Презрительные взгляды исходили от всех министров, и они приготовились вновь начать свои словесные атаки. По правде говоря, оправдания Дедушки Цзюнь для них были просто невыносимыми, ведь их было слишком легко опровергнуть.
В конце концов, Дед Цзюнь был, прежде всего, генералом; его навыки в гражданских делах были попросту ограничены. Для него придумать простое оправдание уже было большой редкостью. Просить его объяснить всё детально и непротиворечиво, было просто смешно!
Неожиданно, старик с белыми волосами и бородой шагнул вперёд. У него была большая, рослая фигура. Встав рядом с Цзюнь Чжан Тианом — они были словно две величественные горы, охватившие своими мощными аурами весь Имперский Суд.
Усы старика расходились, подобно взрыву, над щеками и бородой. Дикое лицо и грубое тело — это был ни кто иной, как Старик Дугу, второй самый влиятельный человек в вооруженных силах королевства Тянсян, а также самый опасный человек в столице.
Самый дикий человек в королевстве Тянсян! Самая твердолобая личность! Самый несгибаемый человек! Глава самой великой семьи… по численности.
Этот человек обладает настолько толстой кожей, что его можно почитать как мастера!
Это человек, который будет кичиться своим невежеством, словно это сокровенное знание! Это человек, который за обсуждением причин и следствий запросто начнет рассуждать о больших мечах!
Все члены императорского двора, неважно, гражданских или военных дел, в отношениях с ним всегда показывали некоторую степень страха. Даже нынешний Император по возможности не хотел с ним связываться.
И только после того, как он вышел вперед, члены императорского двора внезапно осознали, что он тоже находится здесь. Они подумали про себя:
«Этот старик не присутствовал на суде уже несколько лет… Почему он вдруг появился сегодня? Чтобы он вдруг появился в столь важный момент… тут явно что-то не так…»
Круглые глаза Дугу Цзёнхэна стали ещё больше, и он стал похож на слепого медведя посреди гор. Он скрестил руки и сказал грубым голосом:
— Ваше Величество, покушение на Императорскую Принцессу и чиновников Императорского двора — это ситуация национальной важности, которая может нанести урон основам нашего Королевства. К счастью, этот старый конь… кхм, уважаемый герцог Цзюнь был быстр и решителен в своих действиях, и в итоге успешен в предотвращении этой страшной катастрофы! Я считаю, что действия уважаемого Герцога Цзюнь в тот момент не были ошибочными! Он не только не виновен, он даже заслужил награду! Поразительно много наград!
Худой старик с похожей на козлиную бородой, стоявший рядом, ухмыльнулся:
— После того, как этот предатель бросил вызов авторитету министров и нарушил работу Императорского двора, его должны восхвалять, словно он заслужил награду? Если Имперский Суд будет действовать подобным образом, нас станут презирать люди во всём мире!
Этот худой старик с телом скелета и бородкой козла был одним из трёх наиболее способных людей из семьи Мэнг, Мэнг Юфанг.
Прошлой ночью его дом оказался наиболее пострадавшим: в его доме не осталось ни одной целой черепицы или облицовочной плитки… Семья высокопоставленного члена императорского двора, жившая в богатой и шумной столице, вынуждена была всю ночь вкушать холодный ветер и спать под открытым звездным небом.
Он настолько задыхался от ярости, что готов был блевать кровью! Видя, как эти два военных лидера меняют местами чёрное и белое, он не смог удержаться и вышел вперёд.
Дугу Цзёнхэн разозлился. Обернувшись, он злобно уставился на Юфанга, выставив набор жёлтых зубов, и от его голоса содрогнулся весь Императорский двор:
— ТВОЮ… БАБУШКУ! Ты, вонючее собачье дерьмо! Ты смеешь утверждать, что я не прав, а?!
От ярости его борода и усы распрямились и растопырились подобно колючкам морского ежа. Его рот широко раскрылся, словно он хотел проглотить худого старика вместе с его козлиной бородкой; всё его существо излучало ауру насилия.
Стоявший рядом с ним великий генерал Дугу Вуди сразу же шагнул вперёд для поддержки:
— Мэнг Юфанг, что ты пытаешься сделать? Мой отец беседует с Его Величеством! Ты думаешь, у тебя есть право прерывать их?!
