На верхнюю ступень лестницы у ворот главного зала прибыл пухлый евнух с хвостиком волос. Его щёки свисали, как у сенбернара, а его странный, но мягкий голос эхом прокатился по залу:
— Пора… прошу уважаемых старших, учёных и многочисленных молодых мастеров, пожалуйста, проходите в главный зал для аудиенции с Императором!
— Бл…! — Цзюнь Мосе отшатнулся. «Этот голос просто слишком… Его ещё менее приятно слышать, чем те, которые объявляют всякую х-ню на ТВ…».
Казалось, этот евнух имитировал телевизионную мыльную оперу. «Сколько раз этот евнух давал этот спектакль?» Но он не имитировал на самом деле… Видимо, «парочка вещей» в промежности этого человека действительно отсутствует…
Все с молчаливым пониманием посмотрели друг на друга. Вместимость главного зала была самой большой во всем дворце. В нем может разместиться тысяча человек на ужин… а потом и ещё кое-кто. Очевидно, что подготовка к празднику достигла больших масштабов. «Так почему же они не уведомили несколько дней назад? Несколько молодых мастеров не могли быть проинформированы вовремя, чтобы они успели вернуться в город».
Юный мастер Цзюнь и его друг собирались уйти, когда услышали резкий голос придворного евнуха:
— Его Величество желает, чтобы отважный и верный Танг Ванли привёл с собой внука… чтобы император мог поговорить с ним.
Танг Юань испугался. Он вскочил и горько посмотрел на Цзюнь Мосе:
— Чёрт! В чём дело?
Молодой Мастер Цзюнь закатил глаза и отказался отвечать Танг Юаню. «Ты думаешь, что я божественная сущность или как? Почему ты задаешь мне такие вопросы?!». Развратник Цзюнь наклонил голову и пожал плечами. Он повернулся и направился к залу проворно, как кошка… его лишь провожали косыми взглядами…
Цзюнь Чжан Тиан посмотрел на внука и его поведение среди большой толпы и почувствовал, что у него разболелась голова. «Разве я не сказал тебе избегать делать что-то подобное, чтобы ты не выделялся таким образом? Это даже не «журавль среди стада петухов». Нет, его надо назвать петухом среди стада журавлей! Моей пожизненной репутации конец. Ты, маленький сукин сын! Ты разрушил всё, крутя задницей, как беременная баба…».
Дугу Цзенхэн повернул голову, и его взгляд случайно упал на Цзюнь Мосе. Он смотрел, как молодой человек крутил задницей и качал ею, пока шёл. Генерал цокнул языком и сказал:
— Старейшина Цзюнь, это первый раз, когда ты увидел своего внука после того, как он повзрослел, да? Ведь знание человека по своей репутации не может сравниться с видением его лично. И увидев его сегодня… я знаю, что он даже превосходит свое имя! Совершенно удивительный! Он действительно очень уникальный и выдающийся. Он…
Цзюнь Чжан Тиань вздохнул и нахмурился:
— Старший Дугу, я помню, что ваша семья Дугу должна моей семье Цзюнь около девяноста миллионов серебряных таэлей. Кажется, ты ведёшь себя так, будто это мелочь, которой ты не придаёшь большого значения… ты уже можешь вернуть долг? Я просто хочу знать на благо моего сердца!
Дедушка Цзюнь обычно был довольно вежливым. Однако дедушка Дугу был слишком неразумным. Он дразнил Цзюнь Чжан Тиана просто для удовольствия. «Как этот невежественный человек мог прийти и дразнить главу семьи Цзюнь вот так?» Поэтому в тот момент, когда он открыл рот — его прижали к ногтю.
Глаза Дугу Цзенхэна широко раскрылись, и он некоторое время оставался молчаливым. Потом он яростно сплюнул и ответил:
— Безумие! Ты меня убиваешь! Девяносто миллионов серебряных? Ты считаешь мою семью Дугу национальной казной? Да даже Национальное казначейство не сможет справиться с такой суммой!
— Ты, ублюдок, вы планируете отказаться от долга? — Дедушка Цзюнь зарычал. — По словам твоей собственной семьи — вы признали компенсацию в соответствии с ценой аукциона. Так почему сейчас вы думаете отказаться от своего долга? Сомневаюсь, что вашей семье Дугу не хватит средств, если мы сейчас обсудим этот спор перед Императором! Справедливость — это, может быть, только четырнадцать букв в мире смертных! Но имей в виду, Дугу Цзенхэн… что Небеса тоже смотрят на это дело сегодня!
