— Это значит… — Хан Чжань Мэн начал понимать, что имеет в виду Хан Фэн Сюэ, но в его голове по-прежнему царила неразбериха.
— Нарушить клятву… Мы, разумеется, не можем первыми нарушить её, но, если семья Сяо по собственной воле нарушит её? Тогда это будут только их проблемы. Хотя по заветам предков нам нельзя нарушать клятву, но… они и не говорили, что мы покорно должны дожидаться своей смерти, верно? — Хан Фэн Сюэ, фыркнув, добавил: — Семья Сяо нарушит клятву и станет нашим врагом! Притом врагом, который хочет смерти нашей семье Хан. Как обращаться с врагами, я надеюсь, тебя не нужно учить? И к тому же — если они всё-таки поступят так, это даже будет нам на пользу! Потому что, наконец-то можно будет освободиться от этого… — он не закончил свою фразу, но её смысл был и так понятен.
— Я понял, — Хан Чжань Мэн согласился со сказанным отцом, послушно склонив голову.
Корень имбиря старый да терпкий, мудрость отца остра да проницательна!
— Понял, вот и славно! Мэн, ты должен запомнить одну фразу — «Одна жизнь — два друга»! Хорошо запомни её, особенно первые два слова! В них вся суть! — Хан Фэн Сюэ горестно вздохнул и сказал: — Друзья могут друг ради друга пройти сквозь огонь и воду. Но после того как закончится ваш век, потомки твоих друзей едва ли станут твоими друзьями! Через несколько эпох и столетий, возможно, вы будете лишь незнакомцами или даже врагами, никто не знает наверняка!
Печально вздыхая, он продолжил:
— Даже пусть единоутробные братья твоего старого друга дадут потомство на несколько следующих поколений, их кровные узы все равно со временем поблекнут. А что говорить о потомках названных братьев? Когда это было, чтобы пир длился вечно? Поэтому нет необходимости насильно передавать свои чувства следующим поколениям, потому что для них это всего лишь оковы их рода, настоящие оковы!
— Я буду иметь это в виду и никогда не посмею забыть! — на душе у Хан Чжань Мэна стало немного спокойнее.
Раз уж отец так сказал, я должен заранее быть готовым к этому.
— Я сегодня сказал тебе всё это, потому что хотел, чтобы ты понял свою ошибку. Я хотел, чтобы ты понял, какую ты ошибку совершил с жизнями Яо и Мэн! И к какой страшной трагедии привели твои действия! Ты хотя бы понимаешь это? — Хан Фэн Сюэ посмотрел на сына с горечью и бессилием, и немного со злостью.
— Но в то время семья Сяо была слишком настойчива, и я согласился на свадьбу, тогда наши обе семья находились в хороших дружеских отношениях, мне, правда, было трудно отказать им… — Хан Чжань Мэн, склонив голову, робко ответил.
— После того, что произошло с Яо, ты попытался остановить семью Сяо от дальнейшего поиска мести. Ты чувствовал, что находишься в долгу у них, и стал передавать им всё больше и больше полномочий и прав в управлении Серебряным городом, разрешив им нести ответственность за очень важные дела, но ты не знал, что такие действия необратимы. Если есть такая травма, то ей уже никогда не затянуться. Своими уступками ты не только не добился никакой благодарности, но и, наоборот, ещё больше увеличил их амбиции и претензии! Поэтому, если семья Сяо и устроит бунт, то только благодаря твоему попустительству и потворству, длившемуся целых десять лет! — Хан Фэн Сюэ строго посмотрел на сына. — Не стоит забывать — ты и есть правитель города Серебряной Метели! Если семья Сяо испытывает недовольство, то отчего же? Если они и, правда, осмелятся возразить, то с ними нужно будет поступить в соответствии с нашими законами! Как настоящий правитель при отсутствии искусной техники и беспощадной хитрости сможет выстоять, не отрываясь от земли, под ударами своих недругов? Как раз твоя слабохарактерная и добрая натура своими руками создала основание для предательства! Извлеки урок из этого! Как тебе повезло, что я ещё не умер, когда произошла такая неприятность, иначе бы всем нашим предкам пришлось сменить фамилию на Сяо, да? Как бы тогда ты смотрел в глаза прародителям семьи Хан?