Руки Дугу Вуди вытянулись, а ладони были широко раскрыты, словно он намеревался схватить противника за шею.
Все старшие министры закатили глаза:
«Эта пара, отец и сын, действительно… непобедимы. Они и в правду смеют обижать других в присутствии Его Величества!»
Император, собиравшийся стать главным героем всего этого спектакля, смотрел на происходящее в изумлении!
— Довольно! — проревел Его Величество и в ярости вскочил с трона. — Группа гражданских и военные министры спорят друг с другом, да ещё и собираются начать драку при Императоре! Что вы собираетесь делать дальше? Император и его Суд уже ничего не значат для вас?!
Гневный выкрик заставил всех замолчать и, за исключением уважаемых глав великих семей Цзюнь, Дугу, Ли, Мэнг, Cонг, Танг и семьи Муронг, все остальные сразу же опустились на колени и проговорили в унисон:
— Этот министр виновен, я готов принять наказание Вашего Величества.
— Очень хорошо… Я уже понял суть того, что произошло. Цзюнь Чжан Тиан, ты, желая захватить убийц, изначально сделал ошибку, мобилизовав армию: твои действия вызвали в городе хаос. В качестве наказания ты будешь оштрафован на одно годовое жалование… Кроме того, я запрещаю тебе покидать свою резиденцию в течение трёх месяцев. Но, тем не менее, в свете этого… «вклада» в задержание убийц, я вознаграждаю тебя тысячей золотых лян и тысячелетним корнем женьшеня. Военные вопросы будут временно переданы Дугу Цзёнхэну… Далее: Великие семьи, решившие игнорировать истину и сосредоточившиеся только на своих собственных потерях, нагло обвиняющие других министров… Все ваши позиции с этого момента понижены на одну ступень. Во избежание беспорядков все командиры военных подразделений, подчинённые Великим семьям, будут переназначены в отдел по Военным Вопросам. Повторное переназначение пройдёт через год.
«Вычет годового жалования, запрет покидать резиденцию на три месяца, награда в тысячу золотых лян, да ещё и тысячелетний женьшень! Это вообще можно считать наказанием старого Цзюнь? Это же просто награда плюс выходные…»
И ещё:
«Военные вопросы будут временно переданы Дугу Цзёнхэну».
Это предложение, кажется, скрывает иной смысл. Все министры повернулись к паре «упёртых» из семьи Дугу, и у всех них возникла одна и та же мысль:
«Если всё должно было закончиться так, не лучше ли было оставить военные вопросы Цзюнь Чжан Тиану? Эти отец и сын из семьи Дугу… Они еще хуже, чем Цзюнь Чжан Тиан!»
По крайней мере, уважаемый глава Цзюнь — разумный человек, но вот эта пара…
Теперь, когда военные силы их семей могут попасть в руки этих отца и сына, министры задались вопросом, сколько из этих сил они смогут вернуть…
Всего за минуту все стали, почти бросаясь с кулаками, проклинать Мэнг Юфанга:
«Его Величество умело манипулирует происходящим из-за кулис. Раз появился Дугу Цзёнхэн, то зачем ему влезать? Император не понимает своих сильных и слабых сторон, но интересно, понимает ли он значение слова «унижение»? Если ты хочешь спрыгнуть вниз с обрыва, то ты должен просто пойти и спрыгнуть. Какого черта ты тащишь всех нас вместе с собой?..»
Почти все в Имперском Суде сделали такие лица, словно они в одночасье потеряли силы и дух. Неважно, было это взаправду или игрой на публику; важно, как это выглядело со стороны.
Как члены Императорского двора, министры должны были обладать способностью правильно понимать происходящее вокруг и играть по сценарию, иначе они не смогли бы служить при дворе так долго.
Тем не менее, было примерно десять человек, которые опустили головы, пытаясь скрыть гневные лица. Это были люди, не переваривающие обиды; они были по-настоящему в бешенстве и не желали отступать.
Эти лица в момент были замечены старейшими министрами Императорского двора:
«…Эти глупцы даже не смогли понять сценарий спектакля: у них здесь нет будущего! Как вернёмся домой, надо будет сообщить детям и внукам, чтобы держались подальше от этих людей. Иначе, кто знает, когда они утащат нас за собой…»
— Все вы, господа министры — столпы и опора нашего Королевства… Но увидеть сегодня ТАКУЮ сцену в Императорском Суде… Я разочарован! Очень разочарован!
