На протяжении всего пути Донфанг Вэн Синь немало слышала о Чу Цихуне. Говорят, что он очень известный, что он единственный может сравниться по силе с семьей Донфанг… Можно сказать, что сейчас он обрёл ещё большую славу. Некоторые точки зрения, высказанные этими людьми, были довольно забавными, как иногда всё-таки забавно звучат некоторые предыдущие поступки… Но, слушая это, сын и его жена безмерно радовались, это было так странно…
С тех пор, как они вошли в жилую местность, Донфанг Вэн Синь не позволяла себе называть Цзюнь Мосе по имени, называла его детским именем Сань’эр. Во-первых, для того чтобы его не раскрыли, а во-вторых, называя его так, она чувствовала большую близость.
— Мама, сейчас здесь так много народу, неудобно тебе объяснять, подожди немного, потом я всё подробно объясню в дороге. Подожди, и ты всё поймешь от начала до конца! — Цзюнь Мосе улыбался.
В этот момент внезапно произошли перемены, и хлопковая занавеска, закрывающая дверь в таверну, внезапно взлетела, и бесчисленные снежинки мгновенно закружились вихрем, залетев внутрь. Некоторые сварливые гости разнервничались и разразились бранью. Но потом их лица свело ужасом.
На белом снеге отражались высокие фиолетовые лучи, три человека в пурпурных халатах, словно привидения, вошли в таверну. Снаружи везде был снег, но эти трое вошли абсолютно чистыми, вплоть до того, что даже на обуви не было ни малейшего следа земли или снега. Такие чистые, словно только что вышли из бани, с приятным настроением и бодрым сознанием.
С головы до ног одежда была фиолетовая. Прибывшие люди были подчинёнными Иллюзорного Океана Крови!
После того, как эти трое вошли, они огляделись по сторонам, смерив взглядом каждого человека. В том месте, куда они смотрели, люди чувствовали себя, словно в царстве холода и стужи, как будто бы с них содрали одежду на холоде в лесу!
Осмотревшись вокруг, они сделали несколько шагов вглубь, остановились около очага и заметили, что нет свободных столов. Один из них сморщил лоб и ударил по столу, который стоял к нему ближе всего, вытянул руку и указал пальцем на дверь.
Смысл был понятен — «Убирайтесь вон!»
За столом сидели те самые пятеро здоровенных детин, которых отослал Цзюнь Мосе. Неожиданно им пришлось переехать и отсюда, можно сказать, что у ребят был плохой год. Эти пять человек ещё чище убрали стол, а потом, поклонившись, угрюмо вышли наружу и исчезли в пучине ветра и снега.
Глядя на некрасивые лица этих трёх человек из Иллюзорного Океана Крови, кто посмел бы тронуть их? Разве кто-то захочет найти свою погибель?
Внутри таверны в мгновении ока стало тихо. Люди, сидящие за длинным узким столом, только что бурно разглагольствовавшие на тему трёх священных земель и Чу Цихуна, сейчас покорно припали к столу, заняв свои рты едой и питьём, да и жевать слишком громко не осмеливались. Это было похоже на то, как учитель вошёл в класс к ученикам младшей школы…
— Выпивку! Закуску! Всё лучшее, да побыстрее! — сказал со спокойным лицом один человек в фиолетовом халате, потом сел. Два хозяина за прилавком подняли головы одновременно, потом опустили, тяжело дыша.
Слуга быстро принёс вино и закуску, и три человека в фиолетовых халатах принялись за еду. Абсолютно молча, никто ничего не говорил. Состояние духа у них было подавленное, но, тем не менее, никто не подавал виду, попросту игнорируя окружающих.
Только что в таверне все оживлённо бродили туда-сюда, а сейчас в один миг наступила мёртвая тишина. Никто не смел вымолвить и слова. Чу Цихун так ударил по лицу трём священным землям, и душа этих людей явно была полна злобы. Кто попадётся под руку, тому не поздоровится. И все явно не хотели стать этими неудачниками…
У этих людей нет силы Чу Цихуна и нет такой же храбрости!
— Иллюзорный Океан Крови на самом деле имеет внушительный вид! — Цзюнь Мосе засмеялся, а Мэй Сюэ Янь посмотрела на него, всем видом давая понять, что не желает наделать хлопот. Не хватало сейчас ещё натворить дел!
— Кажется, Чу Цихун где-то совсем рядом, — тихо произнёс Цзюнь Мосе.
Мэй Сюэ Янь невозмутимо сказала:
— Если встретим… поможем или нет? Говоря по существу, мы…
Цзюнь Мосе засмеялся, уклонившись от ответа.
Было очень тихо, настолько тихо, что был слышен звук парящего в воздухе и опускающегося на землю снега, свист ветра — то приближающийся, то удаляющийся. Таверна, забитая людьми до отказа, неожиданно стала такой тихой, словно задумавший коварный план преступник.
*Бац, бац, бац!* — снаружи раздалась серия звонких звуков, как будто тонкой бамбуковой палочкой колотили о крепкую ледяную поверхность. Всё ближе и ближе слышались тяжёлые шаги, вплоть до того, что можно было услышать учащённое дыхание.
Звук приближался и, наконец, достиг входной двери.
Занавеска приподнялась, и, в первую очередь, появилась трость, вслед за ней послышался кашель, и с трудом зашёл человек, с головы до ног покрытый снегом. Все заметили, что под мышкой у него была палка, человек приволакивал за собой ногу. Он оказался хромым.
