— У твоей старшей сестры это… — Одинокий Сокол не мог не рассмеяться. Но он чувствовал, что эта маленькая девочка была очень смелой и очаровательной.
Дугу Сяо И была ошарашена. Можно предположить, что она подумала об этом, прежде чем спросить:
— Старшая сестра Гуан… этого не может быть… «готовить рис», это как… раздеваться?
Мужчины остолбенели.
«Эта девушка слишком наивна! Она ещё этого не понимает!».
— Барышня! А как не раздеваться, если ты хочешь «приготовить рис»? — Донфанг Вэн Дао оглянулся. Он почувствовал волнение. Ведь она хотела готовить с его племянником. Так что он не мог не волноваться, так как был дядей мальчика.
«Я только пытаюсь просветить тебя, чтобы ты сама могла «готовить» с моим племянником должным образом в следующий раз…».
Тем не менее он не успел сказать больше, когда Донфанг Вэн Цин отвесил ему подзатыльник и сказал:
— Заткнись! Такой взрослый и всё равно идиот… разве ты не знаешь, что такие слова запретны? Не совращай ребёнка!
Тем не менее Дугу Сяо И всё ещё стояла ошеломлённая. Через некоторое время по её щекам стекли две слезы. Затем она упала на землю и заплакала. Её сердце было разбито:
— Я не хочу жить… я потратила столько усилий! Но теперь эти двое готовят рис!
Все в очередной раз взорвались смехом…
***
Солнце садилось на Западе, но никто ещё не вышел из шатра. Более того, слабые звуки всё ещё исходили от него. Пять человек начали понемногу волноваться. Дугу Сяо И потратила свои силы на плач и теперь сидела там с пустым выражением на лице.
— Ещё не закончили? — Одинокий Сокол нетерпеливо посмотрел на солнце. — Эти звуки являются доказательством того, что они оба всё ещё находятся там и… заняты делом… Но разве это не было слишком долго? Разве это не слишком?
Дунфан Вэнь Цин неуклюже улыбнулся, но молчал.
Донфанг Вэн Цзянь тоже молчал. Никто ничего не говорил…
Донфанг Вэн Дао подпёр голову кулаком. Его лицо подёргивалось, когда он пробормотал:
— Он слишком свиреп… даже для того, кто съел такую дозу. Мне даже как-то не по себе…
***
Прошло много времени. Луна уже высоко висела в небе…
Звуки «деятельности» внутри шатра окончательно стихли. Пять великих экспертов стояли снаружи, как глиняные статуи. Их тела были пропитаны потом, а на лицах была написана усталость…
«Это было так долго… этот молодой мастер Цзюнь… он слишком долго держался, даже если он принял этот препарат… хорошая у него выносливость… блин!».
Цзюнь Вуй выглядел взволнованным. Он ожидал, что два человека быстро выйдут из палатки. Но он не знал, что он будет делать и что говорить, когда они выйдут. Более того, он боялся, что он сможет сделать, если эти двое не выдержат стыда…
В конце концов, это неудачное стечение обстоятельств и несчастный случай. И никто к этому не был готов. Это правда, что Гуан Квинхан пострадала, как невинная жертва. Но Цзюнь Мосе тоже не был виноват. Он тоже пострадал, как ещё одна жертва. И самым невероятным было то, что… Дугу Сяо И была виновницей всего инцидента.
Все молчали…
Даже мудрый и дальновидный Цзюнь Вуй ничего не мог поделать. У него только голова шла кругом.
«Но… кого я могу винить в этом? Могу ли я обвинить Дугу Сяо И?».
«Это правильно. Она — главная причина этой херни. Итак, она главный виновник. Но она сделала это из любви к этому парню. Более того, она не понимала и не знала, что наделала. И когда маленькая девочка также поняла, что она наделала — её слезы не прекращались. У меня есть сердце… Как я могу ругать её?».
«Более того, Квинхан… эта бедная девочка! Она не могла ничего сделать, чтобы сопротивляться Цзюнь Мосе, если бы он заставил её после того, как потерял рассудок. Но она даже не обратилась за помощью. Что это значит? Должно быть, она поняла, что что-то не так с Мосе. На самом деле она могла бы понять, что афродизиак был в игре. Значит, она, должно быть, хотела спасти Цзюнь Мосе. Что может быть причиной, почему она терпела всё молча…».