Дугу Цзенхэн был возмущён этим замечанием. Он чувствовал, как будто он был зажат между честью и гневом.
Он был грубым и неразумным, но он был хозяином своего слова.
«Но… что я скажу сейчас…? Как эта тривиальная семья Цзюнь находит мужество сказать что-то такое смелое?» Он едва ли не задыхался, и было очевидно, что он проклинал семью Цзюнь про себя. «Хотя, сам виноват: твоё бессовестное замечание спровоцировало этого старика сейчас!»
Тщательно продуманный план пришёл к нему в голову:
— Правильно, моя семья Дугу должна вашей семье Цзюнь много серебра. Старик, твои жалобы разумны! Убийца должен заплатить своей жизнью, а должник должен вернуть деньги — это справедливо! Не говори мне, старик решил? Этих жалких девяносто миллионов серебра ведь хватит? Это так скупо! Если бы все были такими как ты… они бы приняли всё, что у них было, очень серьёзно! Цзюнь Чжан Тиан, сколько денег ты сможешь взять с собой в гроб? Я искренне презираю это мелочное поведение твоей семьи Цзюнь!
Цзюнь Чжан Тиан был почти в бешенстве: «Девяносто миллионов серебряных — жалкие? Этим можно финансировать три года военных расходов для всей Империи Тянсян! Прекрати нести это дерьмо!»
— Ну, раз уж ты не находишь это большой суммой… поторопись и верни мне мою «жалкую» сумму денег. Зачем ты тянешь кота за это дело? Позволь мне сказать… моя семья Цзюнь ждёт эту «жалкую» сумму денег. И ты называешь нас несчастными? Это, конечно, лучше, чем быть мудаками, которые отказываются от своих долгов!
— Когда я сказал, что не верну? — Дугу Цзенхэн повернулся к нему и закатал глаза. — Мы признаём наш долг. Просто у нас сейчас не хватает денег. Ты не волнуйся. В любом случае, не было решено, когда мы должны погасить долг… Если не в этом году… то в следующем… или в следующем после этого… Если не в этой жизни… может, в следующей? Помнишь, какой-то общественный деятель однажды сказал: «Любой долг может быть погашен, если у человека есть бесконечное потомство».
— Ха-ха-ха, — люди, стоявшие рядом с ним, взорвались смехом.
Некоторые люди заметили, что двое стариков собрались вместе и начали что-то яростно бормотать друг другу. И каждый прислушался уже, когда двое мужчин начали говорить про огромный долг. Главы различных семей были рады услышать шутку Дугу Цзенхэна.
И они услышали, что Дугу Цзенхэн придумал такую бесстыдную классическую линию; вся комната ворвалась смехом в его поддержку. Этот человек был исключительно талантлив. Это был только долг и ничего больше. Он просто скинул его на следующее поколение… и на следующее после этого, на всё его потомство, короче. Он был чрезвычайно бесстыдным. На самом деле, он достиг пика бесстыдства…
«Да у столетнего дуба кора не такая прочная, как кожа этого наглеца! Этот человек самый бесстыдный на всей земле! Сегодня я, наконец-то, узнал…».
— Ну, охуеть теперь! — дедушка Цзюнь сорвался. — Кто знает, какими бесстыдными мудаками окажется твоё следующее поколение? — он посмотрел вокруг, удостоверился, что все смотрят на него, и сказал:
— Старший Дугу, если ты не в состоянии погасить долг деньгами, тогда твоя внучка может помочь тебе погасить его. Мы станем родственниками по браку, если вы выдадите свою внучку замуж за моего внука.
Ты ожидаешь, что я буду торговаться с твоими родственниками по поводу долга? Долг твоей семьи после свадьбы, разумеется, будет забыт: как насчёт этого? Я отпущу твой долг в то же время.