Его лицо было густо покрыто морщинами, на голове — толстая белая ткань, как будто бы со следами крови. Толстое белое полотно так скрывало глаза, словно он был одноглазым, один глаз был обнажён, и в нём читалась невероятная грусть, за спиной у него был узкий, длинный свёрток.
Выглядел он как человек, убитый горем. Неужели он один из мастеров Суань? В противном случае как он отправился в дорогу в такую скверную погоду?
Этот человек с таким трудом вошёл, что все, один за другим, пристально уставились на него. Когда он начал кашлять, его тело дрожало, роняя хлопья снега под ноги, всё тело его было облеплено снегом. Даже на шапке в пространстве, где выступали наружу волосы, они были облеплены льдом, и висели сосульками.
— Дайте мне стакан крепкой водки, десять пампушек и тарелку говядины! — он так дрожал, что с трудом сжимал челюсти. Дрожащей рукой он вытащил несколько серебряных монет. Он только открыл рот, как все нахмурились. У него был голос как у утки, которая не пила воду в течение семи или восьми дней и теперь воздух застревал в горле.
Он огляделся по сторонам в поисках свободного места, но, похоже, у него не было таких методов как у молодого господина или мастеров Иллюзорного Океана Крови. Он мог бы попросить кого-нибудь уступить ему место, но ему не хотелось препираться. Лучше всего было бы сесть рядом с огнем, с силой потирая руки, он, словно извиняющимся тоном, произнёс:
— Сегодня очень холодно…
С момента, как он вошёл, мастера Иллюзорного Океана Крови пристально смотрели на него, и вдруг один из них, с квадратным лицом, дружелюбно сказал:
— Ты откуда? Что привело тебя в эту дыру?
— Ах, господин интересуется мной… Я так неудачно в такую погоду встретился с грабителями…
Этот хромоногий не в силах был выдавить и слезинки.
— Я целый год тяжёлым трудом зарабатывал несколько сотен серебряных монет. Хотел вернуться домой… Кто бы мог подумать, что, дойдя до горы Гунди, неожиданно встречусь с грабителями… Эти бандиты украли у меня одежду и все ценные вещи, даже кожаное пальто, которое я купил жене и ребёнку… Всё отняли… Три сотни серебряных монет… Остался только мешок, да несколько монет они проглядели… Я, было, просил их хотя бы извиниться, но один из них так сильно меня пнул, что мне трудно идти. Не знаю, смогу ли я, такой искалеченный, вернуться домой… Такие дела! — хромоногий ударил себя по бедру и, взвыв от боли, сказал: — У этих людей в самом деле нет совести!
— Как выглядели те люди? — заботливо спросил один из одетых в фиолетовое. — Расскажи, позволь нам принять меры.
— Я не особо разглядел как они выглядели… Все белые, словно неожиданно оживший снежный человек… Я несколько раз хотел заставить их извиниться, но один тут же сломал мне ногу. А когда я пришёл в себя, я уже не мог рассмотреть, как они выглядели… — говоря это, он в конце концов заплакал.
Человек в пурпурном халате доброжелательно сказал:
— Но в любом случае хорошо, что они сохранили тебе жизнь. Они могли бы тебя убить, можно сказать, ты легко отделался… Друг, что ты говоришь?
Сердце хромого бешено колотилось, он часто дышал. В этот момент принесли его водку, пампушки и говядину. Выпив залпом тёплую водку, он неожиданно печально опустил голову, его плечи начали трястись, всё тело сотрясали конвульсии. Было похоже, что он плакал.
Донфанг Вэн Синь вздохнула и шепотом сказала:
— Будучи хромым и правда очень трудно в жизни. Так жаль, Сань’эр, так жалко этого человека… Можем ли мы чем-то ему помочь? У тебя же есть деньги, помоги ему монеткой!
Цзюнь Мосе с преспокойным видом смотревший на хромого, услышав это, лишь рассмеялся:
— Мама, ты не заметила ничего? Не переживай за этого хромого, нисколько мне его не жалко. По сравнению с ним, в мире есть очень много людей, которых жалко намного больше, — высказав эту невероятную по своей глубине мысль, он снова рассмеялся.
— Мама, посмотри, здесь действительно немало людей, достойных жалости. Ты думаешь, одному этому хромому нелегко на жизненном пути?
Мэй Сюэ Янь, слегка улыбнувшись, сказала:
— Матушка, на самом деле он прав. Разве вы не видите трёх величайших мастеров Иллюзорного Океана Крови? Думаете, почему они так доброжелательно расспрашивают его? Для чего им заботиться о хромом, находясь вдали от мирской суеты?
Донфанг Вэн Синь недоуменно остолбенела:
— Неужели хромоногий — это тоже странно?
Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь одновременно засмеялись:
— Это чрезвычайно странно!
Цзюнь Мосе и Мэй Сюэ Янь обладали сильной интуицией, они давно почувствовали, что с хромоногим что-то не так. Сразу же, как только он вошёл, они оба это приметили. Цзюнь Мосе улыбался уголками рта, продолжая спокойно пить чай…
Несмотря на то, что не было стопроцентной уверенности, оба чувствовали, что этот хромоногий и есть великий убийца Чу Цихун!
Похоже, что в данный момент великий убийца творит бессмертную легенду…!
