Выражение Императрицы оставалось ледяным. Но говорила она, казалось, от всего сердца:
— Ты уже сказал, что я человек, которого ты любишь больше всего. Ты нацелился на семью Йе из-за меня! Итак, я была «целью», раз уж ты об этом сказал. Но вот всё это дело с семьей Цзюнь — из-за твоего гнилого сердца, особенно тот факт, что ты никак не можешь оставить их в покое после всего этого!
Да, я всего лишь женщина, и я ничего не могу сделать. Я долго думала, и я действительно ничего не могу сделать. И я даже знаю, что у меня не будет шанса покинуть дворец с тех пор, как ты сказал мне всё это сегодня. Разве это не так? — Императрица спокойно подняла голову. И она оставалась такой же спокойной.
Однако Император не сумел встретить её взгляд своим.
— Ты бы не сказал мне так много сегодня в противном случае… и затем — да, я пошла бы в дом Цзюнь… прямо как ты подозревал… Но позволь мне предупредить тебя, — Императрица подняла голову, и острый свет мелькнул в глубине её глаз. Воздух вокруг словно стал немного холоднее, когда она сказала. — Йе Гухан!
Тело императора задрожало. Он, наконец, понял, почему Императрица отвечала ему в этот день… это было потому, что Йе Гухан был защищён в доме Цзюнь в это время.
— Я надеюсь, что ты не навредишь ему! Он калека. У него ничего не осталось. У него уже ничего нет, он выживает только на остатках силы Суань, — тон Императрицы был пустым, когда она смотрела на этот великолепный дворец с пустым выражением; она казалась безжизненной.
— Но ты все еще у него есть! У него есть твое сердце! — Император издал раздирающий разум и лёгкие рёв.
— Моё сердце умерло восемнадцать лет назад, — ответила Императрица. — И мне глубоко наплевать, умрёт ли моё тело. Если оно умрёт — оно заберёт и твоё сердце…
Император попятился.
Посланник-евнух вдруг произнёс:
— Ваше величество, послание прибыло из Южного Небесного Города.
— Заходи, — Император долго молчал. По его лицу было видно, что он старается подавить свое поражение и разочарование. Затем он заговорил, как малыш, который только учится говорить. — Дай его.
Он протянул руку и развязал нить, которая стягивала свиток. Затем он медленно открыл его и посмотрел. Пока он читал, его зрачки уменьшились, и его глаза внезапно стали похожи на острые глаза ястреба. На самом деле, казалось, что открытое письмо было его величайшим врагом.
Его руки задрожали, и лист бумаги упал на землю.
Тем не менее руки Императора оставались так, как будто они всё ещё держали бумагу. Его глаза также стали тусклыми и неподвижными. Казалось, что он был поражён молнией. Затем он вдруг почувствовал головокружение. На самом деле он чуть не упал…
Затем он медленно посмотрел вниз и поднял письмо. Затем он повторно прочитал его в надежде, что текст изменится.
Он покачнулся, а его лицо стало мертвенно-бледным. Письмо снова упало на пол, как мёртвый лист под осенним ветром… только он не поднял его на этот раз.
Содержание этого листа бумаги было таким же, как и в письмах, полученных любой другой семьей. Однако это письмо было намного более подробным.
Было несколько строчек, которые привлекали внимание Императора больше, чем другие…«…Цзюнь Мосе сражался с Сяо Бу Ю в одиночку… …Сяо Бу Ю совершил самоубийство, не выдержав позора… …подозреваем, что сила Цзюнь Мосе достигла уровня Великого Мастера…»
«…Цзюнь Мосе задавал вопросы о прошлом. И Сяо Бу Ю упомянул Зал Кровавого Меча как случайность…»
«…Ноги Цзюнь Вуя восстановились. Он сражался с Сяо Ханом и выиграл. Цзюнь Мосе после этого полностью искалечил Сяо Хана…»
«…Восьмой Великий Мастер, Одинокий Сокол, в настоящее время с семьей Цзюнь… Информация подтверждена…»— Уровень Великого Мастера… Зал Кровавого Меча… Одинокий Сокол… Цзюнь Мосе… — Император пробормотал эти несколько слов странным голосом.