— Чушь! Чёрт возьми, Цзюнь! — Дугу Цзенхэн разозлился и начал сыпать проклятиями. — Моя внучка, как фея! Ты взгляни на своего внука, просто взгляни…
Он указал пальцем на виляющего задницей Мосе, когда сказал это. Он был полон гнева, когда продолжал:
— Может ли этот ублюдок когда-нибудь стать парой моей внучке? Ты найди мне хоть одного человека в этом мире, который скажет, что он хорошо подходит для моей внучки!
— Твои слова разумны. Твоя внучка не достойна стать парой моему внуку. Но, похоже, мой внук благоволит твоей внучке. Значит, тебе повезло.
Затем дедушка Цзюнь сузил глаза и продолжил:
— Старший Дугу, ты пожалеешь об этом, если не согласишься на это. Настанет день, когда на ужин у тебя не будет даже риса. Ты потеряешь всё. Тогда не удивляйся. И не жалуйся, что я тебя не предупредил!
— Да как ты смеешь! Я тебе яйца оторву!
Дугу Цзенхэн задыхался от злости и сделал шаг вперёд. Дедушка Цзюнь отступит? Его поза была твёрдой, и его высокомерие поднялось. Другие старшие поняли, что ситуация стала крайне тяжелой, поскольку эти два человека были готовы броситься друг на друга. Несколько человек начали успокаивать двух спорящих. Это было, чтобы избежать активного инцидента внутри дворца.
Результат был бы немного оживлённее, если бы увидели, как эти два старых и могущественных главы военных семей решили подраться внутри Императорского дворца…
Два старика отчаянно пытались освободиться. Казалось, они хотели погубить друг друга. На самом деле, они пинали и били кого-либо поблизости…
— Цзюнь Чжан Тянь, если твой «дорогой» внук посмеет спровоцировать и раздражать меня… я тебе задницу до синего цвета испинаю, а твой мусор, который ты называешь «внуком», скормлю бродячим попугайчикам! Твоя семья исчезнет, и ты проведёшь последние дни, будучи подчинённым бандитов! — Дугу Цзенхэн плевался и орал.
— Ба! Думаешь, у тебя есть такая возможность?! Ты думаешь, я никогда не сражался? Ты думаешь, я боюсь тебя?! Я уже и забыл, что я не преподал тебе урок за все эти годы! А теперь ты, старый ублюдок, отрастил крылышки и желаешь подняться на небеса! Но я сделаю исключение и выпрямлю тебя сегодня! Ты безграмотный дурак! Ты отказываешься принять доброту, которую тебе оказывают!
Дедушка Цзюнь был сильно в ярости. «Я пожалел об увлечении моего внука. В противном случае, исходя из реальной ситуации моего внука… даже дочь Императора не может быть парой ему! Не говоря уже о внучке этого мудака! Ты презираешь и порочишь такого удивительного мальчика. Ты самый бесстыдный человек под небом!»
Несколько человек спешно прошли мимо этого волнения в страхе…
«Кто мог спровоцировать этих двух старых ублюдков…?
Дугу Цзенхэн лучше. Он очень неразумный, но ваша жизнь не будет в опасности с ним. Этот старый хрыч семьи Цзюнь — это совсем другое дело, обычно он сохраняет спокойствие и, кажется безвредным. На самом деле, он даже красуется его «моральным культивированием»… но в прошлый раз кто-то спровоцировал его… он убил почти треть Императорского Совета, не моргнув глазом. Этот парень очень хладнокровный. Он даже не морщится, когда занимается делом. Он молчаливый палач!
Теперь, когда эти двое спорят здесь, у них будут неприятности. Не стоит оставаться здесь надолго…».
***
— Танг Юань? — Император уставился на толстяка перед ним в Императорском зале. Его лицо было чрезвычайно спокойным, но его глаза метали молнии при виде фрикадельки.
Император был шокирован, увидев внука Танга Ванли. «Его личность сильно отличается от того, кем он был в Аристократическом зале». Тем не менее, Император даже нашёл, как можно использовать тело Танг Юаня, чтобы оно в значительной степени отражало экономическое превосходство Империи.
С одного взгляда на его тело было очевидно, что у простых людей не было недостатка в еде или одежде…
— Да! Я, Танг Юань, свидетельствую своё почтение Вашему Величеству, — ему было трудно встать на колени. Живот упал на пол, и он словно расплылся по ковру. Он пытался прикоснуться головой к полу, но живот был просто непреодолимой преградой…
