Цзюнь Мосе легко и беззаботно толкал инвалидную коляску перед собой. Его брови изгибались, как энергичные драконы… драконы, которые были готовы вспыхнуть и взлететь в воздух в любое время. Его элегантное, пустое и демоноподобное лицо было совершенно неподвижным. Казалось, он даже не заметил изменений в небе, или толпы горящих взоров вокруг него. Скорость его движений не была не слишком быстрой, не слишком медленной.
Этот дуэт дяди и племянника казался сверкающим божественным мечом, свободно раскалывающим небо прямо сквозь бурю в глазах зевак.
Этот район был в пределах империи Тянсян. И город Тянсян был также самым близким из тех, кто послал подкрепление. Поэтому все обижались на то, что войска из Тянсян прибыли последними. Они считали, что Тянсян очень точно установил сроки прибытия своих войск, чтобы смутить всех. Это было одной из главных причин, почему люди из различных фракций не вышли приветствовать армию Тянсян в момент их прибытия.
Тем не менее, они даже не мыслили сказать и слова, пока они видели, как дядя и племянник постепенно идут вперед. Никто из них не мог вспомнить, что они обсуждали ранее. Пусть не все были рады их видеть. Но уважали все.
Даже Сяо Хан, который был самым ревнивым противником Цзюнь Вуя и хотел его смерти, не мог не посмотреть с завистью и неполноценностью.
«Это… это возможно, что я действительно не равный ему?»
Цзюнь Вуй не имел культивирования Суань Духа, и у него не было движений, таких же сильных, как у Великих Мастеров. Однако он стал настоящим героем во всем мире с тех пор, как командовал этими миллионами в этой решающей битве; он действительно заслужил себе место знаменитого генерала. Бесчисленные эксперты Суань Неба, Суань Духа… и даже Великие Мастера думали о нём, как о несравнимом генерале. С этого момента он отличался своим именем командира.
Его манера поведения была такова, что казалось, что он держал судьбу миллионов солдат в ладонях. Чувствовалось, что одним щелчком пальца он может зажечь маяк войны за тысячу миль и сжечь земли с войсками тысяч генералов. Он был самым сильным генералом в истории. Любая стратегия, которая когда-либо исходила из его командного шатра, могла принести только победу. Даже самые сильные эксперты Суань не могли похвастаться таким непревзойденным стратегическим умом.
Этот тиран держал судьбы народов в своих ладонях! Он презирал простолюдинов, и упрекал их за скромный характер!
Их было всего два человека, но у них хватило бы сил, чтобы все остальные почувствовали холодную дрожь. Этот, казалось бы, спокойный дуэт испускал ауру, которая заставила людей отводить глаза.
«Я буду идти вперёд по земле… даже если это будут горы из ножей, леса из мечей, или даже река адского огня! Я… будет ступать также твёрдо!»
Солдаты из империй Шэн Си и Ю Тан также встали. Они не могли не выпрямить спину при виде некогда вражеского генерала. Они смотрели на него с горячими взглядами, как на божественного идола военных.
Это было воинское масонство!
Партия из девяти человек ритмично двигалась вперёд и вошла в свою палатку.
Погода неожиданно изменилась. Небо покрылось облаками и потемнело.
Затем, громкий голос вдруг прогремел откуда-то:
— Вы действительно достойны называться «Великим содрогающим Землю Кровавым Генералом! Вы обладаете статью истинного «Командира»! Я в этом убежден! Я — Сиконг Ан Е — искренне восхищаюсь вами! И, прошу прощения, что не пришёл поприветствовать вас у ворот! Этот Сиконг хотел бы выпить с командиром Цзюнь, если у него есть свободное время!
Смелый и громкий голос потряс землю, когда её источник вышел из палатки под знаменем Сиконг. Это был высокий и сильный человек. Он был очень крепким, коренастым и очень величественным. Однако, его грубая внешность, как ни странно, давала ощущение комфорта. Он был одет в зелёное, и на обеих сторонах его лица были видны шрамы.
Цзюнь Мосе бросил курьёзный взгляд на человека. Он, должно быть, высотой не менее двух метров. Человек казался величественной железной башней, когда он встал перед палаткой.
Этот человек был главой семьи Сиконг — Сиконг Ан Е.
— Старший брат Сиконг серьёзно смущает меня! Этот маленький брат будет рад принять вас, и он искренне приносит извинения многочисленным присутствующим здесь старшим за то, что он приехал сюда так поздно! И мы со старшим братом можем поговорить о вине в любое время, когда оно заинтересует старшего брата! — Цзюнь Вуй ответил через какое-то время.
— Хорошо! Хорошо! — Сиконг Ан Е посмеялся от души.