«Семья Цзюнь… семья Цзюнь…»
Император долго вздыхал. В его глазах было глубокое выражение, когда он закрыл их и сказал утомлённо:
— Я сожалею об этом. Я не должен был проявлять такое снисхождение в то время… и теперь я должен страдать за это! — его голос был хриплым. Сам он видимо дрожал.
Он поспешно вышел после этого. Однако в дверях он споткнулся о порог. В результате он сильно пошатнулся и навзничь рухнул на пол. Его охранники поспешили помочь ему в этой жалкой ситуации, но он успел встать до того, как они подбежали. Вдруг что-то мелькнуло в его голове. Он повернулся и сосредоточился на лице принцессы Лин Мэн.
После этого его фигура исчезла…
В покоях Императрицы остались только мать и дочь. И им оставалось только смотреть друг на друга в ужасе. Принцесса Лин Мэн вздрогнула, сделав два шага, и подняла открытое письмо с пола. Тем не менее, казалось, что этот кусок бумаги каким-то образом весил более тысячи килограммов для нее…
Она ненавидела себя в этот момент. Почему она услышала столько секретов? Это был огромный удар по принцессе. На самом деле это было то, что она не могла вынести. В последние дни она наконец-то начала видеть проблеск счастья. Однако ее отец говорил так много вещей и разрушил это «счастье» во всей его полноте. Итак, она посмотрела на свою мать, но выражение лица Императрицы было таким же, как её собственное.Мать и дочь посмотрели друг на друга и осознали отчаяние друг друга.
Они прижались друг к другу и прочитали письмо. Однако выражение Императрицы после того, как они прочитали письмо, изменилось снова. Она не знала, должна ли она смеяться или плакать. Затем она вздохнула в беспомощности и произнесла предложение с глубокой печалью и одиночеством.
Принцесса Лин Мэн напоминала испуганного оленя и слушала свою мать, дрожа. Она упала на пол, а её глаза были полны страха и отчаяния…
Это потому, что Императрица сказала:
— Небесный грех… он согрешил… и не выжил… Мы теперь тоже не сможем жить дальше! Это произошло слишком быстро… Его небесная воля… Это возмездие… Цзюнь Мосе… Цзюнь Вуй… Империи Тянсян… конец…
Молодой мастер Цзюнь путешествовал вместе с войсками дальше, не зная, что его считают Бичом Божьим. Но на самом деле он был очень встревожен. Он был словно в шоке, его глаза были полны отчаяния.
Слишком много странных событий сопровождало молодого мастера в этом путешествии. На самом деле можно даже сказать, что какой-то уникальный «специалист» на протяжении всего путешествия разыгрывал молодого мастера. И это заставило молодого мастера почувствовать себя крайне расстроенным. Более того, он не мог оградить себя от этого… и не мог спрятаться от этого. На самом деле не было места, чтобы спрятаться…
Одним из примеров этих немыслимых событий был случай, когда он спокойно ехал со своими людьми. Ничего не предвещало беды, но вдруг над ними пролетела стая ворон. Затем все они решили «освободиться» на лету, в один и тот же момент. Это было уже очень неразумно само по себе. Но дело не в этом. Кроме неожиданного приступа одновременного поноса, вороны были прирождёнными снайперами. Единственные, кто промокли — Цзюнь Мосе и его бедная лошадь…
Ни один нормальный человек не мог себе представить, что вся стая ворон решит облегчиться одновременно, когда они летят над головой…
Молодого мастера Цзюнь также можно считать нормальным человеком в этом отношении. Так что, он никогда не представлял себе, что такая вещь случится… и, следовательно, не ожидал такого коварного «нападения»…
Ужасная вонь взмыла до небес, и даже бывалые солдаты едва сдерживали желание блевать. Разве молодой мастер не был «дерьмовым человеком»?
В другой момент, Мосе счастливо ел рис. Разумеется, он не сидел в одиночестве где-нибудь в уголке, а был окружен солдатами, которые также спокойно питались. Он прикончил большую часть своей миски, когда вдруг прямо из риса выполз живой, выспавшийся и вполне наевшийся таракан.