«Я не знаю, что эти чрезмерные токсины сделали бы с телом Мосе, если бы не жертва Квинхан. Это означает, что Квинхан пожертвовала своей честью, чтобы спасти Мосе, и сделала огромный акт доброты ко всей семье Цзюнь!».
«Итак, как должна ответить семья Цзюнь? В конце концов, её личность очень неоднозначная. Пожалуй, более уместен вопрос — как мы относимся к ней?».
«Эта проблема вызывает у меня головную боль!».
«Статус Квинхан должен быть объявлен всему миру без промедления!».
Ум третьего мастера Цзюнь был в хаосе. Можно сказать, что ему было трудно принять решение. Но как другие могли поделиться своими мыслями? Например, братья Донфанг связаны только с Цзюнь Мосе. И у них не было бы проблем, если бы их племянник был в порядке. Почему они должны заботиться о жене их племянника?
«Мы — богатая семья. Разве мы не можем позволить себе воспитывать другого человека? Мы даже можем позволить себе растить сто детей без каких-либо проблем!».
«Более того, иметь многоплановую невесту всегда хорошо, поскольку это означает лучшие качества в будущих поколениях. Эта девушка Гуан, очевидно, очень хороша для нас в этом отношении. Она прекрасна. Она смелая и дерзкая. Плюс, она также может взять на себя ответственность за свои действия. Мы хорошо знали отца Мосе. Разве он не рассматривал бы эти моменты в хорошем свете?».
Трудно было сказать, сколько прошло…
Цзюнь Мосе, наконец, проснулся. Он чувствовал себя очень комфортно. Приятное послевкусие всё ещё оставалось в его голове. Он оглянулся с рассеянным взглядом на лице, и ему потребовалось время, чтобы протрезветь.Молодой мастер Цзюнь потянулся и покачал головой. Затем он медленно вспомнил, что произошло, и не мог не застонать. Он сел. Но он услышал болезненный и слабый стон в тот момент, когда он двинулся. И этот звук исходил не от него.
Цзюнь Мосе повернулся, чтобы посмотреть, и не мог не испугаться.
Рядом с ним была элегантная и божественная красота. Но её красивое лицо, казалось, было искажено от боли. Она едва дышала. Он наклонился и увидел, что её нежная кожа больше не была белой. Она была зелёной и фиолетовой… в результате того опустошения, что он причинил ей.
Тем не менее молодой мастер Цзюнь не был бы так напуган из-за этого факта. Его удивление сильнее было связано с тем, что эта женщина была…
«Гуан Квинхан!».
По коже Цзюнь Мосе побежали мурашки.
«Что происходит?».
«Я точно помню, как пил ту херню, что принесла Дугу Сяо И. А потом я понял, что она подсыпала туда афродизиак. После этого она сказала, что «я буду готовить рис с тобой». Тогда я почувствовал жгучее желание, и вскоре я… уже ни хрена не помню. После этого… после этого… Нет, ни черта не помню…».
«Но почему я нашёл Гуан Квинхан рядом со мной, когда я проснулся?».
«Это странно!».
Тем не менее Цзюнь Мосе увидел синяки на теле Гуан Квинхан, её болезненное выражение лица и слабое дыхание. И он ничего не мог поделать, но в его сердце появились странные чувства.
«Маленькая идиотка подсунула мне очень мощный афродизиак. Даже мое особое телосложение не смогло устоять, и я потерял рассудок. Небеса знают, как много боли Гуан Квинхан была вынуждена терпеть!».
Он посмотрел на небо, чтобы понять время, и был шокирован ещё раз.
«Уже поздняя ночь?!».
«Я помню, как пил вино из той бутылки. Но это произошло утром. Так я мучил Гуан Квинхан весь день? Как её нежное тело могло выдержать столько…?!».
«Я действительно несчастный!» — Цзюнь Мосе глубоко вздохнул. Его разум был в хаосе. Цзюнь Мосе бы так не чувствовал, если бы нашёл здесь Дугу Сяо И. В конце концов именно её средство сделало это. И она также говорила о «готовке риса». Это было бы естественно и логично. Но вместо этого это была Гуан Квинхан… Цзюнь Мосе чувствовал себя очень виноватым…
Он бы не испытывал угрызений совести, если бы убил кого-то… или если бы совершил поджог.
Но это была невинность женщины!