— Ха-ха… этот… этот глава семьи… хотел поговорить с тобой. Но этот… этот человек… добрался до… до… третьего Генерала Цзюнь… я… я — глава семьи Дуан… Дуанму Чао… Чао Фан… привет…
Речь этого человека сильно затянулась из-за его заикания. Однако выражение на его лице и тона его речи были достаточно, чтобы убедиться, что этот человек думал слишком высоко о себе.
Цзюнь Мосе сорвался в хихиканье. Просто слушать эту речь было достаточно, чтобы определить, что он был «Дуан Чао Фан», о котором его дядя Донфанг рассказал ему; это не может быть никем другим.
Он не был уверен, был ли он «из ряда вон выходящим», как подсказывает его имя. Но, было очевидно, что он был самовлюблённым.
— Глава семьи Дуанму очень вежлив. Я сразу сообщу вам тот момент, когда я буду свободен, — голос Цзюнь Вуя не был ни слишком радостным, ни злым. Однако это заставило людей чувствовать себя комфортно, как будто они только что испытали на себе свежий весенний ветерок.
— Нет… нет… гость… вежлив… — Дуанму Чао Фан ответил с улыбкой. Он собирался говорить дальше, когда раздался загадочный голос:
— Разве это не слишком высокомерно для этих двух мужчин? Они не принадлежат семье императора Тянсян. Разве что этот парень — Цзюнь Вуй?
Цзюнь Мосе посмотрел на источник этого голоса и увидел человека, не старше двадцати лет. Он стоял прямо и был очень красивым. Однако на его лице был виден намёк на злобу. Он стоял под знаменем усадьбы Сюэху. Человек был одет в расшитый шёлк, и длинный меч висел у бедра в богатых и красиво украшенных ножнах. Он был похож на редкого воина своего поколения. Однако он, казалось, смотрел на них с презрением.
Цзюнь Мосе сразу же узнал его личность.
«Помимо жабы, которая хотела съесть мясо лебедя… это также единственный сын Ли Ю Тяня — Ли Тенгюн. Кем ещё ты можешь быть? Твой отец вырос очень красивым, но у него такой вульгарный сын! Мы разве воевали бы со зверями Суань, если бы не ты! Я покалечу тебя при первой возможности!»
Цзюнь Мосе рассмеялся.
Как Цзюнь Вуй — командир всех воинов своего поколения — мог ввязаться в это тривиальное дело? Поэтому вполне уместно, что развратник — молодой господин Цзюнь — сам справится с этим. Он спросил:
— У этого человека, кажется, глаза на голове, но его нос направлен ввысь. Похоже, молодой мастер усадьбы Сюэху любит задирать людей. Вы — хулиган, молодой мастер Ли — Ли Тенгюн, верно?
— Вы! Ха! Мне нужна власть, чтобы иметь с тобой дело? — в глазах Ли Тенгюна был намёк на злобу, когда он брезгливо говорил. — Твоя семья Цзюнь прибыла так поздно. Что вы задумали? Разве другим людям не разрешено задать вам этот вопрос?
— Мы, очевидно, понимаем, что ситуация тяжёлая. И, что касается темы нашего «позднего» приезда, то почему вы не попросили нашего Императора о помощи раньше? Во-вторых, я хотел бы спросить вашу усадьбу Сюэху — почему вы сами не прислали повестку раньше, если ситуация была столь срочной? Что ВЫ задумали?
Цзюнь Мосе вздохнул и продолжал:
— О! Вот именно! Репутация усадьбы Сюэху очень важна! Это дело дошло бы до такого момента, если бы не твоё высокомерное, слепое и негибкое поведение? Как вы могли отложить вызов до того момента, когда дело стало практически невозможно спасти?
Разве вам не стыдно за свою некомпетентность и отсутствие сил, раз уж вам пришлось просить помощи у других? А потом, у тебя ещё есть мужество обвинять других? Остальные могут задать тебе этот вопрос. А вот ты и твоя усадьба Сюэху не может!
Цзюнь Мосе улыбнулся:
— Конечно, это может быть долгом многих, чтобы задать этот вопрос. Но здесь присутствует очень много хороших специалистов. Не забывай, ты сын Ли Ю Тяня… а не сам Ли Ю Тянь! Так кто ты такой? У тебя действительно есть хотя бы свои собственные яйца, не говоря уже про силы?
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Наглости тебе не занимать! Кто ты такой?! — Ли Тенгюн едва не лопнул от гнева. Он понял, что не может конкурировать с этим человеком в дискуссии. Таким образом, он изменил обсуждение на допрос о личности своего собеседника, укрывая намерение наказать его. До соответствующего момента…