По всему телу Хан Чжань Мэна катился пот градом, он не находил себе места от стыда!
Хан Фэн Сюэ слегка улыбнулся и медленно сказал:
— Ну ладно, надеюсь, ты поймёшь то, что я хотел донести до тебя. Во всяком случае, лучше поздно, чем никогда. А теперь можешь идти, тебя ждёт много дел! Не надо забывать, что у Серебряного города ещё есть семья Хан, и, если даже семья Сяо всё-таки устроит бунт, больших успехов им всё равно не видать, — он немного рассмеялся и, почти мимоходом, добавил: — Что, благодаря двадцати божественным уровням, небось, чувствуешь себя очень сильным?
У Хан Чжань Мэна на душе стало очень спокойно, ему вдруг даже показалось, что больше нет ничего такого, что его раньше беспокоило и расстраивало. Ведь его отец, Почтенный Наивысшего уровня! Божественный уровень семьи Сяо — не проблема для него самого, а для отца вообще, наверное, ничегошеньки не значит?
— Есть ещё одно дело; оно касается семьи Цзюнь, а именно, Цзюнь Мосе. Он сказал, что второго числа второго месяца он пожалует в Серебряный город, чтобы отомстить семье Сяо! Отец, какие мысли у вас есть по этому поводу? — Хан Чжань Мэн уж было собирался откланяться, как ему на ум вдруг взбрело это.
— Карма необратима, возмездие ожидаемо. Семья Сяо сама виновата, что посеешь, то и пожнёшь, как говорится! Только они должны отвечать за это! Наша семья Хан ни в коем случае не должна вступать в это дело! — глаза Хан Фэн Сюэ сверкнули, и он мрачно сказал: — Если даже до этого момента семья Сяо не предпримет никаких действий, мы не должны вмешиваться! Десять лет назад семья Цзюнь позволяла издеваться семье Сяо над собой, без малейшего сопротивления, но сейчас они в состоянии дать достойный отпор! Остается лишь ждать, и ты увидишь, чем это всё закончится! Семья Цзюнь никому не позволит задевать себя!
Хан Чжань Мэну стало не по себе, все его прежние заботы покинули его рассудок. Всё, что сейчас интересовало его, — это благополучие трёх старейшин и его дочери, которые уже очень давно покинули город. По сравнению с этим все проделки семьи Сяо казались ему полным бредом…
Возможно, совершенная уверенность Хан Фэн Сюэ основывалась на его способности всё держать под контролем, однако до какого момента можно на это полагаться? Здесь вообще никто ничего не мог сказать наверняка!
Нет стопроцентной вероятности, возможен любой исход!
Четырнадцатое число первого месяца года.
Цзюнь Мосе с нахмуренными бровями сидел у кровати принцессы Лин Мэн, проверяя её пульс. Рядом сидела Дугу Сяо И. Вдруг, не выдержав больше, с обеспокоенным лицом она спросила:
— Ну как? Как она?
— Умереть не умрёт, — сказал спокойно Цзюнь Мосе.
— Ай-яй… ты такой бессердечный, — Дугу Сяо И презрительно посмотрела на него своими огромными глазами. — Бедная сестрёнка Лин Мэн так ужасно пострадала, а ты ещё смеешь говорить здесь такие вещи… Когда же сестра Лин Мэн наконец-то сможет очнуться?
— Бедная? И вправду, очень бедная. Однако я не знаю, сколько есть в этом мире таких же несчастных, как она, людей. Она жива, а её жизненная энергия почти пришла в норму. И ещё у неё есть наша забота, — Цзюнь Мосе, убрав медленно руку с пульса, сказал: — Её ранения на самом деле не такие уж и тяжёлые. Трудно сравнить с тем, что осталось от Вэн Кан Ю после удара ладонью. Но тогда для неё главной целью было спасение своей матери, и она совершенно не обращала внимания на себя, изо всех сил стараясь справиться с огромным толчком силы. После чего она как раз и была откинута этой взрывной волной прямо на камень и тем самым получила травму черепа. Это травма привела к застою крови в голове и последующей потере сознания, где она до сих пор и находится. Если сейчас взять и заставить её очнуться, когда её травма ещё полностью не зажила, она может испытать сильное эмоциональное потрясение. И, если нас не будет рядом в этот момент, кровеносные сосуды могут просто не выдержать и лопнуть, после чего сознание уже никогда не сможет вернуться к ней… Именно поэтому я не тревожу её, а жду, когда все её раны затянутся, и только тогда она сможет очнуться.
