй?»
«Совершенно верно, это я», — Цзюнь Мосе наклонил голову и посмотрел на него: «А ты что здесь забыл?»
«Ох, и ты думаешь, что такой прохвост, как ты, заслуживает такую прекрасную девушку, как Почтенная Мэй? Ой, ну ты и переоценил, конечно, свои силы, приятель! Будь добр, весело и задорно скройся с глаз моих!», — нагло сказал Лю Цю и громко фыркнул. Он всегда вёл себя так напористо и нагло, и за долгие годы это закоренелая привычка никуда не исчезла. Но после того, как он вступил в священные земли, ему пришлось лишиться этой своей черты, к тому же он был очень сильно ограничен Достопочтенными, так что эти годы дались ему не без труда.
Увидев сейчас Почтенную Мэй, патогенный огонь, долгими годами сдерживаемый им в своём сердце, внезапно вырвался наружу. Всё у него внутри закипело и забурлило, и в итоге он совершенно утратил контроль над собой, он только чувствовал, как нижняя часть его тела непрерывно набухала, лицо краснело, дыхание становилось трудным, и он уже никак не мог остановить этот процесс.
Поведение Цзюня Мосе, а-ля защитника своей девушки, ещё больше взбесило его.
«Я прохвост? В каком это месте я прохвост? Куда уж мне до тебя, брат? С твоей выдающейся внешностью и изящными манерами мне не сравниться, кто бы что не говорил; ох, а эти твои благородные черты лица… Да на тебя же девушки сами вешаются, каждая тебе в жёны набивается… Я бы и подумать не мог, чтобы угнаться за тобой!», — Цзюнь Мосе с презрением посмотрел на него. Он начал говорить вежливо и учтиво, но кто бы мог подумать, что монолог закончится таким жестоким ударом!
«Я? Раз ты вырос смазливым, что, думаешь, нет людей с другой внешностью?», — всю жизнь для Лю Цю самое больное место было — его уродливая внешность, ему никогда не везло в отношениях с противоположным полом, отчего он всегда прибегал к применению силы. Это, конечно, было грустно и несправедливо, но в вопросах внешности нельзя ничего поделать… здесь он был совершенно бессилен!
Сказав такие слова, Цзюнь Мосе задел его за живое, обнажив его старые раны. Лю Цю немедленно пришёл в ярость, Ци в его организме напряглась, со всех сторон с грохотом взлетел лёд и снег.
«Ааа, так ты и сам знаешь про свою «бродяжью» внешность, да? Знаешь, ты сколько угодно можешь извиняться перед своим отражением в зеркале, но увы и ах, уверен, что, когда ты оправляешься сходить по малой нужде, твои жизненные разочарования становятся только больше! Знаешь глядя на твоё лопатовидное лицо, мне думается, что оно похоже на перезревшую хурму, которую никто не стал собирать, а она возьми, и свались с дерева. И не просто свалилась на землю, а прямиком на такой большущий булыжник. И знаешь, что? История на этом не заканчивается, проходил мимо медведь, не заметил эту хурму, взял, да наступил на неё. Да ещё и дважды. Своей любимой лапой с дерматитом…», — на этом Цзюнь Мосе не закончил, он вытянул палец, и, указывая на Лю Цю, с деловым видом начал производить его подробное описание: «И, действительно сгнившее раз, не может сгнить ещё раз! Но ты должен знать, что я очень восхищён твоими родителями. Чтобы произвести на свет такой экспонат, как ты, в самом деле, нужно быть необыкновенными людьми, настоящими профессионалами своего дела! Особенно я восхищен тем, что, родив тебя, они смогли стерпеть и при первом же взгляде не задушить тебя насмерть. Их терпение просто на высочайшем уровне… Ещё больше заслуживает уважения то, что у них получилось вырастить тебя… Это учитывая тот факт, что каждый божий день надо видеть твою тошнотворную физиономию… Да, я просто преклоняюсь перед этими святыми людьми…»
Услышав эти слова, Ду Цзю, Чжень Цибэй и все остальные едва не заржали, и только чудовищным усилием воли не лопнули от смеха. Какой же, на самом деле, Цзюнь Мосе всё-таки язва, его поганый язык может вывести из себя даже мертвеца, такой он неугомонный…
«Цзюнь Мосе, я убью тебя! Я обязательно уничтожу тебя!», — Лю Цю яростно проревел. В его жилах стыла кровь, он был полон ярости и гнева, светло-зелёная лента, которая держала его волосы, с треском лопнула, снежный слой со всех сторон начал подниматься, начиная с того места, где стоял Лю Цю. Слой за слоем он поднимался и опускался, визуально казалось, что из-под земли наружу вытекает магма…
Очевидно, что «Бродяга» Почтенный был разгорячён до предела!
Вслед за этим сверкнул человеческий силуэт. Тень Лю Цю всё ещё находилась на прежнем месте, как вдруг его тело уже было насильно подхвачено в воздух шестью призраками, а одна рука схватила Цзюня Мосе за голову!
Почтенный был безумно разгневан!
Более того, он находился во взбешенном состоянии!
Ду Цзю и остальные Почтенные хотели остановить его, но было уже поздно.
Лю Цю собирался треснуть Цзюня Мосе по макушке!
Его разгневанное состояние никак не мешало ему, двенадцать уровней Суань были полностью обнажены!
Он хотел убить Цзюня Мосе с помощью удара ладонью!
Остальные Почтенные, наверное, приняли бы во внимание тот факт, что учитель Цзюня Мосе представляет реальную угрозу для трёх священных земель, но не Лю Цю. Он даже не задумывался об этом. В его голове были такие мысли: Я убью этого паршивца, и умою руки, а три священные земли возьмут на себя ответственность за эту неразбериху! А я покину эти земли и будь что будет!
Ни один человек, опорочивший имя Почтенного с некрасивой внешностью, не должен жить в этом мире!
С какой стати придется делать исключение для этого поганца?
Поэтому Лю Цю был так серьёзно настроен! К тому же Почтенная Мэй — такая красивая девушка, если у меня с ней ничего не выйдет, значит и тебе, сучёныш, ничего не видать!
Раздался стон… резко сверкнул силуэт!
Стоявшие рядом пятеро Почтенных только заметили, как земля начала трястись, как вдруг появились два вихря, собравшихся в одном месте, в один миг тень исчезла, а снежного слоя, ещё недавно лежавшего на земле, как будто никогда и не бывало. Огромный вихрь в мгновение ока вырос до 4-5 футов в высоту!
Цзюнь Мосе стоял там же, где и стоял, только Мэй Сюэ Янь было не видно!
Обстановка прояснялась!
Когда Лю Цю протянул руку, чтобы ударить Цзюнь Мосе, Мэй Сюэ Янь тоже протянула руку, и остановила его удар, и затем они продолжили биться!
Мэй Сюэ Янь, благодаря Цзюню Мосе, удалось постигнуть настоящее чувство любви, и продвинуться на третий уровень Почтенного, чувства, которые она испытывала к нему, оказались глубокими и настоящими, и как же можно позволить кому-то на твоих глазах причинять боль любви всей твоей жизни?
Ради этого пожертвовать своей жизнью и то будет мало!
Пока я, Мэй Сюэ Янь, жива, никто не смеет обижать моего Мосе!
Лю Цю, несомненно, взбесился и вступил в бой, но кто сказал, что Мэй Сюэ Янь тоже не взбесилась?
Поэтому двое Почтенных и схлестнулись в схватке, в один миг поднялись в небо с земли, яростно атакуя друг друга!