Эти вещи можно было бы объяснить как совпадения, если бы они произошли однажды… даже если они были чрезвычайно странными. Но может ли это все еще называться «совпадением» после того, как это произошло во второй, третий или даже четвертый раз?
Однако на этом всё не закончилось. В конце концов, «дерьмовый человек», очевидно, хотел очиститься. Поэтому он поехал к реке и отмылся с большим трудом. Но его чистая одежда исчезла, когда он вышел на берег. Он пытался искать их в течение долгого времени… он так внимательно осматривался вокруг, что даже не заметил стаю ворон, летящих на бреющем полёте… очевидно, ему пришлось снова возвращаться к реке и отмываться…
Время этих странных событий также было чрезвычайно изобретательным. На самом деле они давали «цели» время для реакции. И даже кто-то со сверхчеловеческими рефлексами, как у Цзюнь Мосе, мог бы уйти. Но большую часть времени его отвлекали…
Цзюнь Мосе рассматривал факты…
«Земля оставалась неподвижной и плоской, когда вся армия маршировала по ней. Но она провалилась именно подо мной и лошадью, когда я ехал по ней. Это уж слишком похоже на ловушку… Но какая сила и талант могут создать такую ловушку так быстро…?»
Он даже не спал в палатке по ночам. Это потому, что он находил ярко окрашенных змей в своем нижнем белье, когда просыпался и одевался утром…
Надо было сказать, что молодой Мастер был бы беспомощен, если бы не защита Пагоды Хунцзюнь и Побег Инь Ян…
Тем не менее контрмеры и реакции Цзюнь Мосе заставили устраивающего эти озорства, смотреть на него с восхищением.
В конце концов, у кого-то еще случился бы уже нервный срыв перед лицом этих событий. Но Цзюнь Мосе каким-то образом сумел оставаться в трезвом уме и твёрдой памяти. На самом деле даже его лицо не уныло. Он пошел помыться в реке, когда испачкался. Однако на этот раз он даже не пытался искать свою вновь исчезнувшую одежду. Вместо этого он вылез оттуда и исчез с голой задницей! Было очевидно, что никто не знал, куда он исчез. Итак, они просто почесали головы и смотрели по сторонам широко открытыми глазами…
Он перестал есть рис во время утренней трапезы. На самом деле он даже не ел из больших мисок. Вместо этого молодой мастер жарил для себя мясо змей… Более того, он ел их с радостью. Даже его личные солдаты смотрели на него странно:
«Было бы очень жаль тратить такую жирную змею…»
Это зрелище заставляло Змеиную Королеву скрежетать зубами.
Вороны снова пытались пролететь над его головой. Однако он просто перестрелял их, когда они были ещё далеко. Они не были хороши как еда, но для охотничьей игры они подходили. Снова на дороге появились «подводные камни». И ловушка нашла свою цель. Но рухнула в грязищу только испуганная лошадь…
Казалось, что Цзюнь Мосе принял эти розыгрыши на протяжении всего путешествия как «единственную в своём роде» битву. И, похоже, он даже испытывал аппетит к этим боям. И путешествие продвигалось таким образом. Тем не менее люди, вызывающие эти шалости, остались в ярости: [
«Как может одинокий человек быть таким сильным умственно? Как его умственная защита так сильна? Сколько ещё он будет выдерживать такие издевательства?»
Тем не менее Цзюнь Мосе жил в очень неприятной среде в своей предыдущей жизни. Он пережил много событий, которые были гораздо более опасными, чем эти. Во всяком случае, это было просто озорство; это, очевидно, не было вопросом жизни или смерти. Таким образом, эта ситуация была далека от предсмертного опыта, который он пережил в прошлом. На самом деле молодой мастер чувствовал давно потерянное тёплое, дружелюбное и счастливое чувство даже после этих шалостей…
Однако это заставило «Мэй Сю Янь» и «Мэй Цянь Цянь» беспомощно смотреть друг на друга.
«Может ли такой урод существовать в рядах людей? В конце концов, любой другой человек уже искал бы дерево, чтобы повеситься от таких «шалостей»…»