— Бедная сестра Лин Мэн… она ещё не знает, с какой суровой реальностью ей придётся столкнуться после пробуждения? — со слезами на глазах проговорила Дугу Сяо И. Скоро лицо её переменилось, и она, своими большими красивыми глазами уставившись на Цзюнь Мосе, с нотками ревности в голосе сказала: — Мосе, за последние несколько дней та наложница искала тебя или нет?
— Нет, конечно. Она при виде меня прятаться не успевает, а ты ещё говоришь такое? — Цзюнь Мосе расхохотался и сказал: — Чтобы справиться с вами, «лолиты», у меня есть куча способов, ха-ха-ха-ха!
Дугу Сяо И, покраснев, закричала:
— Кто это еще тут «лолиты», я вообще ни разу не такая! — за это время она уже поняла, что значит это слово, и, услышав его в свой адрес, ей было крайне трудно это стерпеть! Тотчас же её щеки надулись от ярости.
— Так ты говоришь, ты не лолита? Тогда кто же? — Цзюнь Мосе не удержался и рассмеялся в голос.
— Я… — её глаза забегали из стороны в сторону, она вдруг расхохоталась и, неожиданно приняв позу соблазнительницы, томно сказала: — Я везде и во всех местах уже выросла… Совсем взрослая девушка и замуж выйти для меня совсем не проблема!
— М? Во всех местах, говоришь, выросла? Это в каких таких местах? Мне что-то не видно. Может, у меня со зрением проблемы? Ты подойди, я пощупаю и проверю, где выросло-то! — Цзюнь Мосе вытянул руки вперёд.
— Похотливый маньяк! — Дугу Сяо И тут же отпрыгнула назад, крепко обхватив руками свою грудь, и закричала: — Говорю, выросло! Значит, можно выходить замуж! Кто тебе проверять разрешал?
— А? Правда что ли? Тогда… на днях подыщу тебе хорошего муженька! — Цзюнь Мосе не стал долго думать и сходу сказал: — Сяо И, Танг Юань как тебе, а? Просто кивни головой, и всё будет сделано!
Дугу Сяо И в одно мгновение пришла в ярость и принялась колотить и кусать его.
Цзюнь Мосе, состроив страшную морду и повизгивая, сказал:
— Ах ты, мелкая, ты такая же пакостная, как малыш Белыш, одни твои зубы чего стоят! — сказав это, он вдруг вспомнил, что уже очень давно не видел зверька, и непроизвольно спросил: — А кстати, малыш Белыш как тебе?
— У малыша Белыша глаза слишком большие, боюсь напугаться… — Дугу Сяо И, довольная, свистнула, показывая, что с неё достаточно, и на этот свист тут же вбежала белая тень и без возражений кинулась прямо в объятья Цзюнь Мосе.
Это был малыш Белыш — леопард с большими глазами.
— Ого, какой тяжеленный! — Цзюнь Мосе схватил его за передние лапы и притянул к себе. Этот зверёк уже весил примерно около двадцати пяти килограмм.
— Сестра Сюэ Янь раньше часто кормила его, вот он и потолстел. Туловище всё больше и больше, ноги всё длиннее и длиннее… Уже совсем не маленький малыш, а большой… — Дугу Сяо И промурлыкала. — Он вырос и стал еще милее, чем раньше… Белыш сейчас очень злой, мои старшие братья даже уже не могут с ним справиться!
— Да?! — Цзюнь Мосе очень удивился. Сколько сейчас этому красавцу, а? Кто бы мог подумать, что семь здоровяков семьи Дугу, похожих на настоящих быков, уже не соперники ему?