Более того, надо сказать, что Гуан Квинхан была совершенно невиновна.
Цзюнь Мосе поспешно встал и начал искать свою одежду в замешательстве. Он нашёл ее под их телами. Там также присутствовали несколько обрывков зелёной и белой одежды. И на них также было несколько пятен крови…
Цзюнь Мосе был в недоумении. Светло-зелёная одежда принадлежала маленькой идиотке. Но где была Дугу Сяо И?
Цзюнь Мосе старался вспомнить всё, но он мог помнить только кусочки. Однако этой ситуации было достаточно, чтобы позволить ему предположить, что Гуан Квинхан, должно быть, пришла, чтобы спасти Дугу Сяо И. Тем не менее он потерял рассудок из-за своих «побуждений» и, должно быть, держал Гуан Квинхан там силой…
Цзюнь Мосе вздохнул и подошёл к столу. Затем он взял бурдюк с водой и выпил из него немного воды. Его шаги были лёгкими. На самом деле он чувствовал, что плывёт. Но ему всё ещё нужна была поддержка для его уставшего тела. Затем молодой мастер Цзюнь осторожно поднял Гуан Квинхан и аккуратно положил её на кровать.
Его тело претерпело большие изменения, и его телосложение было необычайно сильным. Более того, его физическая способность противостоять мощным токсинам также была довольно сильной. Любой другой человек умер бы из-за такого количества афродизиака… ещё до того, как препарат смог достичь его живота. Человек был бы, по крайней мере, серьёзно ранен, если бы не умер. И возможность постоянной импотенции также нельзя было отбросить…
Цзюнь Мосе посмотрел на болезненные шрамы на теле Гуан Квинхан… даже её губы были укушены и оставлены в кровавом и травмированном состоянии. Он чувствовал крайнюю нежность, глядя на неё. Молодой мастер Цзюнь не чувствовал этого ни в одной из своих жизней. Было бы хорошо, если бы Гуан Квинхан просто спасла Дугу Сяо И и ушла. Но она не ушла.
«Она видела моё состояние. И она, должно быть, поняла, что я пострадал от этой дряни. Итак, она поняла, что последствия были бы ужасными, если бы я не дал им волю. Значит, она пожертвовала собой…».
Как Гуан Квинхан не могла не предвидеть, что ей придётся вынести… особенно учитывая её чуткую личность как женщины?! Необходимо понимать, что мировое общество считает целомудрие женщины более важным, чем её жизнь. И потерять её таким образом было даже хуже, чем умереть…
И Цзюнь Мосе чувствовал себя виноватым.
Он впервые в жизни почувствовал столько вины. На самом деле вина пронзила самое дно его сердца.
Впервые… он чувствовал, как будто он должен кому-то…!
Цзюнь Мосе смотрел на женщину, которая чуть не умерла, спасая его жизнь. Но он не мог понять, что он чувствовал в своём сердце. Он чувствовал себя несчастным. Это чувство было сложным и болезненным. И это было то, что он не мог выразить словами. Это был первый раз, когда он чувствовал такое к женщине.
Цзюнь Мосе слегка прикрыл Гуан Квинхан одеялом. Затем он взял бурдюк с водой и мягко подвинул его к её губам, чтобы заставить выпить воды. Но она была опустошена и потеряла сознание уже давно.
Цзюнь Мосе немного замешкался. Затем он принял твёрдое решение. Он подошёл и набрал воды в рот. Затем он посмотрел вниз, и прижал свои губы к её. Он перевёл один глоток воды… потом другой… потом ещё…
Он стоял так долго, прежде чем он почувствовал, что её сердцебиение стабилизировалось. Он остановился после того, как это произошло, и осторожно взял её за руку. И затем он начал переносить свою чистую врождённую энергию в её тело.
Дыхание Гуан Квинхан, в конце концов, стабилизировалось до нормального уровня после долгого времени. Даже лицо её стало ближе к нормальному оттенку. Вскоре она погрузилась в глубокий сон. Цзюнь Мосе перестал переносить свою ауру, как только почувствовал уверенность. Затем он ещё раз осмотрел красивое лицо Гуан Квинхан. Её лицо обычно было холодным и отчуждённым, но в это время оно было непревзойдённо красивым. Внезапно в его сердце всплыл след нежности.
Нежное чувство!
Это было новое и чужое чувство для Цзюнь Мосе!