Его Величество был в ярости, просто в бешенстве! После того, как он раздал заслуженные наказания, Император произнёс:
— Этот вопрос будет решён согласно моему указу. Никто не имеет права его ослушаться! Все свободны!
Министр Церемоний, Сун Ченг Хе, громко выкрикнул:
(1)
— Ваше Величество, пожалуйста, останьтесь…
Этот человек был ни кто иной, как будущий тесть жирного Танг Юаня.
Все наиболее старшие обитатели Императорского двора подумали с презрением:
«Разве ты не видишь, что Его Величество идет обратно в свои покои, дабы насладиться радостью от победы? Находчивый, смотрящий на мир, как на свои владения, восхитительно манипулирующий всем, что видит, подавивший возрастающее недовольство Великих Семей одним махом, обеспечивший опору всему Королевству… И ты смеешь вмешиваться, задерживая Императора? Тебе надоело жить? Что за глупый идиот!»
— Что вы хотите обсудить?
Лицо его величества выражало ярость. Хотя первоначально это была отличная маска, но когда Его Величество задерживали таким неприличным образом, его маска стала медленно меняться на настоящий гнев.
— Ваше Величество, пожалуйста, поймите: я отвечаю за церемонии. Тем не менее, сегодня ежегодный Осенний Фестиваль Одаренных Учеников. Что мне делать…
Все министры тут же вздохнули про себя:
«У министра церемоний явно отсутствует способность судить о ситуации. Это не лёгкая задача! Неужели ты не видишь, какая у нас здесь ситуация? В каждой семье сейчас горе и плач, кто будет в настроении заботиться об Осеннем Фестивале Одаренных Учеников? Этот придурок в самом деле идиот… Нам нужно быть внимательнее в следующий раз… Не стоит быть слишком близкими с ним — он может потянуть всех за собой!»
Его Величество Император тут же жестко высказал:
— Осенний Фестиваль Одаренных Учеников? Мы сейчас посреди кризиса, как ты можешь вспоминать об ЭТОМ? Если я правильно помню, я назначил двух министров, что должны были отвечать за организацию Осеннего Фестиваля Одаренных Учеников несколько дней назад… Но эти два человека были убиты теми, чьи трупы сейчас висят на стенах!
Закончив свою речь, он жестом указал на список имен, лежащий на его столе.
Тряхнув рукавами, Его Величество вышел с выражением гнева на лице.
Никто не мог видеть его лица, но когда Император отвернулся, уголки его губ поднялись вверх, словно он был счастлив…
Никто не мог увидеть его лица, но, тем не менее, все старые министры испытали тайное чувство гордости за самих себя:
«Всё прошло так, как я и думал…»
После того, как Его Величество ушёл, все поднялись с колен и отряхнулись. Некоторые старшие министры смотрели друг на друга с взглядом «как и ожидалось». Ли Шанг фыркнул, посмотрев на Цзюнь Чжан Тиана уголком глаза:
— Старик Цзюнь, поздравляю. Вашему внуку стало лучше?
Ли Шанг поднял это вопрос, чтобы взбесить Цзюнь Чжан Тиана, ведь даже если он ничего сейчас не может сделать Старому Цзюню, он все ещё может дразнить Цзюнь Чжан Тиана, пока тот не задохнется от ярости. Для Ли Шанга это было бы не плохо…
Однако, как только Цзюнь Чжан Тиан услышал это, он внезапно вспомнил, что собирался сделать. Не обращая внимания на Ли Шанга, он сразу же побежал в сторону, куда ушел Его Величество:
— Ваше Величество, Ваше Величество! Мне крайне нужно одолжить «оберегающего от смерти» Императорского Доктора на некоторое время, это чрезвычайная ситуация!
Все министры императорского двора споткнулись на ровном месте.
________________
(1) Прим.англ.пер. В предыдущих главах автор упоминал Сун Ченг Хе как заместителя министра Юстиции. Тем не менее, в этой главе он оказался министром Церемоний. По-видимому, у Сун Ченг Хе сразу несколько должностей.
